Люба Штаний - Отпуск на 14 дней

вместе со связанной Ллией в седле заставить подняться по лестнице на третий этаж? - Хмыкнула

подруга, оглядываясь. - Где же? Должны уже быть здесь, вроде.

- Слушай, а если их полиция задержала? - почему-то только сейчас взволновалась я. - Всё-таки

лошадь почти в центре города и связанная девушка...

- Не задержала. - Уверенно отозвалась она. - Во-первых, твоих попробуй задержи, а во-вторых,

Вален задействовал артефакт. Сказал, что магии в нём должно на час хватить, а прошло всего

пятьдесят минут с копейками.

- Что за артефакт?

- Кажется, полог то ли невидимости, то ли иллюзии. Я не сильно заморачивалась по этому поводу.

Не до того было. Ну, где же... неужели заблудились, я так старательно объясняла. Даже план

нарисовала!

- О Боже, Томка! Ты и план?! - Меня затрясло. - Томочка, родная, скажи, что ты пошутила! Ну,

пожалуйста!

Просто Томкино умение заблудиться в трёх соснах стало притчей во языцех среди всех тех, кто хоть

раз пытался ориентироваться по её пояснениям. Не знаю как, но она могла запутать даже меня.

Томка в любом торговом центре умудрялась оказаться то в подсобном помещении, то в служебном. В

кафе в процессе поиска туалета через раз вваливалась на кухню. И это при том, что она не

отличалась ни рассеянностью, ни кретинизмом.

- Извини, но вариантов не было. - Сокрушенно вздохнула подруга, осознав чем может обернуться её

инициатива. - Ой, а ведь у них телефон есть! Сейчас позвоню и...

Молча протянула ей свой мобильник.

- Нет, в моём номер забит. Сейчас... - Томка уже нажала на вызов, когда неожиданно улыбнулась и с

облечением выдохнула. - Вот они! Слава Богу, нашли-таки!

Я замерла, почему-то не в силах обернуться. Ведь знала зачем, вернее к кому на встречу еду.

Знала! И Томке верю, и вообще, но... Всё равно, боюсь посмотреть и увидеть холод в аквамариново-

синих глазах. Сжав зубы, медленно проследила за взглядом подруги.

- И ты ещё сомневаешься в том, что он тебя любит. - Прошептала Томка, и я с удивлением

услышала в её голосе слёзы.

А метрах в десяти... Нагив. Я видела только его, хотя сознание зафиксировало и Валена с Инаром,

и громаду вороного с закутанной в меха принцессой. Но я видела только своё синеглазое проклятье.

Он смотрел на меня жадно и горько. На осунувшемся лице куда резче, чем мне запомнилось,

проступали скулы. Чёлка падала на бледный лоб. Почему-то знакомой заколкой он не воспользовался

и я чувствовала, что есть в этом что-то важное... Что не просто так чёрные пряди треплет ноябрьский

холодный ветер. Но не это ударило наотмашь так, что сердце остановилось, а я забыла, как дышать.

Не сила, которой как ореолом была окружена фигура наважденья. Не поникшие плечи, хотя и это

было жутко. Помню ведь, как уверен и непоколебим их разворот был всегда. Не судорожно сжатые в

кулаки пальцы. Не побелевший напряжённый рот. Не это всё,. а...Боль... Такая боль была в глазах! Но

он стоял неподвижно, не делая и попытки сделать шага. Просто стоял и смотрел на меня, словно

запоминая... Словно был уверен - видит в последний раз...

Всплыли в памяти Томкины слова: "если ты просто не веришь в его чувства, вернее, боишься

поверить, то он искренне убеждён в том, что ты его теперь ненавидишь. Он и Ллию с собой притащил,

будучи уверенным в том, что вернуться с ним ты не согласишься." И я поверила. Впервые в жизни

просто поверила, без слов, без аргументов и объяснений с его стороны. И не потому, что жить без

него было страшно и как-то бессмысленно. Нет, с этим я бы справилась, но видеть эту глухую,

тщательно сдерживаемую боль в его синих глазах оказалось невыносимо.

- Да, кстати, - раздался рядом тихий голос подруги - я тебе говорила, что никто из этой компании не

сможет первым подойти к тебе?

Я даже обернулась к ней, удивлённая новой информацией.

- Закрытый шестой мир. - Пожала Тамара плечами. - Не подойти, ни заговорить.

Никогда бы не подумала, что способна на такое, но снова посмотрев на наважденье, медленно

шагнула и, вдруг, неожиданно даже для самой себя, сорвалась на бег.

- Данари...

Его хриплый полу-стон полу-вздох запутался в волосах, когда даймон подхватил и прижал к груди

подлетевшую меня. А я обвила его шею руками, спрятав лицо в мягкой замше куртки на окаменевшем

плече, вдыхая запах, по которому даже не скучала - умирала. И сейчас... Сейчас я тоже почти

умирала, но уже от пронзительного счастья, не умещающегося внутри, болезненной нежностью и

восторгом переполняющего душу.

- Проклятье моё...

- Проклятье? - В его шепоте причудливо смешались надежда и горечь. Такая горечь...

Размыкать объятья не хотелось до безумия, но слышать в его голосе боль не хотелось ещё больше.

Я осторожно отстранилась. Он отпустил. Молча. С какой-то обречённостью. Отошла на шаг.

Посмотрела на длинные сильные пальцы его упавшей руки, собираясь с духом. "Если ты просто не

веришь в его чувства, вернее, боишься поверить, то он искренне убеждён в том, что ты его теперь

ненавидишь". Чего стоит мой страх против его боли? Запрокинув голову, я заглянула в аквамаринувую

синеву.

- Нагив... - Голос срывался, но... - Ты - моё проклятье. Это так. Но, ты - проклятье, от которого уже не

откажусь никогда и ни за что.

- Данари... - Нежность... Безбрежная нежность и тоска в одном единственном слове и его ладонь

неуверенно коснулась моей щеки, а я прильнула к ней, остро, почти до безумия остро наслаждаясь

осторожным прикосновением. - Почему проклятье?

- Потому что нельзя так любить, Нагив. - Отчего-то ответила так честно, как даже себе боялась

признаваться. - Потому что страшно. Потому что потерять тебя даже не смерть - пытка. Потому что

любя тебя так, я слишком открываюсь для любого удара. Потому что никто никогда не сможет так

ранить как ты. Потому что...

- Данари моя, - Хрипло выдохнул он, порывисто обнимая и сжимая так, будто боялся, что я сейчас

растворюсь или передумаю. Глупый, как можно передумать любить? А он запустил пальцы в волосы

на затылке, склонился и я утонула в яркой синеве... Губы его накрыли мои и меня не стало... И

столько пронзительной нежности, столько сдерживаемой силы и столько восхищения и непонятной

жадности, что и тело, и душу в мгновение охватил жар и снова, как бывало только с ним, мира вокруг

не стало, осталось только невидимое пламя, ревущее окрест, и его касание, запах, дыхание, стихия,

сплетённая с моей в одну.

- Люблю тебя. - Шептал он, не отрываясь от моих губ. - Люблю так, что не верю самому себе. Люблю

так, что не могу поверить, что ты - не сон! Ты моё сердце. Если для тебя я проклятье - пусть. Лишь бы

ты была рядом и счастлива. Лена, не уходи больше! Даже не пытайся! Не отпущу теперь! Просто не