Люба Штаний - Отпуск на 14 дней

ступни чем-то заживляющим. По крайней мере особенной боли я не чувствовала, хотя должна бы.

Даймон, отойдя от шалаша, всё так же молча сел на толстый выступающий из земли корень и,

вытащив из-за пазухи две полосы плотной светлой ткани, ловко обмотал ими мои ноги.

- С полчаса выдержит. - Произнёс он тихо, глядя куда-то в темноту. - Не промокнет и не свалится.

Ручей слева. Пить из него не стоит, но умыться, если хочешь, можно. Далеко не уходи. Опасно.

Вопреки логике, выдав инструкции, Нагив и не подумал отпускать меня, удерживая на коленях. Лицо

его, такое необъяснимо родное, было невозмутимо, но в линиях губ и бровей интуитивно читалось

смятение и жгучее желание то ли объяснить, то ли понять что-то очень важное и нужное.

Прижавшись виском к его плечу, я просто молчала, рассматривая любимого. Что я могу сейчас

сказать? Да и зачем? Пока он сам не решит, чего хочет, нет смысла что-то говорить или спрашивать.

Тем более что мне сейчас и без разговоров хорошо. Просто от того, что он так близко. Что обнимает

меня и не хочет отпускать, пусть и сам не понимает почему.

К недостаткам проклятья, кстати, можно смело добавить ревность. Если интуиция меня не подводит,

его глупое поведение и с Инаром, и с Майланом во многом можно объяснить именно ею. Но по мне,

так ревность куда лучше равнодушия, а последнего, к счастью, точно нет и в помине. Как жаль, что

этого мне мало. Не проблема заинтересовать или даже влюбить в себя мужчину, но вот чтобы

полюбил по настоящему раз и навсегда... Справлюсь ли, смогу ли? Не знаю, но верю, что шанс есть.

Не может быть, чтобы меня так тянуло к чужому человеку.

- Лен... - Выдавил Нагив едва слышно. - Почему ты не уходишь?

- Потому, что ты держишь. - Ответила не громче.

Даймон озадаченно посмотрел на свои руки, потом криво усмехнулся и прижал ещё крепче.

- А тебя это когда-нибудь останавливало? - Фыркнул он и его синие глаза лукаво прищурились,

сверкнув откровенной радостью.

- Никогда. - Улыбнулась я и встала.

Как бы то ни было, прогуляться всё же стоит пока не вышли полчаса, отмеренные проклятьем

непромокаемым тряпочкам. Любовь любовью, а в туалет сходить нужно, да и умыться не помешало

бы. Помыться тоже, но видно не судьба. Подмигнув даймону, я, осторожно ступая, нырнула в тёмную

чащу.

Ни ночь, ни дождь ничуть не умалили искрившего внутри глупого, ни чем не обоснованного счастья,

как ни пыталась я его приглушить доводами рассудка. Казалось, оно даже вырывается наружу,

освещая траву, узловатые корни деревьев и замшелые валуны тут и там выступающие из земли.

Даже странно. Никогда бы ни подумала, что счастье может так основательно менять не только

душевное, но и физическое восприятие.

И подходящие кустики, и ручей нашлись быстро. От холодной воды заломило пальцы, но я всё

равно тщательно умылась и, как смогла, почистила зубы, в очередной раз посетовав на отсутствие

щётки. Пожалуй, пока это - самая неприятная часть моего отпуска. Поёжившись и вздохнув, я

отправилась обратно, по какому-то наитию ступая как можно бесшумнее. К величайшему моему

удивлению, получилось. Ни одна веточка не хрустнула под ногами, ни один листик не шелохнулся.

Когда вернулась, Нагив стоял рядом с тем местом, где я его оставила. Он так задумался, что даже

не заметил меня. Или не захотел заметить? Не знаю. Но я почему-то остановилась в нескольких

метрах от даймона, любуясь статной фигурой и невидимой, но явственно ощущаемой аурой

мужественности, окружающей его. Пару минут просто смотрела, пытаясь разобраться в себе и своих

чувствах. Пустое. Сердце не собиралось вдаваться в объяснения и просто тянулось к Нагиву. Именно

к нему и только.

- Лена? - Обернувшись, вопросительно протянул он.

Я шагнула вперёд, понимая, что сейчас сделаю глупость, но сдерживаться не было ни сил, ни

желания. Подойдя вплотную к проклятью, протянула руки и, обняв за шею, чуть наклонила его голову

к себе. Встала на корень, где мы сидели совсем недавно, и нежно поцеловала тёплые губы

синеглазого даймона. Наваждения... Проклятья... Любимого...

Очнулась только тогда, когда начала задыхаться. Нагив умудрялся одновременно и держать меня

на весу, прижимая к себе так, будто не хотел позволить даже воздуху встать между нами, и целовать,

и гладить под курткой всё что только можно и... Это сумасшествие! Моё сумасшествие... И, кажется,

всё-таки и его тоже.

Умом, вернее той его крохотной частичкой, что ещё продолжала функционировать, я понимала, что

не место и не время позволять себе такое. Но всё остальное: тело, душа, сердце - убеждали в

обратном. Меня в буквальном смысле трясло от почти невыносимого желания.

Мне уже далеко не двадцать и я отнюдь не невинная девочка, но ничего даже отдаленно похожего

на то, что сейчас заставляло, дрожа, отзываться каждой клеточкой тела на любое касание Нагива, я

не испытывала никогда. То, что прежде считала страстью, ничуть не походило на эту почти

болезненную жажду принадлежности друг другу. Я чувствовала, что и он почти захлёбывается этим

безумством. Что и он забыл, где мы и кто мы...

Наверное, только поэтому у меня хватило сил остановиться. Слишком безудержно прекрасно было

нам вместе, чтобы позволить себе и ему риск потерять этот рай на двоих. Слишком рано. Слишком...

Прокусив до крови губу, я почти заскулила, отталкивая даймона. Прекрасно понимала, что

поддаться соблазну сейчас, это тоже самое, что отказаться от и без того не слишком богатых шансов

на победу, и, всё равно, чувствовала себя дурой, упускающей своё счастье. Эйфория от близости

любимого и разгорячённое тело играли против доводов рассудка. Если бы большую часть

сознательной жизни именно разум и соображения целесообразности не стояли во главе всего, что

делала, вряд ли их хватило бы чтоб справиться с захлестнувшим безумием страсти.

А так, из последних сил сопротивляясь самой себе, умудрилась как-то просунуть руки между двумя

половинками одной души и рывком вывернулась их объятий даймона. О том, чтобы удержать

равновесие не могло быть и речи. Вспомнить бы как дышать...

Упав филейной частью на мокрую хвою, я, хрипло дыша, попыталась унять бешено колотящееся в

сердце, уговаривая себя оставаться на месте. Последнее было очень актуально, потому что больше

всего хотелось плюнуть на всё и зацеловать Нагива до бессознательного состояния. И не только

зацеловать....

А он подался вперёд, явно не понимая, что произошло и чёрт его знает смогла бы я устоять под

гнётом искрящейся страстью синевы, если бы не грозный оклик Валена, прозвучавший как гром среди

ясного неба.