Андрэ Нортон Нортон - Перекрестки времени

Ре My высоко поднял в воздух меч, потом коснулся им правого плеча Ураноса. Наконец повернул меч, и Уранос поцеловал его рукоять.

— Слушайте внимательно, люди Атлантиды, — приказал император. — Даю вам предводителя, какого у вас не было с древних дней в этой прекрасной чистой земле. Он рожденный Солнцем, но он и атлант, атлант из Атлантиды, а не иноземный завоеватель. Говорю вам: дорожите им, повинуйтесь ему и будьте верны своему выбору.

— Уранос, Посейдон Атлантиды, клянешься ли ты снова установить жилище Пламени, идти со своим народом в свете, воевать в Тенью и всеми ее легионами, поддерживать закон и справедливость под властью Солнца, быть мечом и щитом матери-земли в случае необходимости?

— Клянусь в этом на Пламени от себя и от своего народа, Великий.

Повторно поцеловал он рукоять меча Ре My и повернулся к тем, кто смотрел на него снизу. Люди молчали, но когда он начал спускаться по ступеням, протиснулись вперед. Опускались на колени, целовали ему руки и край плаща. Окруженный ими, он снова повернулся лицом к трону.

— Мы исполним приказ и к закату уйдем из города, — сказал он.

Рябь снова пробежала по площади; Рей решил, что народ начинает расходиться. Но снова загремели барабаны, и все остановились. В наступившей тишине снова заговорил Ре My.

— Жители Атлантиды, вы пришли на суд. Теперь вы станете судьями. Что сделать с этим человеком?

Мурийцы у трона расступились, и появился отряд стражи. Солдаты полувели, полутащили Кроноса, бледного, с дергающимся лицом. Он вертел головой и смотрел по сторонам.

Толпа издала звук, подобный рычанию, и Рей отступил на шаг. Он слышал и читал о ярости толпы, но никогда сам ее не видел. По-своему это так же ужасно, как Любящий…

— Нам, Великий, нам! — кричали сотни, а потом и тысячи глоток.

— Что скажешь, Кронос? Это справедливо? Хочешь этого? К удивлению Рея, свергнутый Посейдон поднял голову, которая по-прежнему нелепо дергалась.

— Да, — ответил он. Может, решил, что сумеет сбежать? Или просто сошел с ума? Ре My кивнул.

— Это твой выбор. Да будет так.

Мурийские стражники отступили, толпа надвинулась волной, и Кронос исчез. Ни крика, ни звука, только шевеление, водоворот в толпе, потом ничего. Толпа расступилась, устремилась с площади, и Ре My встал с импровизированного трона и вернулся в храм, за ним ушли наакалы. К Рею и Чо подошел офицер.

— Великий призывает вас.

Они вошли в ту часть храма, где стоял камень, изрубленный и изуродованный огнем. Рей решил, что он служил центральным алтарем. Рядом с камнем стояли Ре My и У-Ча. Император первым обратился к Чо.

— Ты просил опасного назначения, рожденный Солнцем. И хорошо с ним справился. Ты убил это порождение зла, тварь, призванную из другого мира. Чего ты просишь за это?

— Ничего? Это был мой долг. Ре My улыбнулся.

— Ничего — ответ молодости и храбрости утра жизни. Но этого недостаточно. Тебе — змея, а после тебя она перейдет к твоим сыновьям и сыновьям сыновей. Иди сюда…

Чо опустился на колени у ног императора. Ре My отсоединил от своего шлема кольцо в виде разящей змеи и одел на голову Чо, все окружающие подняли мечи.

— Теперь ты… — Ре My посмотрел на Рея. — Ах, да, у тебя есть о чем спросить нас. Даже потребовать. Ты не добровольно отказался от собственной воли, тебе не дали выбирать.

— Да, — коротко ответил Рей.

— Ты не нашей крови, это не твоя война. В момент величайшей опасности для нас мы выковали из тебя необходимое оружие. Подумав, ты поймешь, что это было сделано правильно. Я много говорил о выборе и о том, что нужно быть верным своему выбору. Мы выбрали за тебя, поверившего нам, и это плохо. Но на это у меня только один ответ: мой выбор был между благом одного человека и спасением всего моего народа.

Мы не могли достичь этой земли: ее слишком хорошо защищали преграды, и не только видимые людям — из стали, стен и воды, но и созданные Магосом и его приспешниками. Всякий человек нашей крови, оказавшийся здесь, попал бы в ловушку. Мне кажется, ты на себе испробовал их оружие, когда тебя наконец схватили.

Но так как ты не один из нас, у тебя оказалась врожденная защита, какой мы не обладаем. И мы вложили в тебя то, что помогло тебе открыть для нас дверь. Ты стал ключом, единственным нашим ключом.

— Даже к Любящему? — спокойно спросил Рей. Он не склонился, как Чо. Смотрел глаза в глаза человеку, который правит большей частью этого мира. И во взгляде его не было благоговения или страха.

— Даже к Любящему, — согласился Ре My. — Он был первым, если хочешь, разведчиком целой армии подобных, которую выпустил бы на нас Магос. Он тоже был ключом, потому что каждый раз когда его призывали и кормили, он становился сильнее и каждый раз сильнее привязывался к нашему миру. Со временем он привел бы других таких же или еще худших. Место, откуда Магос призвал его, чуждо нам и всегда было оплотом нашего врага. И мы не знаем, какие еще ужасы таятся в этой бездне. И ты должен был послужить наживкой, чтобы вытянуть его, когда с ним еще можно было справиться, а потом закрыть врата.

И скажу тебе: за всю нашу историю ни один человек не послужил матери-земле так, как ты, чужеземец. И не вставал перед таким злом, не делал его на время бессильным. Не в моей власти достойно вознаградить тебя, потому что разговор о наградах унижает сделанное тобой. Но проси чего хочешь…

— Верни меня в мое время и место, — ответил Рей. Ре My стоял молча. Потом медленно сказал:

— Все наши знания к твоим услугам. Но можно ли это сделать, не знаю. А что если нельзя?

— Не знаю. Но я не из этого времени. — Наступила очередь Рея помолчать, ему трудно было выразить в словах то, что он чувствовал. — Может быть, вернуться не удастся, но я должен попробовать…

— Да будет так!

Рей отошел, и к нему приблизился Чо. Лицо мурийца было печально.

— Ты ненавидишь нас, брат? — спросил он. — Из-за того, что с тобой сделали? Я не знал об этом. Но понимаю, что такое способно разгневать…

— Ненавижу?… — повторил Рей. Он ничего не чувствовал, только опустошение, странное отчуждение, как будто он больше не часть этой жизни и находится в месте, не предназначенном для него. Пловец в океане, глядящий на чудеса и цвета мира, который не принадлежит ему, в котором он чужак, испытывает нечто подобное, решил Рей. После ухода воли и смерти Любящего он стал просто зрителем. Снова попасть в реальный мир…

— Нет, не ненавижу, — сказал он скорее себе, чем Чо. — Просто я устал…, устал…

— Ну а если ты не сможешь вернуться? — Муриец поднял руку, но не коснулся Рея, только время от времени поглядывал на него. Рей снова подумал, как он устал, пошел в то место храма, где его лечили, лег на койку. Чо бросился на груду плащей по соседству и быстро уснул. Но американец, несмотря на усталость, уснуть не мог. Он закрыл глаза и попытался увидеть — да, на этот раз он старался увидеть деревья, молчаливый лес.