Джек Вэнс - Лайонесс: Сад Сулдрун

С наилучшими пожеланиями, Касмир, король Лайонесса.

Гонец увез письмо в Тинзин-Фираль и вернулся с ответом:

Его Августейшему Величеству Касмиру, Королю Лайонесса.

Достопочтенный сэр! Будьте уверены, что эмоции, полученные мной во время инцидента, о котором вы упомянули, вызвали во мне — я надеюсь, вы меня понимаете — целую бурю, которая, однако, быстро улеглась и оставила меня в растерянности на узкой полоске терпимости. Я согласен с тем, что наши отношения не должны пострадать от непредсказуемых фантазий юной девицы. Вы всегда можете рассчитывать на мое искреннее уважение, и я, конечно, надеюсь, что вы сумеете воплотить в жизнь свои законные амбиции. Когда бы у вас не возникло желание посетить Долину Эвандер, будьте уверены, что Тинзин-Фираль всегда будет рад увидеть вас в своих стенах.

Всегда благожелательный к Вам, Ваш друг, Карфилхиот.

Король Касмир тщательно изучил письмо. Карфилхиот, скорее всего, не обиделся; тем не менее его заверения в дружбе могли бы быть более сердечными и конкретными.

КОРОЛЬ ТРОЙСИНЕ ГРАНИС, худой, седой и угловатый, обладал грубыми манерами и не любил много говорить, во всяком случае до тех пор, пока дела не начинали портиться; зато тогда он оглашал воздух проклятиями и ругательствами. Он очень хотел сына и наследника, но королева Бодилла подарила ему только четырех дочек, каждая из которых родилась под аккомпанемент яростных жалоб короля. Первой была Лорисса, за ней последовали Этель, Ферниста и Байрин; потом Бодилла больше не могла рожать, и брат Граниса, принц Арбамет, стал предполагаемым наследником. Второй брат Граниса, принц Осперо, отличавшийся богатым внутренним миром и довольно хрупким телосложением, вообще не хотел быть королем; он настолько ненавидел придворную жизнь с ее формальностями и церемониями, что проводил почти все время в своем поместье Теневодье в середине Силда, внутренней равнины Тройсине. Супруга Осперо, Эйнор, умерла, рожая их единственного сына, Аилла, который вырос в сильного широкоплечего парня, среднего роста, скорее подтянутого и жилистого, чем массивного, с короткими светло-русыми волосами и серыми глазами.

Теневодье стояло в прекрасном месте на берегу маленького озера Джанглин, с холмами на севере и юге, и Силдом на западе. Когда-то Теневодье служило стражем Силда, но уже триста лет вооруженные захватчики не проходили через его ворота, и от защитных сооружений остались только живописные развалины. В кузницах ковали исключительно лопаты и подковы для лошадей, разводной мост не поднимали на памяти живых. Приземистая круглая башня Теневодья стояла наполовину в воде; над ее конической крышей нависали ветви деревьев.

Весной над болотом летали дрозды, а в небе, далеко от поместья, кружили вороны, громко крича «Кар! Кар! Кар!» Летом в ветвях тутовых деревьев жужжали пчелы, воздух пах камышами и наклонившимися над водой ивами. По ночам в лесу кричали кукушки, а по утрам коричневые форели и лососи бросались на приманку, как только та касалась воды.

Осперо, Аилл и нередкие гости ужинали на террасе и смотрели, как пламенеющий закат тонет в озере Джанглер. Осенью желтели листья, а кладовки заполнялись до предела плодами урожая. Зимой в доме зажигали все камины и белый свет солнца отражался тысячами бриллиантовых искорок от поверхности Джанглера; форели и лососи плавали близко ко дну и отказывались брать приманку.

Осперо являлся скорее поэтической натурой, чем практической. Его не интересовали как события, происходившие в королевском дворца Миралдра, так и война против Лайонесса. Он был ученым и собирателем древностей. Для образования сына он пригласил в Теневодье знаменитых преподавателей, которые научили Ахилла математике, астрономии, музыке, географии и литературе. Принц Осперо мало знал о войне и отдал эту часть образования Аилла Таунси, управляющему его имением и ветерану множества военных компаний. Аилл умел стрелять из лука, сражаться на мечах и даже бросать ножи: загадочное искусство, считавшееся привилегией галисианских бандитов.

— Использовать нож, — утверждал Таунси, — не благородно и не по-рыцарски. Это уловка головорезов, убивающих по ночам за кусок хлеба. Кроме того кидать нож надо не больше, чем с десяти ярдов; иначе лучше использовать лук. Тем не менее, в сложных ситуациях набор ножей будет очень даже подходящей компанией.

Но лично я всегда предпочту маленький клинок тяжелому вооружению, которое так любят конные рыцари. Им я могу за полминуты искалечить или убить любого тяжело вооруженного воина. Искусство всегда возьмет верх над грубой силой. Вперед! Подними этот двуручник и ударь меня.

Аилл с сомнением поднял меч.

— Боюсь, что я разрублю им тебя на пополам.

— Люди посильнее тебя не раз пытались сделать это, и кто сейчас с тобой разговаривает? Давай, изо всех сил!

Аилл ударил, Таунси парировал. Он попытался еще раз; Таунси ловко выгнулся, и меч вылетел из рук Аилла.

— Еще, — сказал он. — Видишь, как это происходит? Отбил, скользнул, ушел! Ты вкладываешь в удар весь свой вес, а я изгибаюсь и ухожу; меч вылетает у тебя из рук, я ударяю в отверстия в твоей броне и из тебя вытекает кровь вместе с жизнью.

— Очень полезное искусство, — сказал Аилл. — Особенно против тех, кто ворует у нас цыплят.

— Ха! Ты же не останешься в Теневодье на всю жизнь — мы, кстати, воюем с Лайонессом. А воров оставь мне. Продолжим. Допустим ты идешь по переулкам Авалона и заходишь в таверну, чтобы выпить стакан вина. И тут огромный простофиля заявляет, что ты соблазнил его жену, выхватывает саблю и бросается на тебя. Что ты должен сделать? Использовать нож! Вынь и брось, в одно мгновение!

— Потом ты вытаскиваешь нож из шеи негодяя и вытираешь его о его же рукав. Если ты действительно соблазнил жену это мертвого невежи, скажи ей, чтобы убиралась прочь! Происшествие охладило твой пыл. Но тут другой муж нападает на тебя с другой стороны. Быстрее! — Урок продолжался.

В конце Таунси заметил:

— Я считаю нож самым элегантным оружием. Даже не говоря об его действенности, сколько красоты в его полете, как красиво он раскалывает мишень! Настоящее удовольствие видеть, как глубоко и точно он вонзается в цель.

Весной того года, когда Аиллу исполнилось восемнадцать, юноша, не оглядываясь назад, мрачно выехал из Теневодья. Дорога увела его за болота, окружавшие озеро, сквозь Силд, через холмы, прямо к Щели Зеленого Человека. Только здесь Аилл повернулся и поглядел обратно, на Силд. Далеко-далеко, рядом с мерцающим Джанглином, темная клякса деревьев скрывала приземистые башни Теневодья. Аилл какое-то сидел, глядя на дорогие знакомые места, которые он должен был покинуть; на его глазах появились слезы. Потом резко встал, взнуздал лошадь, проскакал через заросшую деревьями Щель и поехал по долине реки Рандл.