Анастасия Парфенова - Танцующая с Ауте. Трилогия

– Леди Антея, мы не видим другого пути, кроме как принять эль-ин в семью Домов Эйхаррона.

Напряжение в комнате подскакивает на порядок. Волосы у меня на затылке начинают шевелиться, разум с потусторонней стремительностью отметает возможности. В этом коротком предложении слышна вторая его часть, начинающаяся с «но». Какую пакость они придумали?

– Но… – так я и знала, куда же нам без извечного «но»! – …но, боюсь, вы недооценили значение традиций в человеческой культуре. Арры никогда не принимали никого, не связанного с нами тесными кровными узами. Обойти этот почти закон на практике не представляется возможным.

Куда она клонит?

– Единственный выход, который мы видим, – сделать нас родичами.

Неужели полная перестройка организма эль-ин по генокоду арров? Уговорить на такое наших будет непросто.

– А это традиционно совершается посредством брака. – Адрея внимательно изучает противоположную стену, упорно отказываясь встречаться со мной глазами. Непонимающе смотрю на замерших людей. Они о чем?

Аррек вдруг оказывается передо мной, коленопреклоненный и сероглазый.

– Антея, наследница Дома Дернул, не окажете ли вы мне честь стать моей женой?

Нерушимое равновесие транса разлетелось сверкающими осколками, больно ранящими ошеломленное сознание. Я не заметила. Даже всади мне сейчас нож под лопатку, я вряд ли обратила бы внимание.

Самые могущественные дарай-лорды Эйхаррона имели возможность любоваться картиной полного, бесконечного и всепоглощающего изумления. Так умеют удивляться только эль-ин. Все отступает за пределы безуспешных попыток осмыслить, понять, соотнести…

Сквозь пелену шока проступают зыбкие пока еще очертания догадки. Да, все укладывалось в структуру… с человеческой точки зрения. Ауте!

– Дарай-лорды, извините меня, мне бы хотелось поговорить с князем арр-Вуэйном наедине… – Одновременно посылаю Арреку сен-образ с отрывистым, как удар клинка, приказом. Стены дрогнули, чтобы смениться зеленью лесов и стройной белизной башен. Исполнительный ты мой…

Испуганный звон раскрывшейся пряжки – Ллигирллин соскальзывает с моей спины, земли касаются уже вполне нормальные ноги, всплеск скорости, и она исчезает среди высоких стволов. От греха подальше. Мне все равно.

Смотрю на выпрямившегося рядом со мной человека. Так близко, так просто. Бросок вперед, взмах ногой по касательной, обманное движение, удар рукой, не озаботившись такой глупостью, как втянуть когти… Идеальное тело дарая лежит, на горле расцвели кроваво-красные полосы, а…

Судорожно запрокидываю голову, зажмуриваюсь, впиваюсь когтями в собственные ладони – навязчивое видение медленно отступает. Ауте, Ауте, Ауте, помоги мне.

Несколько медитативных вздохов. Еще. Теперь медленно поворачиваюсь к Арреку. На этот раз совладать с всепоглощающим желанием растерзать гада на месте гораздо легче, но все равно тело дрожит от почти физической необходимости лететь, рвать, крошить…

Он не заворачивался в свою проклятую неподвижность, но с тем же успехом мог бы это сделать – все равно попытка «считать» этого человека была бы пустой тратой времени. Стоит, окутанный почти осязаемой аурой власти, руки спокойно сложены перед грудью, волосы распущены, кожа сияет даже через черный шелк рубашки. Трижды проклятое порождение Ауте!

– И как давно вы планировали это, дарай-князь? – Сто очков в мою пользу – голос почти не дрожит, интонации смертельно спокойны.

Он слегка склоняет голову к плечу.

– Как давно? Ну, примерно с того момента, как впервые вас увидел. – Даже сквозь волну ярости чувствую, как мои глаза расширяются от удивления, – Ты сидела там, на песке, вся растрепанная, избитая и усталая. А я мог только думать: «Вот женщина, которую хочу назвать своей женой».

Его усмешка предназначена лишь для него самого, и эта горькая самоирония достигает нужного результата Мой гнев несколько отступает. Что он имеет в виду? И почему вдруг этот переход на «ты»?

Его лицо вдруг резко напрягается, глаза темнеют.

– Это правда? То, что ты там сказала? – В голосе почти умоляющие интонации, точно ему хочется ошибиться. Какой бредовый вопрос. Разве Ощущающему Истину требуются какие-то подтверждения правды?

– О чем?

– Ты умираешь?

Осторожно киваю. Ауте, о чем мы тут вообще говорим?

Он просто смотрит на меня.

Первоначальный шок несколько выветрился. Гнев тоже. Осталась глухая покорность. Едва услышав слова Аррека, я поняла, что попала в ловушку. Ничто не могло сейчас остановить этот идиотский брак. И сделать его формальным тоже не получится. Это ведь доказательство биологической и психологической совместимости двух народов. Кроме того, если я правильно помню законы Эйхаррона, нужен наследник – ребенок, несущий кровь обоих партнеров. И других кандидатов, помимо меня и арр-Вуэйна, не предвидится. Ауте, как же это я умудрилась влипнуть в такое?

Как Арреку могло прийти в голову такое!

Эта последняя мысль крутится в голове с угнетающей настойчивостью. Какая, в конце концов, разница? Однако я поднимаю голову и неуверенно спрашиваю:

– Почему? Молчание.

Слегка подаюсь вперед и повторяю уже более настойчиво:

– Почему?

Он вдруг оказался близко, так близко, что мое дыхание перехватывает от ударившего вдруг в ноздри запаха лимона и моря. Руки человека на моей спине, его лицо наклоняется к моему, мужские губы на моих губах.

Меня отбрасывает, как от удара током, тело в прыжке отлетает на несколько метров, оказавшаяся на траектории удара крылом колонна разлетается белой пылью. Рука с зажатой в ней аакрой взлетает в защитной позиции. На щеке Аррека медленно закрывается длинная тонкая царапина. Перевожу взгляд на свой кинжал: на золотистом клинке поблескивают капли темно-красной человеческой крови. Вновь сосредоточиваюсь на дарай-князе. Тот, кажется, и не заметил ранения.

– Вы спросили меня почему, эль-леди, так позвольте же ответить.

В ответ на его шаг я настороженно отступаю назад.

– Ну же, Антея, или я должен поверить, что вы боитесь?

Насмешливые нотки в богатом обертонами голосе заставляют возмущенно замереть на месте.

Честно говоря, это именно страх. Чистый, ничем не прикрытый страх, но не перед дараем, а перед собой, перед реакцией своего тела. Вене, которая боится своего собственного тела, ну что может быть смешнее? Тем не менее я боюсь.

На этот раз он подходит медленно, не скрывая от меня ни одного движения. В плавном скольжении сияющего серебром тела есть что-то кошачье, что-то от хищника, загнавшего наконец в ловушку долгожданную добычу. Стальные глаза ни на миг не отпускают меня. Ауте, как же он похож на эль-ин!