Марк Лоуренс - Принц шутов

День спустя мне сообщили об ужасном пожаре на улице Гвоздей. Дом сгорел дотла, никто не выжил. Даже сейчас это место пустует, никому не хочется там обосновываться.

На стенах «Кровавых ям», к счастью, не было никаких украшений, кроме разве что накарябанных тут и там имен случайных влюбленных. Я выбранил себя за глупость и шагнул внутрь.

Братья Терриф, содержавшие заведение, послали фургон, чтобы забрать Снорри из Марсельской башни, еще с утра. В своей записке я особо отметил, что о нем надо заботиться, и пообещал стрясти с них тысячу крон золотом, если его не будет на месте к моменту первого боя.

Сопровождаемый приятелями, я вошел и тут же погрузился в пот, вонь и грохот, наполнявшие это место. Но что ни говори, здесь мне нравилось. Вдоль боевых ям бродили разряженные в шелка дворянчики, каждый — островок ярких цветов и изысканности, за ними — круг потрепанных зевак, выпивох, опиоманов и задир, а на периферии — мальчишки-оборванцы, готовые разносить вести и передавать послания. Букмекеры, поголовно с ведома и одобрения Террифов, стояли в своих ложах по периметру зала, записывая ставки мелом, и мальчики были готовы выполнить любое мелкое поручение.

Четыре главных ямы располагались на осях огромного алмаза, вделанного в пол. Алая, Бурая, Охряная и Пурпурная. Все одинаковые — шесть метров глубиной, шесть в поперечнике, но Пурпурная была первой среди равных. Знать толкалась вокруг нее и других ям, обсуждая выставленных бойцов и величину ставок. Каждую яму окружал крепкий деревянный поручень, вделанный в деревянные же борта, закрывающие каменную кладку и опускающиеся на метр вниз. Я прошел к Пурпурной и наклонился, поручень вжался в живот. Снорри вер Снагасон прожег меня взглядом.

— Свежее мясо! — Я поднял руку, все еще созерцая свой счастливый билет. — Кто будет резать?

Две маленьких руки с оливковой кожей скользнули по парапету рядом со мной.

— Думаю, это сделаю я. Вы должны мне кусочек-другой, принц Ялан.

Ох, черт!

— Мэрес, рад тебя видеть!

К своей чести, я не выказал страха, а главное — не обгадился. Мэрес Аллус говорил спокойно и рассудительно, словно писарь или школьный учитель. Тот факт, что ему нравилось смотреть, как его сборщики долгов отрезают у человека губы, превращал его спокойный тон в чистый ужас.

— Здоровенный какой, — сказал Мэрес.

— Да.

Я смотрел по сторонам в поисках друзей. Все они, даже два старых ветерана, которых мой отец выбрал для охраны, ускользнули к Бурой яме, не сказав ни слова, и дали Мэресу незаметно подобраться ко мне. Лишь Омару хватило такта выглядеть виноватым.

— И как он будет смотреться против Норраса, человека лорда Грена, а? — спросил Мэрес.

Норрас был искусным бойцом, но я решил, что Снорри с легкостью размажет его. Теперь я мог видеть бойца Грена за решеткой напротив той, через которую вышел Снорри.

— Не пора ли начинать? Делать ставки? — Я бросил взгляд на Барраса Йона. — Норрас против моего свежего мясца? Какие ставки?

Мэрес положил мягкую ладонь мне на предплечье.

— Времени, чтобы сделать ставки, достаточно, пока его испытывают, а?

— Н-но он может пострадать, — всполошился я. — Я-то планирую сорвать немалый куш, Мэрес, и отдать тебе долг с процентами.

У меня болел палец. Тот, который Мэрес сломал, когда два месяца назад я задержал выплату.

— Уж будь любезен, — сказал он. — Если так, я покрою любые издержки. Такой человек… может стоить трехсот крон.

Я понял, куда он клонит. Три сотни — как раз половина той суммы, что я ему задолжал. Этот ублюдок хотел, чтобы Снорри погиб, а принц крови оказался у него на коротком поводке. Впрочем, выхода не было. С Мэресом Аллусом спорить невозможно, особенно в заведении его родича, да еще и будучи должным ему почти тысячу золотых. Мэрес знал, на что он мог толкнуть меня, неважно, принц я или нет. Он видел, что прячется за моей бравадой. Нельзя заниматься тем, чем занимался Мэрес, и при этом не разбираться в людях.

— Три сотни, если он не сможет сегодня выдержать все раунды?

Я умудрился успеть вернуться после этой смехотворной отцовской оперы и поставить на серьезные поединки. Сегодняшнее мероприятие было призвано подстегнуть аппетит и возбудить любопытство.

Мэрес не ответил, лишь хлопнул мягкими ладонями, и стражи подняли решетку. Железо заскрежетало по камню, загремели цепи, наматываясь на катушки, и толпа хлынула к парапету, повинуясь притяжению ямы.

— Здоровый какой!

— Красавчик!

— Ничего, Норрас его быстренько изуродует.

— Норрас знает свое дело.

Здоровенный тевтонец вышел из арки, крутя лысой головой на толстой шее.

— Только кулаки, норсиец, — крикнул Мэрес. — Единственный способ выбраться из ямы — следовать правилам.

Норрас поднял обе руки и сжал их в кулаки, словно в поучение язычнику. Он стремительно сократил дистанцию, мотая головой, дабы сбить противника с толку и вынудить его нанести неверный удар. Впрочем, мне он казался похожим на цыпленка — так же крутил башкой и выставлял локти, держа кулаки у лица, подобно крылышкам. Здоровенная мускулистая курица.

Снорри явно мог легко его достать, и Норрас решил пойти в обход. Он пригибал голову и принимал удары по черепу. Собственно, я уже видел, как люди разбивали кулаки о его толстую костистую голову, и хотел сказать об этом. Впрочем, мне было не до слов, Норрас ударил, а Снорри словил его кулак раскрытой ладонью и сомкнул пальцы. Он толкнул Норраса вперед, ударив другой рукой, и локтем непринужденно отразил левую руку противника. Огромный кулак северянина обрушился на лицо Норраса, на нос и подбородок. Тот отлетел никак не меньше чем на метр и гулко шмякнулся на пол, запрокинутое лицо было в крови, обломках зубов и соплях из расквашенного носа.

На миг воцарилась тишина, потом поднялся такой рев, что у меня уши заболели. Наполовину радость, наполовину ярость. Полетели пергаменты, на которых были записаны ставки, монеты переходили из рук в руки, новые пари заключались одно за другим.

— Впечатляющий экземпляр, — бесстрастно заметил Мэрес. Он смотрел, как двое служителей уволакивают Норраса через двухкамерный тамбур. Снорри дал им выполнить служебный долг. Я видел, как он подсчитал свои шансы на побег и понял, что они равны нулю. Вторые железные ворота можно было поднять только снаружи и только при условии, что первые опущены.

— Зовите Оотану.

Мэрес ни разу не повысил голос, но его было слышно повсюду. Он улыбнулся мне, плотно сжав губы.

— Нет! — Я подавил возмущение, вспомнив, что видел безгубых людей даже во дворце. У Мэреса Аллуса длинные руки. — Мэрес, друг мой, неужто ты серьезно? — Оотана был настоящим мастером, на поясе у него висело множество разных ножей. В этом году он успел выпотрошить уже с полдюжины хороших бойцов на ножах. — Пусть, по крайней мере, мой человек потренируется с ножом несколько недель! Он из ледяного края. Они не знают оружия, кроме топора.