Дмитрий Колотилин - Морок Забвения (СИ)

- То есть, хотите сказать, что у нас на него ничего нет?

- Так точно.

- Тогда какого хрена вы отсутствовали более трех суток? По виртуальным бабам гуляли?

- Никак нет! Был подвержен воздействию магии неизвестного происхождения, в следствие чего не мог покинуть аватар, находясь в неизвестном месте.

- Конкретнее.

- Он послал меня на йух.

- Ха-ха-ха, - раздался дружный ржач развалившихся на креслах чиновников высшего эшелона.

- Прям так и послал?

- Именно, сказал, уважаемые послы, а не пошли бы на…, и мы пошли, точнее телепортировались.

- И как там?

- Задница, Трое суток постоянных смертей, вокруг гнилостное болото, монстры и какая-то бешенная мертвая баба, истерично хихикающая постоянно.

- Интересно.

- Не очень.

- А что за мы?

- Вместе со мной Объект принял посла дружественного нам демократического государства. Тот предложил много денег.

- И тоже был послан?

- Так точно.

- Ну хоть мы можем быть уверены, что его не перекупят. Так, раз он не хочет сотрудничать, применяем тогда план по агрессивному уговариванию. Развернуть массовую вербовку среди всех категорий и всех в Москву, программа интенсивной прокачки и муштра, мы ему еще покажем, как власть посылать. Совсем расслабилось быдло подзаборное!!!

Глава 5.

- Когда Лизонька родилась, мы буквально плясали от счастья. Здоровенькая, крепенькая и такая сияющая, - Ольга сглотнула, очередной раз вытирая слезы: - Хотя врачи мне говорили, что я никогда не смогу иметь детей. Она для нас была чудом. Муж в дочке души не чаял, таких отцов еще поискать.

Я поглядел в сторону от беседки, где Лиза вместе с детворой резвилась с щенками волков, приведенными Белис для эмоционального раскрепощения и тех, и тех. Сад уже выглядел тем, чем должен был быть, остались небольшие доделки, но гномы уже не виделись. Лишь приглушенные звуки работы изредка доносились до нас. Растения быстро прижились и уже даже цвели, на плодоносящих деревьях завязывались плоды, а кое-где в травке гуляли зайчики и ежики. Даже соловей завелся среди кроны, напевая свои мелодичные трели.

- А потом Лизонька заболела, мы сначала думали, что ОРВИ, врачи выписали лекарства, но через несколько дней ей не полегчало. Тогда диагностировали воспаление легких, выписали новые лекарства, но опять ничего не изменилось. И нас отправили в центр, там взяли кучу анализов, и через три дня нас уже везли в Москву, где зачитали приговор: ранее неизвестное заболевание, и, следовательно, не имеющее способов лечения и лекарств.

- А что за болезнь?

- Один профессор назвал ее «Лизомия», даже какую-то работу написал, при этом даже не попытавшись нам помочь. Говорят, его за эту работу на Нобелевскую выдвигали.

- Я что-то такое слышал.

- Ну вот и начались наши мытарства. По началу лечили всем, что было, государство оплачивало, через год уже ничего не помогало, и понадобились зарубежные лекарства. Вот тогда мы и продали сначала машину, потом гараж, потом дачу, потом квартиру. При этом мы с мужем работали за пятерых: я на трех работах, он на вахтах безвылазно. Я его последний раз видела на пятнадцатилетие дочки. Одни лекарства сменялись другими, одни чеки сменяли новые, цифры росли, но Лизе лучше не становилось. Помню, как однажды пришла к ней, а в ее палате целый консилиум устроили, прямо при девочке обсуждая, как долго она еще продержится. Я тогда не выдержала, высказалась, хотя у меня родители из интеллигентов, тех самых, чьих предков чудом не угробили в двадцатых прошлого века. Но нас не выгнали, хотя, могли, лечение продолжалось, мы боролись, кто сочувствовал и хотел помочь, помогал, а я научилась ценить слова «друг» и «долг». Знаете, сейчас я могу по пальцам пересчитать тех, кого назову другом или подругой и вспомнить, за что я перед ними в долгу, причем неоплатном.

- Лучше быть уверенным в одном друге, чем заблуждаться в тысяче.

- Да. Также и в родственниках, да вообще в людях.

- А где ваш муж?

Ольга помрачнела, опустила взгляд, после, среагировав на радостный хохот дочери, повернула голову и посмотрела на нее, вновь возвращая себе улыбку.

- В прошлом году погиб на вахте, несчастный случай, правда, компания, где он работал, выплатила страховку и его зарплату, а также моральный и материальные по утрате кормильца и гибели на производстве, - слезы рванули по щекам с новой силой: - Эти деньги позволили нам продержаться до сегодняшнего дня, хотя, Лизонька должна была умереть за год до своего отца, так врачи говорили, но она у меня сильная, продержалась.

- Она сильная, - киваю: - Она не знает, да и мало кто знает, но когда я кого-нибудь вытаскиваю, то через меня проходит его сущность, и я вижу все, что было с этим человеком, точнее, самые тяжелые его воспоминания.

- Значит…

- Да, я видел и ощущал все, что было с Лизой.

- И вы так спокойно можете об этом говорить? – взгляд женщины был таким, как будто бы она увидела перед собой нечто ужасающее.

- Крик делу не поможет, это мое бремя, и мне его нести. А Лиза, хм, мы как бы породнились с ней, причем с другими я такой связи не ощущаю.

- Поэтому она вас называет папой, - Ольга закрыла глаза: - Она отца мало видела, несколько раз всего лишь, обычно пускали только одного родителя, у него выявили какую-то патологию или заразу, которая могла негативно сказаться на самочувствии дочери, вот он и не посещал ее. Всего лишь несколько раз и то в скафандре. Поэтому дочка подсознательно могла искать отца.

- И выбрала меня, - киваю, ибо противоречить логике матери себе дороже, пусть сама себя убедит, нежели кто-то: - Она для меня действительно нареченная дочь, как моя волчица.

- Волчица?

- Да, моя Белис тоже стала моей нареченной дочерью, правда это произошло по игровому сценарию, но для меня она на самом деле такая. Да и не игра здесь уже давно, сами видите же.

- Вижу, все как взаправду.

- Без как, все очень реально. Это и есть реальность, другой мир, сами же видите, просто признаться себе боитесь, держитесь за тот мир.

- Но тогда как все происходит, почему мы тут?

- Людям многие вещи неведомы, знаете ли, мы можем стоять посреди озера с живой водой и ссать в него.

- Вы правы, тогда, - глаза Ольги загорелись: - Тогда я тоже останусь здесь.

- Не стоит спешить, может, у вас остались там незавершенные дела? Что-то требующего разбирательства, после чего можно будет уйти?

- Дочь похоронить, нет, ее тело, что осталось там, рядом с отцом. А так, больше меня ничего не держит.

- Хм, а зачем хоронить живых? Вот она, бегает и радуется, знаете, оставайтесь, можете вместе с дочерью жить у меня во дворце, вы кто по специальности?

- У меня педагогические образования, оба высшие.

- Ну вот и замечательно, школа здесь имеется, специалисты ей не помешают, можете завтра же приступать.