Клайв Льюис - Серебряное кресло

Под конец своды Подземья нависли так низко, что Лужехмур и принц стукались об них головами. Спешившись, путники повели лошадей за собой. Шагать по неровной дороге приходилось с осторожностью. В зеленоватом свете фонарей лица ее спутников казались странными и зловещими. Неожиданно фонарь впереди погас, а за ним и фонарь за их спиной. Джил не смогла удержаться от крика. Они оказались в полной темноте.

— Мужайтесь, друзья мои, — раздался голос принца Рилиана. — Погибнем мы или спасемся, Аслан будет нашим добрым повелителем.

— Точно, ваше высочество, — произнес голос Лужехмура. — И не забывайте — гибель в этой ловушке имеет и хорошую сторону. По крайней мере, родные сэкономят на наших похоронах.

Джил прикусила язык. (Самый лучший способ казаться бесстрашным — это молчать. Ничто так не выдает страха, как голос.)

— Лучше уж идти дальше, чем торчать тут, — сказал Юстас. Джил услыхала в его голосе дрожь и поняла, что поступила правильно, промолчав.

Вытянув руки вперед, чтобы ни на что не наткнуться, Лужехмур и Юстас пошли первыми. За ними ступали Джил и принц, ведя лошадей.

— Слушайте, — зазвучал после долгой паузы голос Ерша, — мне это кажется, или впереди действительно свет?

Не успели ему ответить, как заговорил квакль.

— Стоп. Я на что-то наткнулся. И это земля, а не камень. Что ты сказал, Ерш?

— Аслан свидетель, Юстас прав, — начал принц. — Здесь-то вроде…

— Только это не дневной свет, — возразила Джил. — Он холодный и слишком голубой.

— Лучше чем ничего, — заметил Юстас. — Мы можем к нему подойти?

— Он не совсем впереди, и не совсем у нас над головой, — сказал Лужехмур. — Он на этой тонкой стенке, в которую я уперся. Как насчет того, Джил, чтобы забраться ко мне на плечи и попробовать до него дотянуться?

Показавшийся наверху свет ничего не освещал внизу, где стояли путники. Так что все остальные только по звукам могли судить о попытках Джил взобраться на спину кваклю. При этом звуки состояли из таких фраз Лужехмура: «Не обязательно тыкать пальцем мне в глаз», или «Так-то лучше», или «Давай, давай. Я держу тебя за ногу, чтобы ты руками упиралась в землю».

Подняв головы, Юстас и принц вскоре увидели на фоне светового пятна очертания головы Джил.

— Ну? — закричали они в волнении.

— Это дыра, — раздался голос Джил, — стой я чуть повыше, мне удалось бы в нее протиснуться.

— А что через нее видно? — спросил Юстас.

— Пока ничего. Слушай, Лужехмур, отпусти-ка мои ноги. Лучше мне стать тебе на плечи, чем сидеть на них. Я могу держаться за край.

Они услыхали, как девочка возится, а затем увидели на фоне серого света всю верхнюю половину ее фигуры.

— Эй, слушайте, — начала Джил и вдруг вскрикнула — но не от испуга, а так, словно рот ей прикрыла чья-то ладонь или в него что-то затолкали. Почти сразу она вновь обрела голос и стала кричать изо всех сил но никто не сумел разобрать слов. А после этого в один и тот же миг случилось два события. Во-первых, световое пятно на секунду-другую совершенно исчезло. Во вторых, все услыхали шорох, пыхтение и задыхающийся голос квакля: «Скорей! Скорей! Держите ее за ноги! Кто-то ее тащит! Сюда! Нет, сюда! Ой, уже поздно!»

И дыра, и заполняющий ее прохладный свет были теперь отлично видны, но Джил исчезла.

— Джил! Джил! — в отчаянии кричали они. Ответа не последовало.

— Какого лешего ты отпустил ее ноги? — вопрошал Юстас.

— Не знаю, Ерш, — простонал квакль. Видно судьба уж у меня такая — быть неудачником. Судьба. Из-за меня погибла Джил, я ел говорящего оленя в Харфанге. Судьба. Но и сам я, конечно, во всем этом тоже виноват.

— Позор на наши головы и великая скорбь! — воскликнул принц.

— Мы послали отважную юную даму в стан врагов, а сами оставались в безопасном тылу…

— Не так мрачно, сударь, — сказал Лужехмур. — Чего уж тут безопасного, если мы помрем с голоду в этой дыре!

— Может быть, мне тоже удалось бы пролезть в эту дыру? — спросил Юстас.

А на самом деле с Джил произошло вот что. Едва высунув голову из дыры, она обнаружила, что смотрит не вверх, как из отверстия люка, а вниз, словно из окна второго этажа. От долгих часов в темноте глаза ее поначалу ничего не различали. Она разобрала только, что вокруг нее — не тот залитый солнцем дневной мир, который она мечтала увидеть. Стоял трескучий мороз, освещение было бледное и голубое. До нее доносился сильный шум, а в воздухе летало множество каких-то белых предметов. В этот-то момент и крикнула она Лужехмуру, что собирается встать к нему на плечи.

Как следует высунувшись из дыры, она стала видеть и слышать куда лучше. Доносившиеся до нее звуки оказались, во-первых, ритмическим топотом целой толпы, а во-вторых, музыкой, которую играли на четырех скрипках, трех флейтах и барабане. Джил осмотрелась. Оказалось, что она выглядывает из дыры в склоне крутого холма, на высоте метра в четыре. Все вокруг было белым-бело. Внизу теснилось множество созданий, при виде которых девочка широко раскрыла рот. Там были изящные маленькие фавны, длинноволосые дриады в венках из листьев. Приглядевшись, девочка поняла, что они двигаются не просто так, а в танце, состоящем из множества сложных фигур. И вдруг Джил осенило — холодный бледный свет исходит от луны, а белизна кругом — самый обыкновенный снег! Конечно же! В морозном черном небе сияли звезды. Длинные черные тени за спиной танцующих оказались деревьями. Значит, путники не только выбрались в долгожданное Надземье, но очутились в самом сердце Нарнии. У Джил от радости и от музыки закружилась голова быстрой, нежной, чуть-чуть непривычной, и полной добрых чар.

Описывать все это долго, а на самом деле прошло всего мгновение, когда Джил повернулась к своим друзьям, чтобы крикнуть: «Эй, слушайте! Все в порядке! Мы выбрались! Мы дома!» Но успела она вымолвить только свое «эй, слушайте!» вот по какой причине. Вокруг танцующих кружил хоровод карликов, облаченных в свои лучшие наряды — алые камзолы с капюшонами на меху, пояса с золотыми кисточками и меховые высокие сапоги. Кружась, они усердно перебрасывались снежками, считай — теми белыми предметами, которые заметила Джил. Не то чтобы они кидались ими в танцующих, как какие-нибудь глупые английские мальчишки. Они бросали их на протяжении всего танца, точно в такт музыке, и только на тех, кто сбивался с ритма. Великим Снежным Танцем назывался этот ежегодный праздник, который в Нарнии справляют в первую лунную ночь, когда земля уже покрыта снегом. Конечно, тут не только танец, а еще и игра — то и дело танцоры все же немножко сбивались и получали снежком в лицо, к радости всех собравшихся. Ясными ночами, когда дикая лесная кровь этих созданий будоражится от грохота барабанов и уханья сов, они могут танцевать до утра. Хотел бы я, чтобы вы их увидели своими глазами!