Люба Штаний - В любой гадости ищи свои радости

невнятное, постоянно ускользающее то ли воспоминание, то ли догадка.

– Пожелай мне удачи, малышка, – ослабляя верёвки, протянул Алехандро. – Если к утру не вернусь,

иди своей дорогой. И вот ещё что,

Он повернулся, уже отойдя на несколько метров, глянул исподлобья и криво улыбнулся:

– Спасибо тебе за компанию. Ты, конечно, далеко не подарок, но... Одним словом, спасибо тебе,

Манюнь и удачи... нам обоим. – И растворился в чернильном мраке сгустившейся ночи.

Несколько секунд пялилась широко распахнутыми глазами перед собой. Мозг отказывался

воспринимать произошедшее, как суровую действительность. Накатила аппатия и.... И тут я

вспомнила! Нож! Я его уже видела! Не тот, которым некогда Алехандро угрожал мне самой, а второй!

Господи!

Забилась, яростно стаскивая с себя тряпки и путы. Выходило плохо, но остервенение тут было на

руку. Почти не замечая, как шнур от резких, дёрганных движений впивается в шкуру и разрезает ту до

крови, я, почти обезумев от ужаса, извивалась изо всех сил стараясь освободиться как можно

быстрей.

Тот нож! Точнее: его рукоятку, я видела в груди Эйлара! Ещё не зная имени черноволосого воина,

ещё не ведая, что полюблю его... Я видела тот нож в груди голубоглазого брюнета! На картинке,

которой богиня пыталась напугать. Боже, за что?! Почему я такая дура?! Неужели сама привела

убийцу?! Сама!!

Не знаю, сколько времени ушло на избавление от верёвок и тряпок, но мне каждая секунда

казалась вечностью. Наконец, всхлипнув, я кинулась вниз, к свету костра за стволами. Благо, в

темноте тот было хорошо видно и...

Я не успевала! Просто катастрофически не успевала! Каким-то чудом видела в темноте спину

притаившегося в кустах Алехандро, видела нож в его рук и понимала: мне никак не успеть! А у костра

сидел мой голубоглазый воин и о чём-то спокойно беседовал с единственным не спящим соседом –

огроменным детиной с соломенными волосами и шрамом поперёк рожи.

Несмотря на ночь, истерику, расстояние и собственный экстремально-извилистый галоп меж

деревьев я видела всё! Каждую деталь, и это было странно и жутко. Когда зомбик занёс руку, явно

примериваясь к броску, заорала в голос. Понятно: крик обратился визгливым ржанием, но...

Горбун резко обернулся. Серые глаза его сверкнули сталью и ненавистью, а в следующее

мгновение нож полетел в грудь вскочившему на ноги Эйлару. По всем законам физики, я не успевала,

но всё-таки... прежде чем остро отточенное лезвие брошенного кошмариком клинка вошло меж рёбер

любимого, я оказалась рядом.

Брюнет отлетел в сторону, а я пролетев по инерции ещё несколько метров, рухнула на колени за

гранью светового пятна. Острая боль пришла лишь спустя пару секунд после того, как поняла: мне не

выжить. Нож вошёл в шкуру, как в кусок подтаявшего масла...

В глазах потемнело от боли, но я ещё некоторое время пыталась подняться на ноги. Зачем – сама

не понимала, просто лежать , истекая кровью, в темноте... Пустое. Мрак окутал, несмотря на все

усилия.

Ещё видела, как забегали, засуетились проснувшиеся наёмники. Как к зло ощерившемуся Эйлару

подтащили связанного зомбика. Видела, как Алехандро отпустили. Как брюнет что-то бросил тому

сквозь зубы и горбун кинулся на него с кулаками... И всё. Я провалилась в темноту, остро пахнувшую

кровью. Моей собственной...

Глава 17

Из болезненного отупения вырвал звонкий радостный смех:

– Вот ты и сделала свой выбор, – торжествующе пропела богиня.

А мне так больно, что ни вдохнуть, ни выдохнуть. С трудом разлепив глаза, попыталась

сфокусировать взгляд на стоящей надо мной блондинке. Картинка расплывалась, но поняла: мы не на

площади из белого камня. Я валялась на земле у лавочки, а стервь хохотала, глядя на меня сверху

вниз.

– Опять молчишь? – хмыкнула небожительница издевательски. – Не надоело?

– Больно... – едва шевеля губами, выдавила, чувствуя, как опять уплывая во тьму.

– Ах это, – голос проступил сквозь мрак. – и не надейся, милочка. Ты мне пока ещё нужна.

Темнота и одуряющая боль отступили так внезапно, будто их и не было. Бросило в дрожь.

Ощущение, словно в стылой комнате с тебя рывком сдёрнули тёплое одеяло.

– Вот так-то лучше, – удовлетворённо бросила блондинка, грациозно опускаясь на лавочку. – Но,

вообще, ты могла бы быть и порасторопнее. Если бы не магически усиленный резерв тела, могла и

опоздать.

Я ошарашенно уставилась на блондинку, не в состоянии подобрать слова. Да что там слова?! Я не

знала даже чего во мне больше: облегчения, досады, обиды... Чувства клокотали внутри,

стремительно сменяя одно другое. Вопросы сменялись ругательствами, а те вновь вопросами.

Неверно истолковав растерянное выражение моего лица, стерва ехидно ухмыльнулась и поспешила

похвалить сюда любимую:

– А чего ты удивляешься? Я с самого начала видела, какая ты идиотка. Вот и подстраховалась. Или,

ты думаешь, все лошади способны лазать по деревьям и, упав, отделаться лёгким испугом?! Это я не

говорю ещё о твоих выкрутасах с едой. Обычная кобыла уже пять раз сдохла бы.

Обалдевая от услышанного, я лишь таращилась на поющую себе дифирамбы и попутно

опускающую меня женщину. А?! Вот оно как значит, но...

– Что с вонючкой будет? – спросила первое, что пришло в голову.

– Вот кретинка, – хихикнула богиня, – нашла о чём спрашивать. Я тебе о важном, а ты об этом

уроде. Какое тебе до него дело? Сейчас отправишься к своему красавцу и через пару дней будешь

дома. Или, если пожелаешь, здесь останешься с Эйларом. Он хорош, не так ли?!

Стиснув зубы, я молчала, упрямо сверля тяжёлым взглядом воодушевлённую блондинку. Воин был

и вправду хорош, как никто. Мало того: я его уже любила всем сердцем. Не задумываясь, снова

прикрыла бы от ножа. И даже если смерть оказалась бы реальной. И всё же...

– Да убьют твоего вонючку и всего-то, – раздражённо поморщившись, отмахнулась стерва. – Что-то

мне лицезреть твою перекошенную физиономию надоело уже. Отправляйся к своему новому спутнику

и будь паинькой.

Богиня шевельнула пальцами. Из лёгких привычно уже выбило воздух, тело скрутило болью и...

Очнулась у костра. Зачем-то меня перетащили с прежнего места и уложили ближе к огню. Народ

толпился чуть дальше, и никто не заметил моего пробуждения. Стараясь не слишком шуметь, я кое-

как поднялась на ноги.

– ...марать о тебя руки не буду. Сам сдохнешь, – жёстко бросил Эйлар в темноту. – А выживешь –

цени моё милосердие.

– Да пошёл ты, выродок! – сиплый голос вонючки я узнала, но сколько ненависти было в нём! –

Убил бы, коли не клятва в храме!

– Какая разница? – Ничуть не обиделся брюнет, – на моих руках твоей крови нет и не будет.