Анастасия Парфенова - Танцующая с Ауте. Трилогия

Ты в порядке?

Конечно, малыш. Ну что может случиться с таким мерзавцем, как я?

— ...не тянут. Тут пахнет чем-то посерьезнее. Да и такие операции, как у «блоков», сделать на современном уровне развития медицины, даже на Эйхарроне, невозможно.

Уж в чем, а в медицине он разбирался.

Нефрит неохотно кивнула.

— Думаете, арр-отступник?

— Маловероятно.

Я дернула ушами. Люди! Так плоско мыслят!

— Не зацикливайтесь на этой возможности — есть и другие. Бездна свидетель, в ваших Диких Мирах можно найти магов более чем высокого уровня. Сюрпризы Ауте имеют привычку падать нам на головы из самых неожиданных источников.

Шарен чуть удивленно приподнял брови. Ну да, простым людям арры о существовании неподконтрольных им миров дикой магии, разумеется, не сообщали.

Нефрит, конечно, не могла не вставить что-нибудь этакое стервозно-умное.

— Не забудьте о своем народе, Хранительница. Ставлю что угодно, эль-ин при желании могли бы отколоть что-то подобное.

Аут-те! Сколько ни вращаюсь среди смертных, никак не привыкну к их полной, полной... Да она даже не поняла, какое оскорбление нанесла!

— Эль-ин вошли в состав Эйхаррона. Были отданы четкие приказы о том, как можно, а как нельзя вести себя со смертными. В частности, было оговорено, при каких условиях допустимо применение насилия. Данная ситуация под те условия не подпадает.

Они почти попятились от холода моего тона, от налившихся вдруг темными тонами глаз. Шарен выдавил из себя ухмылку и попытался разрядить обстановку обычной своей хохмочкой.

— Знаете, история о принятии эль-ин в ряды арров напоминает мне старый анекдот. Идет по лесу старушка с плазмотроном, навстречу ей солдат. «Аи, служивый, а ты случайно не хочешь меня изнасиловать?» — «Никак нет, бабуля!» — «А придется, служивый!»

Аррек хмыкнул, я согнулась пополам от хохота, в то же время пытаясь в сен-образе воплотить всю прелесть и точность аналогии. На лице Нефрит появилось этакое оскорбленно-постное выражение: такого рода юмор она считала по меньшей мере плоским.

Ладно. Пора заканчивать эту тянучку. Я коротко и отрывисто попрощалась со смертными, подхватила мужа под руку, сен-образом сообщив ему, что хочу домой, и открыла портал на Эль-онн. Аррек, едва успев кивнуть остальным, умудрился скорректировать перемещение так, что тошноты и на этот раз не было. Но северд-ин проскочили вполне благополучно.

Ауте, как болит голова. Этот день что, никогда не кончится?

Дом.

В свое время я не один год провела в мирах людей. Да и когда меня втиснули в давящие обязанности Хранительницы, часто приходилось отлучаться в Ойкумену, чтобы решить тот или иной вопрос.

Каждый раз, когда я оказывалась вдалеке от изменчивых небес Эль-онн, какая-то часть во мне как будто умирала. Та, что заплетала облака в причудливой феерии звездной свободы, та, что наблюдала за танцем драконов в пустоте безвременья, та, что ныряла в Ауте и танцевала длинные вальсы с Бесконечно Изменчивой. Что-то глубоко внутри съеживалось под давлением неумолимой человеческой логики, что-то бессильно никло, что-то уходило покорно, прощаясь стоном лопнувшей струны.

И каждый раз, врываясь назад в бескрайние родные Небеса, я чувствовала, как что-то возрождалось. Расцветало. Било крыльями и счастливо вскидывало ввысь когтистые руки.

Это было прекрасно.

Как, во имя Ауте, я смогла бы продержаться без этого так долго?

С минуту я блаженно щурилась, вдыхая знакомые ароматы и позволяя игривым, с детства знакомым ветеркам ласкать тело. Затем наконец открыла глаза, оглядела сплетение ветвей и листьев, привольно раскинувшихся чуть пониже они.

Ну и ну! Почему я выбрала местом прибытия Дернул-онн, обиталище моего родного клана? Нет, понятно, конечно, это место было и всегда останется моим домом, но неужели люди смогли настолько выбить меня из колеи, что заставили инстинктивно искать убежище?

Одним легким взмахом крыльев я достигла изгибающейся стены, прижала ладонь к шероховатой поверхности. Онн узнал меня сразу, буркнул что-то приветственное и обиженное (мама отправилась на одну из своих долгих исследовательских экскурсий в Ауте, а его с собой не взяла), и стена растаяла. Мы с Арреком свалились внутрь: я не слишком изящно плюхнулась на пол извилистого коридора, а он — красиво спланировал рядом.

Аррек...

Встретив мой испытующий взгляд, он успокаивающе улыбнулся. Альфа-ящер, сопровождавший его в большинстве авантюр, стоило нам оказаться в пространстве Эль-онн, улетел куда-то по своим делам, должно быть навестить родственников.

Аррек провел кончиком пальца по моей щеке, заставив почти инстинктивно отшатнуться, затем приподнял подбородок и поцеловал легчайшим прикосновением губ. Когда отстранился, мои губы были уже полностью залечены, а по телу горячим вином бежала исцеляющая энергия.

— Ты удивительно спокойно все это воспринимаешь, моя торра.

Я заколебалась на миг, гадая, сказать ему или трусливо промолчать.

— Да я, вообще-то, не вижу в происходящем ничего такого ужасного.

Это чистосердечное признание было вознаграждено одним из тех редких мгновений, когда можно было любоваться искренне ошарашенным Арреком. Его брови красиво приподнялись, губы изогнулись в сардонической усмешке, но в стальных глазах мелькнула-таки некоторая растерянность.

— А у меня создалось впечатление, что эль-ин очень... э-ээ... активно не одобряют...

Я подняла руку, не давая ему закончить.

— Ты обратил внимание, что Нефрит не воспринимала большинство тех существ, будь то дарай-блоки, Колибри или просто окончательно сломленные пленники, как... живых?

Аррек наградил меня одним из тех взглядов, которыми мы так часто обменивались, что сопровождающее их внутреннее «я никогда тебя не пойму» спрессовалось уже в некий абстрактно-беспомощный сен-образ.

— Хочешь сказать, что для тебя эти... «блоки» — полноценные... личности?

— Они просто были изменены.

А вот так уже смотрят только на полных психов.

— Иногда, уходя в танец, я изменяю себя гораздо больше. Те дараи как личности, может, и умерли, но они все еще живы — как часть Колибри, как изначальная матрица его «я». Эль-ин неплохо знакомы с подобным состоянием — мы, в конце концов, обладаем еще и коллективным разумом. Вроде пчел или муравьев. А я — в большей степени, нежели другие.

Он отстранялся, уходил. Не заворачивался в Вероятность, как делал, когда хотел оградить меня от своих чувств, а просто психологически дистанцировался от осознания нашей коренной непохожести. Иногда сила, с которой Аррек желал видеть во мне человека, просто пугала.

Хорошо. Попробуем с другой стороны.