Александр Меньшов - Бледное солнце Сиверии

А Кремень? Почему он оставался на вершине Священной тропы? Почему не ушёл, раз считал, что Коготь не блюдёт законы предков?

Ответ был прост: выступая в роли страстного ревнителя заветов, он фактически пытался управлять белыми орками посредством своего же отрицательного отношения к ним. Выходило, что если Кремень говорил «нет, так не подобает», то Коготь шёл наперекор его словам и делал наоборот. Громыхало внизу тут же подхватывал: правильно, так и следует поступать.

Ого! Ну, я и накрутил.

Кремень, кажется, понимал, что мне удалось раскусить его натуру. Его старое обрюзгшее лицо выглядело несколько усталым. Не знаю почему, но я вдруг приписал шаману мысли о том, что вся эта канитель ему порядком уже надоела.

— Ладно, — встал я.

Следом встали и гибберлинги.

— Будем считать, что мы условились.

Ярун медленно поднялся.

— Будем, — кивнул головой молодой вождь на прощанье.

Завтра поутру он должен был взобраться по Священной тропе на верх в своё новое жилище. А мы с гибберлингами планировали уходить восвояси. Я к Вертышскому Острогу, они в Гравстейн.

Был ранний вечер. Стойбище всё ещё гудело, отходя от позавчерашнего празднования. Солнце уже наполовину скрылось за голубыми горами.

Я не стал бродить между шатрами. Захотелось просто побыть в одиночестве, обдумать всю эту «кашу» в голове.

В сизом морозном воздухе на меня глядели Великаны. Их темные фигуры подпирали плечами горы, словно раздвигая в стороны и пропуская Вертыш.

Несколько минут я любовался видом, а потом неспешно побрёл к реке.

А здесь, в Сиверии, не так уж всё и просто, как казалось в Светолесье. Отчего Лига рвётся на другие аллоды, а здесь никак не может навести порядок? Или так кому-то надо?

Были и другие вопросы. Много вопросов.

Я уже вышел за частокол, ощущая спиной недовольные взгляды стражи. Со стороны реки потянуло морозной свежестью. Я несколько раз глубоко вздохнул, словно тем самым пытаясь рассеять мутность подуставшего разума.

— Постой! — окрикнул знакомый голос.

Следом спешил Бёдвар Угрюмый.

— Куда ты? — спросил он.

— Мне там что-то тяжко, — сказал я в ответ. — Голова устала…

— Ты один? В лес?

— А чего мне боятся? — не понял я. — Орки не настолько подлы, чтобы…

— Да я не о них! Вообще…

Мы продолжали идти к Великанам. Сначала подумалось, мол, вот же привязался. Хотел побыть один, поразмыслить. Но потом неожиданно я понял, что беседуя с гибберлингом, тем самым упорядочиваю весь тот сумбур, накопившийся в голове.

— Хочешь посмотреть на них вблизи? — спросил Бёдвар, кивая на Великанов.

— Что?.. Возможно…

Поначалу я был несколько рассеян.

— Пойдёшь в Острог один? — снова спрашивал гибберлинг.

— Конечно. Тебя что-то тревожит? — наконец собрался я мыслями.

— Думаю, что угроза с севера реальна. Нам не избежать столкновения с орками. Вы, люди, находитесь относительно далеко, и выходит так, что первый удар испытаем мы…

— Глупости. Для этого нужно, чтобы пал Вертышский Острог… Вот что, Бёдвар: ты бы убедил старейшину отправить туда свой отряд. Поговорите со Стержневым. Необходимо усилить крепость живой силой, провиантом… Поймите, что все эти гоблины да водяники, лишь мелочь в сравнении с возможными проблемами в будущем.

Гибберлинг кивнул головой.

— Нельзя пропустить орков сюда через Великанов, — добавил я. — Чтобы не говорило племя Тигров, но их ничто не сдерживает присоединиться к врагу.

— Ничто, — снова согласился Бёдвар.

Солнце уходило, становилось прохладней. Мы уже вышли на небольшой мысок. Я остановился, глядя на Великанов.

— Здесь, в этой части аллоды, — заговорил я, — обитает пять рас. Пять племён. Это гоблины, люди, водяники, гибберлинги, и тут, у «ворот» на север, орки. Пять, — я показал раскрытую ладонь. — Пять, это мощная сила, если представить.

— Мощная, — кивнул Бёдвар, снова соглашаясь со мной.

— Но поодиночке… вас всех легко победить. И поверь, что кому-то надо вас всех победить. А вы как собаки в посёлке: грызётесь между собой за лучшую кость, лучшее место.

— Обидно подобное слышать…

— Но это ведь правда.

Гибберлинг молчал.

— Кто-то умело стравливает всех вас. Он заваривает такую «кашу», в которой вы все просто захлебнётесь…. И главное, что не будет победителя, — я сжал ладонь в кулак. — Не останется ни одного «пальца». Ни людей, ни гоблинов…

— Вот ты говоришь, а ведь сам творил такое, что «объединением» никак не назвать.

— Знаю! — резко повернулся я. Понимание этой истины больно било по самолюбию. — Знаю, как набедокурил. Но только понимаю это поздно… Сейчас надо по-другому… Потому ещё раз говорю, что нужен союз. Прав был Сотников: необходимо налаживать друг с другом добрососедские отношения. И он, молодец, делал это.

— Да, молодец, — согласился Угрюмый. Он всегда с уважением относился к Сотникову, даже не смотря на то, что тот был человеком.

— А я… Ты ведь знаешь, что за мной отправили приставов из Новограда?

— Да, — кивнул головой Бёдвар.

— Они едут забрать меня к Айденусу… (Я чуть не сказал зачем, но вовремя спохватился). И не для того, чтобы сладких крендельков выдать.

Гибберлинг хмыкнул.

— Вот ты говоришь про промахи… Можно оправдать себя, мол, всё равно заслуг в сиверийской «каше» больше, нежели их. К примеру, я лишил орков опоры в лице варварских племён…

— Но, ты хочешь сказать, что всегда остаётся «но». Ведь можно было поступить иначе…

— Можно, — я зло сплюнул.

— Не надо так строго себя судить…

— Я в жалости не нуждаюсь…

Угрюмый сощурился. Разговор начинал носить резкий характер.

— Между прочим, — продолжил я, чуть меняя ход разговора, — мне не думается, что только белые орки стоят за всем этим.

— Почему?

— Ну, хотя бы… из-за космача.

— Что?

— Ты полагаешь, он по своей воле попал в Тигриную долину? Воспользовался джунским порталом? А ничего подобного!

Я сразу же вспомнил Белое озеро и Зубаря. Похожая картина.

— Вы, гибберлинги, сильно мешаете кому-то в южной части аллода. Надо было сделать так, чтобы вы носа не высовывали за забор. Вот тебе и нежить в Могильниках, вот тебе космач в Тигриной долине. Да и в Сухой у вас непорядок. Так ведь? Тоже нежить одолевает? Водяники начали было наседать. С чего бы это всё вдруг появилось?

Бёдвар уставился на меня своими любопытными бусинками глаз. А я продолжал:

— Разругать всех. Сделать так, чтобы вспомнились старые обиды. Чтобы землю стали делить…

— Ну да… Взять Молотовых. Лезут за золотом, за медью… Соляного промысла им мало.

Едва гибберлинг это сказал, я тут же вспомнил про похищенного младшего брата.

Мятежники! А не они ли тут своей метлой машут? Неужто во всем рука бунтовщиков?