Наталья Щерба - Быть ведьмой (Трилогия)

Лицо Тай болезненно сморщилось, словно она проглотила пачку лимонной кислоты:

— Ради дружбы.

— Вот как? Ради той самой дружбы, которой и месяца нет, не так ли?

Тай глянула на него исподлобья, словно загнанный зверек:

— Время — понятие растяжимое!

— Вот именно, — не сводя с нее взгляда, произнес полудух. — И бросить свою мечту, мечту всей вашей жизни, под ноги… Вас используют и выкинут, дорогая ведьма. Вот такая у вас дружба… Одумайтесь, пока еще не поздно. У вас остался крохотный шанс всё–всё–всё исправить… Вы можете загадать заново…

— Нет! — воскликнула Тай, и ее голос закружился эхом где–то высоко под потолком.

Губы Чаклы тронула мимолетная усмешка. Волшебница с большим интересом прислушивалась к беседе. Впрочем, как и остальные.

— Это не только вопрос дружбы, — быстро–быстро заговорила рыжая чара. — Это и вопрос доверия. Я… я всем сердцем доверяю Каве. Она бы не задумала плохого, в отличие от… — Тай запнулась. Дернув щекой, она смущенно продолжила: — Я верю в ее цель. Она… она гораздо важнее моей… Поэтому моя мечта кажется мне маленькой рядом с тем важным делом, которое Каве взвалила на свои плечи. Я хочу помочь ей справиться… Верю, что важно дать возможность…

— Каве умрет ночью!!!

Голос полудуха громыхнул по залу не хуже настоящей грозы.

— И что вы тогда будете делать, дорогая чара? — прошептал он в абсолютной тишине. — Ваше желание пропадет впустую…

Тай беспомощно оглянулась. Но никто не спешил подсказывать. Это решение должна была принять она сама. Как победительница Чаклуна.

Где–то гулко пробили часы: раз, другой, третий… Невольно Тай подняла голову, отыскивая источник боя, и встретилась взглядом с полудухом.

В его глазах полыхали гнев, ярость, бешенство — и все из–за нее… Она пошла против самого правителя, подставила себя под удар. Второго раза он не простит.

— Я хочу, чтобы Каве разгадала тайну Златограда, — отчеканила девушка, — и вы бы помогли ей в этом, великий князь.

— Это ваше окончательное решение?

— Да.

Полудух задумался. Все присутствующие терпеливо ждали его ответа. И вскоре он прозвучал:

— Я не согласен.

Госпожа Чакла едва усмехнулась. Черный кот, задремавший на столе, лениво приоткрыл один глаз.

— У тебя нет выбора, — вежливо произнес пан Седрик. — Нарушив клятву, ты погибнешь.

— Я знаю правила, — процедил Рик Стригой. — Если ты помнишь, моя мать составляла их. Но любой закон можно обойти.

— Ты хочешь убить девушку? — продолжил драконорог. — Которая и так между небом и землей…

— Да, возможно, и не придется стараться, — с ненавистью произнес полудух. Его серые глаза потемнели, как небо перед снежной вьюгой. — Слишком много тех, кто пытается навредить мне через эту особу… А Каве — первая из них.

— Ты сам в этом виноват.

Пан Седрик встал:

— Ты проклял самого себя, когда ввязался в глупую битву с пустотой, где месть послужила тебе флагом. Ты почти умер… Но не в тот миг, когда стал полудухом, нет. Когда поклялся отомстить безвинной земле.

— Не тебе, драконорог, судить о моих поступках, — прорычал Рик Стригой. — Не тебе, на счету которого…

— Позвольте мне вмешаться, — неожиданно и громко произнес кот.

И зверь, лениво вскинув крылья, сел на задние лапы.

Видя, что никто не собирается ему препятствовать, Чарлин начал:

— Все мы знаем, что нельзя отступить от княжеского слова. Победитель Чаклуна имеет право на законный приз. Эту традицию начали еще в древние времена, поэтому, во имя памяти наших предков, мы должны свято соблюдать сложившиеся за много веков обычаи — на них зиждется наша культура, крепчает и мужает наш народ и процветает родной край. Что касается личных желаний, то предлагаю завершить их обсуждение. Всякий из нас — хозяин собственных целей и стремлений. И видит перед собой свою дорогу… Не будем судить друг о друге предвзято… Принять, осознать, пожелать или отвергнуть — пусть каждый решает за себя сам. И да рассудит нас время.

Госпожа Чакла склонила в одобрении голову. Тай, красная и взъерошенная, со страхом смотрела на полудуха, ожидая его слова.

Чародольский Князь прищурил серые глаза. Его взгляд из гневного стал задумчивым и даже рассеянным.

— Ты прав, Чарлин, и, как всегда, мудр. — Он слегка поклонился чёрному коту. — Я готов признать, что несколько… погорячился. Победительница Чаклуна имеет право на любое желание — такова традиция, как очень вовремя ты заметил, мой мудрый учитель… Я исполню ее желание. А теперь, коль все формальности соблюдены, разрешите откланяться.

Он поклонился по очереди госпоже Чакле, господину Чарлину и в завершение — Тай. После этого исчез в сверкающей дымке ультрапрыжка.

СУНДУК ГОСПОЖИ МЕНДЕЙРЫ

Битва призраков, мятущихся в мареве света и тени, продолжалась. Черные рыцари, высоко поднимая мечи, отчаянно рубились с белыми. Каве наблюдала за сражением отстраненно, словно бы видела бой фигур на шахматной доске. Она знала, что не могла вмешиваться. Смирившись, она безропотно ожидала, кто победит. Вокруг плыли серые корабли облаков, проносились стрижами планетники… Летели длинные поезда по сверкающим рельсам, бежали по стадиону могучие атлеты… Все было странным, нереальным, не поддавалось логике.

Бой все продолжался: черную королеву окружили белые и черные рыцари, и все теснили, теснили к краю…

«Ты не виновата, Каве».

«Кристу Соболь настигло собственное проклятие…»

Голос ворвался в ее сознание, как ветер сквозь распахнутое окно, и закружился в хороводе слов: «Ведьма сгинула из–за собственной алчности… Доверилась Лютогору… Он обманул ее, наградил чудовищным проклятием…»

«Золотой Ключ отразил его… Просыпайся!»

И она открыла глаза.

Вначале девушка ничего не увидела, лишь продолжал звучать в голове тихий голос из сна.

Как только зрение прояснилось, Каве разглядела яркий расписной потолок — крупные цветы переплетались с ветвями и листьями в фантастических узорах, рисунок казался живым, словно бы она лежала под сенью невиданных растений в райском саду.

Девушка перевела взгляд на постель — белую, чистую, в тонких кружевах… И вдруг увидела возле своей груди знакомый стриженый затылок. Лешка спал, смешно подперев рукой щеку.

Ее сердце чуть не разорвалось на тысячи осколков: гнев, радость, изумление, восторг и отчаяние, злость и все же облегчение — смешались в один тугой комок.

Значит, он не погиб на турнире! Марк не ранил его, не убил…

Глядя на спокойное, безмятежное во сне лицо, она затаила дыхание, не решаясь шумным вздохом разбудить, спугнуть мимолетную возможность просто ощутить его рядом.

Но он как будто почувствовал, словно отголосок бури, бушевавшей в ее душе, долетел до его сознания, — пошевелился, нахмурив лоб, и открыл глаза.