Андрей Буревой - Одержимый. Книга пятая

Жаль только, совсем недолго я пребывал в таком состоянии… И оказался вскоре выбит из него. Так как не сумел сдержаться и буквально задохнулся от обуревающих меня чувств, когда затянутая в чёрный ажурный чулок правая ножка Кейтлин особенно сильно выдвинулась в разрез подола платья, явив при этом нескромным взглядам узкую полоску обнажённой девичьей кожи…

Кейтлин, идущая к столу и вроде как не смотрящая при этом на меня, не смогла сдержать торжествующей усмешки. А Энжель, приоткрывшая было ротик при виде заявившейся в столь эпатажном наряде демоницы, резко закрыла его. И быстро покосившись на меня, нахмурилась. После чего, подхватив со стола льняную салфетку, поднялась и со стуком отставив стул, ко мне подошла. Да нежно взяв большим и изогнутым указательным пальчиком меня за подбородок, отвернула мою голову от Кейтлин, усевшейся на своё место с видом победительницы. А когда я, немного придя в себя, непонимающе уставился в её чуточку сердитые глаза, златовласка пустила в ход салфетку. Утерев мне несуществующие слюни…

Это помогло мне окончательно прийти в чувство. И понять, что я только что спалился перед демоницей! Что все мои старания по игнорированию её красоты оказались напрасны! Больше мне никогда не удастся заставить её поверить в то, что я к ней равнодушен!

«Ну а что я мог сделать, когда мне сердце сжала мёртвой хваткой когтистая лапа жажды обладания?!» — с нотками отчаяния подумал я. И горестно воздохнул… Мысленно разумеется.

Кивком поблагодарил за заботу свою подопечную, отстранившуюся и теперь внимательно смотрящую на меня, я стиснул зубы и уселся ровно. Стараясь не коситься при этом на провокационно выглядывающую в разрез подола платья ножку обольстительной суккубы. Правда получалось у меня это откровенно плохо… Слаб я оказался перед лицом такого соблазна…

Что там на ужин у нас было — я так и не понял в результате. Что‑то ел, а что, хоть убей не помню. Единственное, служанка потом удивлялась что кто‑то слопал весь острый соус по пахирски, поданный к жаркому, перепутав его с кисло — сладкой приправой и не заметив… Может и я… На стол‑то я так ни разу и не взглянул толком…

А какие мне той ночью снились сны… Эх… Мало того — я ещё и весь следующий день витал в сладких грёзах. А всё потому, что сменив назавтра откровенный наряд на более приличный, не иначе — здраво рассудив что однократного зрелища с меня будет довольно, Кейтлин была всё так же добродушна и мила. Что отчего‑то совсем не радовало Энжель, а только делало её мрачней и мрачней… А потом она и вовсе оставила нас, отговорившись важными делами. Хотя поначалу с огромным энтузиазмом начала помогать нам разбирать артефактную мастерскую Ушедших… И до конца дня я свою подопечную более не видел.

Вечером же нас опять ожидал ужин втроём, так как Мэджери ещё не вернулась из своей поездки. Правда в этот раз Кейтлин явилась вовремя. И — слава Создателю! во вполне приличном платье. А вот Энжель отчего‑то запоздала к трапезе… Но всё же пришла, когда мы не дождавшись её, уже начали ужинать.

Причём появление моей подопечной было несколько необычным. Ведь сначала она, приоткрыв дверь в малую гостиную, засунула в образовавшуюся щель голову и покрутила ей туда — сюда, осматриваясь. Что заставило нас с Кейтлин удивлённо переглянуться. И уставиться в свою очередь на Энжель. Которая, явственно покраснев, тотчас же голову убрала и дверь захлопнула.

— И что это было?.. — недоумённо обратился я к своей невесте. Может она знает? — Что вообще сегодня с Энж такое происходит?..

— Понятия не имею, — делано — безразлично пожала в ответ плечами Кейтлин. Хотя, судя по промелькнувшей по её прекрасному лицу тени, какие‑то подозрения на этот счёт у неё имелись…

Однако дознаться до истины у меня не вышло. Банально не успел. Ибо миг спустя дверь в гостиную распахнулась и к нам вошла Энжель. В точно такого же фасона провокационно — эпатажном наряде, что был на одной крайне обольстительной суккубе вчера! Разве что доминирующим цветом был не чёрный, а белый!

Увидев мою подопечную в столь откровенном платье, Кейтлин непроизвольно сузила стремительно темнеющие глазки и совершенно отчётливое горловое рычание издала. Которое, впрочем, нисколько не смутило Энжель, с алеющими щёчками направившуюся к столу.

А я — я глаз не мог отвести от златовласки, что аккуратно вышагивала по гостиной в туфельках на высоченных каблучках — благодаря которым она едва ли не сравнялась ростом с моей невестой! Просто пожирал её взглядом! Ведь несмотря на схожесть нарядов, в то платье что было на Энж, было внесено несколько захватывающих изменений… Так разрез на подоле моей подопечной был слева, а не справа и заканчивается гораздо выше середины бедра! И значительно выше верха белых ажурных чулочек… Из‑за чего в движении обнажается куда более широкая полоска нежной девичьей кожи — как бы не в полную ладонь! А вовсе не дюйма в полтора… И… И, по моему, пару раз в разрезе явственно промелькнул краешек нижнего белья!

У меня аж перед глазами помутилось от такого бесстыдства!

«Что ж ты творишь, глупенькая! — воскликнул я в отчаянье про себя. — Ведь только присутствие Кейтлин тебя и спасло! Спасло от участи быть немедля разложенной прямо здесь — на столе. Ибо ужин у меня начался бы с десерта!»

Да, только благодаря присутствию в гостиной демоницы я сдержался… Если бы не она — точно бы занялся воспитанием Энж! Особенно когда златовласка уселась и почти сразу же выяснилось, что внесённые ею в наряд существенные доработки не до конца продуманы. Ведь едва она чуть наклонилась, потянувшись к блюду с салатом, как ничем не скрепленный с одной стороны подол, соскользнул с плотно сдвинутых девичьих ножек… Обнажив их практически полностью и тем самым позволив полюбоваться на них во всей, так сказать, неприкрытой красе…

Энж, стремительным движением вернувшая предательский подол на место, отчаянно покраснела и умоляюще уставилась на меня. Не иначе как прося немедля забыть обо всём увиденном. Но как это сделать, если, пусть я и видел‑то их всего крохотный миг, перед глазами так и стоят такие замечательные девичьи ножки… в ажурных чулочках… Не говорю уже о возмутительно — откровенных трусиках по аквитанской моде, до которых златовласка оказалась обнажена…

Я, не сдержав охвативших меня чувств, облизнулся даже, продолжая во все глаза глядеть на Энжель. И едва не потянулся к ней… Хорошо опомнился, услышав пронзительный скрип металла. Это Кейтлин, с чернющими очами и кровожадным выражением лица смотрящая на нас, желая отрезать кусочек от запечённого гуся слишком сильно придавила нож. И прорезала в результате не только птицу, но и серебряный поднос…