Анатоль Нат - Бабье царство. Возвращение…

У меня-то останется ещё возможность немного поразвлечься за ваш счёт, вашей казнью. Посадить вас всех на один насест, на колья. Занимательное доложу вам зрелище — кол в задницу. Удивительно мозги прочищает некоторым товарищам. Особенно таким, как этот ваш самозванный барон.

— Это ты про кого?

— Не делайте вид, что не поняли, — поморщилась княжна. — Вы прекрасно поняли, о ком идёт речь. О вашем товарище, Сидоре де Вехтор и о не менее него известном товарище того, гнусном типе по кличке Димон, получившем недавно вполне ожидаемое погоняло — Счастливчик.

Вот я и посмотрю, каковы они на самом деле счастливчика. Оба! Пойдут ли на то чтоб расстаться с тем, что у меня награбили, или нет.

Вы знаете, Паша, — чуть склонилась она к привалившемуся к стене телу. — А ведь я рада, что так получилось.

Нет, в самом деле. Я действительно рада, что ваш Димон напал на мои лагеря по добыче и ограбил их. Вскрылось такое! И я поняла. Это было Божье провидение. Его руками господь Бог наставил меня на путь истинный.

Нельзя терпеть безобразия. А царившие тогда в лагерях порядки были истинны безобразием. Такое нецелевое использование и так небогатых ресурсов. Такое безобразие!

Я вам честно признаюсь, если бы не ваш Дима, у меня бы ещё не скоро руки дошли до того чтоб навести здесь порядок. Так что, спасибо ему огромное. Выручил, ей Богу, выручил. Вскрыл ТАКИЕ вопиющие факты, что мне прям памятник хочется ему поставить. Рукотворный, — с вдруг прорезавшимися мстительно зловещими нотками в голосе едва слышно прошипела она.

И поставлю, — вдруг с воодушевлением громко воскликнула княжна, резко распрямляясь. — Честное слово, поставлю.

Даже не один, сорок! Сорок колов с нанизанными на них благодетелями, открывшими мне глаза на царящие здесь непорядки.

Так сказать, в знак благодарности.

— Развлекаешься, сука.

Тихий, едва слышный голос прошелестел от стены.

— Нет.

Склонившись снова к тяжело привалившемуся к стене телу, княжна тихо проговорила.

— Нет, Павел Иванович, я не развлекаюсь, а искренне вас благодарю. Пусть и в такой извращённой, непривычной вам форме.

Если б не вы с вашим дурацким желанием поднять восстание в лагерях среди рабов. Идиотизм, — с непередаваемым словами чувством выразила она одним словом всё своё отношение. — Я бы сейчас не имела возможности вернуть всё у меня украденное. Да не просто всё, а с хорошим прибытком.

Так что. То, что этот ваш Димон Счастливчик у меня в прошлом годом украл, в этом году другой ваш товарищ, Сидор де Вехтор, вернёт сторицей. Ровно четыре миллиона золотом — в виде четырёх прекрасных редких изумрудов.

Потрясёт мошну своей жёнушки, и вернёт.

Раньше мне надо было приложить ещё кучу усилий, для того чтобы сначала привести украденное в товарный вид, а потом ещё и продать. А теперь мне ничего этого делать не надо. Я сразу получу свои изумруды.

Я получу много больше, чем выручила бы от простой продажи украденного вашими товарищами.

Раньше мне ещё и длиться надо было с ящерами добытым на плато, а теперь — нет. Все изумруды мои. Потому как я их получу в виде выкупа за вас, Паша, как за своего проданного раба, а не как за проданный товар, найденный на болотах в рамках нашего совместного с ящерами предприятия. И никто мне и слова против не скажет, потому как я в праве своём.

Мне ни с кем делиться не надо.

Мне за такой подарок не ругать, благодарить вас надо, за то, что вы остались, Павел Иваныч, а не ушли с Дмитрием Счастливчиком, как он вам предлагал. И я вам искренне за то благодарна. И с удовольствием отблагодарю, — неприятно улыбнулась она. — Как, в своё время узнаете.

Нет, о здоровье своём можете не беспокоиться, — склонившаяся к телу изящная девичья фигурка стремительно распрямилась. — Никакого ущерба я вам делать не собираюсь. Зачем портить такой дорогой товар. Более того. Вас и ваших товарищей беречь будут, как зеницу ока.

Я вас продам вашим друзьям целенькими и здоровенькими. За очень, очень большие деньги. И они заплатят. За хороший товар они заплатят хорошие деньги. А деньги, как вы знаете, не пахнут, — вдруг резко оборвала она себя.

В конце концов, я собираюсь вас отпустить, и знать вам всю мою внутреннюю кухню совершенно не обязательно.

Прощайте, Павел Иванович. Мы с вами больше никогда не увидимся. К счастью для вас. Иначе в следующий раз я не буду столь милосердна. И в конце концов посажу вас так, как вам о-очень того хочется.

Счастливо оставаться, Павел Иваныч, — помахала она от двери ручкой.

Дубовая массивная дверь каземата тяжело захлопнулась за их спинами, отсекая царящие там запахи и звуки, и княжна медленно, грациозно повернулась к своему брату.

— Ну? Что скажешь?

— Я потрясён. На пустом месте сделать ТАКИЕ деньги! И не поделиться с ящерами! Невероятно.

— Уверена, что претензий не выкатят?

— Выкатят, — невозмутимо отозвалась Лидия. — Ещё как выкатят. Тем более за изумруды. Небось, им тоже захочется их поиметь. Но как выкатят, так обратно губу и закатят. Ни с кем делиться я не собираюсь. И уж менее всего с этими рептилиями.

— И всё же я не понимаю, — медленно проговорил княжич, не сводя с сестры холодных, прищуренных глаз. — Зачем было откладывать свадьбу? Чтобы продать этого? Раба? У нас что, так мало денег, чтобы вам с Гарсом сыграть самую шикарную на свете свадьбу на свои деньги?

— Не понимаешь, так молчи, — грубо оборвала его княжна. — Но тебе, как брату, поясню. И только один раз. Моя свадьба должна быть такой, чтоб её все запомнили. Чтоб она громом прогремела по всем человеческим землям континента. И дело даже не в свадьбе, а в том, что на ней будет провозглашена Империя! Наша Империя! Срединная!

И будущей императрице нужно быть во всём блеске.

Вот для этого блеска мне и не хватает самой малости, украшенной редчайшими изумрудами Большой Имперской Короны, которая станет символом нашей ИМПЕРИИ! Нашей Срединной Империи!

На Корону Империи нужны самые редкие драгоценности. И ничего ценнее, чем поморские изумруды на настоящий момент в мире нет. А единственным человеком во всём мире кто может мне их предоставить, является наша с тобой подруга детства, Изабелла де Вехтор.

Вот именно поэтому я и затеяла этот размен с её мужем, небезызвестным тебе Сидором Вехтором. Изумруды в обмен на его товарищей.

— Белка? — изумлённо выдохнул княжич. — Наша Белка? Изабелла? Да она же нищая! А барон этот — так он же покупной!?

— Нищая Белка тайно распродаёт по знакомым своё, как оказалось, немалое наследство, которое мы так и не нашли в её замке. И которое она, судя по всему, успела тайно вывезти на Левобережные земли. А перед тем долго ломала комедию перед всеми со своей бедностью на грани нищеты.