Джек Вэнс - Лайонесс: Сад Сулдрун

Новые короли быстро нашли поводы для ссоры, и на Древних Островах началось время несчастий. Северный и Южный Ульфланды, беззащитные перед ска, [8] См. Глоссарий III (прим. Дж. Вэнса). стали не признающими закона землями, занятые бандами рыцарей и дикими зверями. Только Долина Эвандер, охраняемая с востока замком Тинзин-Фираль, а с запада городом Исс, осталась островком спокойствия.

Наконец Король Даута Одри I сделал роковой шаг. Он заявил, что, поскольку он сидит на троне Эвандик, его должны признать королем Древних Островов.

Король Фристан из Лайонесса немедленно бросил ему вызов. Одри собрал огромную армию и прошел по Ихнилдскому Пути через Помпероль и вошел в Лайонесс. В ответ король Фристан повел свою армию на север. Враги встретились около Орм Хилла, сражались два дня и две ночи, и, наконец, разделились полностью обескровленные. Фристан и Одри погибли в сражении, и обе армии отступили. Одри II побоялся повторить утверждение отца; так что сражение выиграл Фристан.

Прошло двадцать лет. Ска вторглись в Северный Ульфланд и захватили местность, известную как Северное побережье. Король Гакс, наполовину слепой и беспомощный, скрылся неизвестно куда; ска даже не потрудились найти его. В это время королем Южного Ульфланда был Ориант, сидевший в замке Сфан-Сфег около города Ульд. Его единственный слабоумный сын, принц Квилси, проводил дни, играя с причудливыми куклами и кукольными домиками. Но Одри II, король Даута, и Касмир, король Лайонесса, оба хотели стать королем всех Древних Островов и по праву сидеть на троне Эвандик.

В ПЕЧАЛЬНЫЙ ЗИМНИЙ ДЕНЬ, когда струи дождя лились с неба на город Лайонесс, королева Соллас начала рожать. Ее перенесли в родильную комнату и оставили на попеченье двум акушеркам, четырем служанкам, врача Балхамеля и старухи по имени Дилдра, настолько глубоко знавшей свойства растений, что кое-кто считал ее ведьмой. Дилдра присутствовала по желанию королевы Соллас, находившей больше утешения в вере, чем в логике.

Появился король Касмир. Соллас перестала хныкать и, схватившись пальцами за густые белые волосы, начала стонать.

Касмир поглядел на нее с другого конца комнаты. Он надел простую алую мантию и перепоясался пурпурным поясом; золотая диадема украшала его бело-рыжие волосы.

— Уже есть знаки? — спросил он Балхамеля.

— Еще нет, сир.

— Можно ли как-то узнать пол ребенка?

— Насколько я знаю, нет.

Касмир, стоявший слегка расставив ноги в дверях, с руками за спиной, казался олицетворением суровости и королевского достоинства. И, действительно, эта поза так часто сопровождала его, что служанки, хихикая, спрашивали себя, не носит ли он корону и в брачной постели. Он холодно осмотрел Соллас из-под нахмуренных бровей.

— Похоже она испытывает боль.

— Ей не так больно, сир, как должно быть. Еще не так, по крайней мере. Вспомните, что страх увеличивает боль, которая уже существует.

Каснир ничего не ответил. Осмотревшись, он заметил в тенях на другой стороне комнаты Дилдру, наклонившуюся над медной жаровней.

— Что эта ведьма здесь делает? — спросил он, указав на нее пальцем.

— Сир, — прошептала главная повитуха. — Она пришла по приказу королевы Соллас.

Касмир хмыкнул.

— Она навлечет беду на ребенка.

Дилдра наклонилась еще ниже и бросила на угли связку трав. Клуб едкого дыма проплыл через комнату и коснулся лица Касмира; тот закашлялся, резко повернулся и вышел.

Служанка опустила шторы, отрезав комнату от мокрого пейзажа, и зажгла бронзовые светильники. Соллас лежала неподвижно, раскинув ноги и отбросив голову назад; ее царственное тело завораживало тех, кто ухаживал за ней.

В это мгновение в нее вонзились острые клыки боли. Соллас закричала, сначала от боли, а потом от гнева — почему она должна страдать как самая обычная женщина?

Спустя два часа она родила девочку, и даже не очень большую.

Закрыв глаза, Соллас откинулась на подушку. Когда ребенка принесли к ней, она взмахом руки отослала ее и провалилась в беспамятство.

Праздник в честь рождения принцессы Сулдрун получился невеселым. Король Касмир не выражал особого ликования, а королева Соллас согласилась принять только некоего Эвалдо Идру, адепта восточных мистерий. Однако король Касмир не посмел нарушить давнюю традицию, и был вынужден устроить благодарственную процессию.

Стоял день с белым светом солнца, холодным ветром и высокими торопящимися облаками, когда ворота замка Хайдион открылись. Впереди величественно чеканили шаг четыре герольда в белых атласных одеждах, на их горнах развивались флажки из белого шелка с гербом Лайонесса: черное Древо жизни, на котором росли двенадцать алых гранатов. [9] Тогда геральдика — а также теория и практика рыцарства — была простой и здоровой, а не такой барочно экстравагантной, как в будущем (прим. Дж. Вэнса). Пройдя сорок ярдов, они остановились, подняли горны и сыграли «Радостные Известия». В то же мгновение из дворца выехали четыре хрипящих белых коня, на которых сидели четверо высших вельмож королевства: Киприс, герцог Скроя; Банной, герцог Трембланса; Одо, герцог Фолиза и сэр Гарнел, рыцарь-знаменосец из замка Сванг, племянник короля. За ними появилась королевская карета, которую везли четыре белых единорога. В ней сидела королева Соллас, завернутая в зеленую одежду; она держала на руках Сулдрун, которая лежала на темно красной подушке. Рядом с каретой на огромном черном жеребце, Шеване, гарцевал король Касмир. За ними маршировала Элитная Гвардия, сплошь аристократы, каждый из которых нес серебряную алебарду. И, наконец, позади ехала повозка, с которой пара девушек бросала в толпу пригоршни пенни.

Пройдя по Сфер-Аркт, центральной улице Лайонесса, процессия достигла Шале, дороги, полукругом огибавшей гавань. Оттуда она прошла мимо рыбного рынка, а потом вернулась на Сфер-Аркт и в Хайдион. За воротами раскинули палатки, предлагавшие всем голодным соленую рыбу и печенье, и эль всем тем, кто захочет выпить за здоровье новой принцессы.

За всю зиму и весну король Касмир увидел инфанту только дважды, и оба раза холодно отвернулся. Она нарушила его королевскую волю, появившись на свет женщиной. Он не мог прямо сейчас наказать ее за это, но не собирался даровать ей свою милость.

Соллас стала угрюмой, потому что Касмир обиделся на нее, и в резких цветистых выражениях запретила показывать ей ребенка.

Кормилицей Сулдрун стала Эхирма, худая крестьянская девушка, племянница младшего садовника. Ее собственный сын умер от желтой лихорадки, и ее переполняли как молоко, так и необходимость о ком-либо заботиться.

Несколько веков назад, в то не очень отдаленное время, когда легенда и история начали расплываться, суровый пират Блаусреддин выстроил на задней стороне каменистой полукруглой гавани крепость. Он опасался не столько атаки с моря, сколько неожиданного нападения из горных ущелий и пиков, находившихся к северу от порта.