Андрэ Нортон - Победа на Янусе

Колдунья удобно откинулась, положила руки на ручки кресла, оценивающе разглядывая Чарис. Девушка нашла слова ответа.

— Да, я видела сон, мудрая, и потому стою здесь.

— Верно. И зачем ты стоишь здесь, видящая сны?

— Чтобы предупредить.

Вертикальные зрачки больших желтых глаз сузились, голова чуть поднялась, Чарис ясно ощутила отказ.

— У тебя есть оружие против нас, видящая сны? Ты многого добилась с тех пор, как стояла перед нами. Какой силой обладаешь ты, чтобы говорить нам: «Я вас предупреждаю»?

— Ты неверно поняла мои слова, мудрая. Я предупреждаю вас не о себе, а о других.

— И в этом ты взяла на себя больше, чем имеешь права, видящая сны. Ты прочла свой ответ у Тех-Кто-Ушел-Раньше-Нас?

Чарис покачала головой.

— Нет. Ты все еще неверно понимаешь меня, читающая рисунки. В том, что приближается, мы видим один сон, а не противоположные.

Глаза внимательно разглядывали ее, казалось, проникали в сознание.

— Правда, что ты сделала больше, чем мы считали возможным, видящая сны. Но ты не едина с нами в Силе, только в том, что мы дали тебе. Почему ты утверждаешь, что мы должны увидеть один и тот же сон?

— Потому что иначе снов вообще не будет.

— Ты действительно в это веришь. — Не вопрос, а утверждение. Однако Чарис быстро ответила:

— Да, верю.

— Значит, с нашей последней встречи ты научилась не только преодолевать нашу преграду. Что еще ты узнала?

— Что инопланетяне сильнее, чем мы считали, что у них есть средство уничтожать сны и защищать их самих, что они стремятся захватить Силу, чтобы использовать ее в своих целях в других местах.

Снова слабое покалывание, проникновение в сознание. Проверка, насколько правдивы ее слова. Потом:

— Однако ты не вполне в этом уверена.

— Не вполне, — согласилась Чарис. — Каждый рисунок состоит из линий. Поэтому, если давно знаком с рисунком и видишь только его часть, можешь представить себе все остальное.

— И ты раньше знала этот рисунок?

— Я слышала о нем, и слышал некто Ланти.

Допустила ли она ошибку, упомянув о разведчике? Судя по холоду, охватившему сознание, так и есть.

— Какое отношение к этому имеет мужское существо? — Свистящий гневный вопрос.

Чарис тоже рассердилась.

— Очень большое, мудрая. Возможно, он погиб в войне с врагом — вашим врагом!

— Как это возможно, если он… — Мысленная цепочка, соединявшая их, прервалась на половине фразы. Желтые глаза закрылись. Ощущение ухода было таким сильным, что Чарис ожидала: вайверн вот-вот исчезнет из кресла. Однако она продолжала сидеть в нем, хотя сознание ее явно находилось в другом месте.

Минуты тянулись бесконечно, потом Чарис увидела, что вайверн возвращается. Пальцы сжали ручки кресла. Желтые глаза открылись, их взгляд устремился к девушке, хотя в нем все еще не было сознания.

Чарис решила попробовать.

— Ты не нашла его, мудрая, там, куда вы его отправили?

Ответа нет, но Чарис уверена, что вайверн поняла ее.

— Его там нет, — продолжала девушка, — и нет уже какое-то время. Я сказала правду, он был занят вашими делами в другом месте. И, возможно, пострадал.

— Он не мог освободиться сам. — Руки вайверн разжались. Чарис показалось, что колдунья раздражена тем, что выдала свое возбуждение. — Не мог. Он всего лишь мужское существо…

— Но он также по-своему видящий сны, — прервала Чарис. — И хотя вы стремились изолировать его, устранить от борьбы, он вернулся — но не для войны с вами, а для борьбы с теми, кто вам угрожает.

— Какие сны у тебя были, что ты смогла это сделать?

— Не только мои сны, — возразила Чарис. — Его сны тоже, и сны других все вместе как ключом открыли его тюрьму.

— Приходится поверить в это. Но не понимаю причины такого поступка.

— Причина известна тебе и тем, кто делит с тобой сны. Послушай. — Чарис передвинулась к столу, протянула руку. — Похожа ли я на тебя? Есть ли у меня на коже рисунки снов? Но я вижу сны. Разве не могут мои сны отличаться от твоих, как отличается тело? Может быть, даже Сила, которую я использую, не та же самая.

— Слова…

— Слова, за которыми действия. Вы отослали меня и сказали, чтобы я освободилась с помощью снов, если смогу. Я смогла. Потом вместе с Шенном Ланти увидела во сне выход из более прочной тюрьмы. Ты веришь, что я все это сделала?

— Верю? Нет, — ответила вайверн. — Но Сила всегда различается, колеблется. И у Говорящих Стержней был ответ для тебя, когда мы вызвали Тех-Кто-Был-Некогда. Хорошо, я признаю, что ты говоришь правду. Теперь расскажи, что ты считаешь правдой, но для чего у тебя нет исчерпывающих доказательств.

Чарис рассказала об открытиях на базе и о предположениях Ланти.

— Машина, которая нейтрализует Силу, — вернула ее к прежней теме Вайверн. — Ты веришь, что она существует?

— Да. Что если ее используют против вас, прямо в этой Крепости? Ваши сны не будут действовать. Как сможете вы бороться против смертоносного оружия пришельцев?

— Мы знали, что наши сны не могут тревожить этих незнакомцев, — задумчиво говорила вайверн. — Не могут вернуть в нужное место нарушителей закона. — Теперь в ее голосе звучал гнев. — Но что они могут отобрать у нас Силу… нет, об этом мы не думали.

Чарис испытала облегчение. Последнее признание изменяет ее статус. Ее словно снова допускают в ряды вайвернов.

— Но они не понимают, что мужские существа не могут использовать Силу.

— Ланти может, — напомнила Чарис. — А как же его друг, которого ты знаешь? Торвальд?

Колебание, затем вынужденный ответ:

— Он тоже — немного. Ты считаешь, что и у других, не нашей крови и кости, может быть такая способность?

— Неужели так трудно это понять?

— И что ты предлагаешь, видящая сны? Ты говоришь о войне и битвах. Нашим единственным оружием всегда были сны, а теперь ты говоришь, что они нам ничего не дадут. Так каков твой ответ? — Снова враждебность.

А у Чарис нет ответа.

— То, что делают эти пришельцы, противоречит нашему закону и направлено против твоего народа. Есть такие, кто может прийти нам на помощь.

— Откуда? Со звезд? И как их позвать? Сколько им потребуется времени, чтобы прибыть?

— Не знаю. Но у вас есть этот человек, Торвальд, а он знает все ответы.

— Кажется, ты, видящая сны, считаешь, что я, Гидайя, могу отдавать здесь любые приказы, делать, что хочу. Но это не так. У нас совет. И есть среди нас такие, кто не станет слушать твою правду. Мы с самого начала разделились в этом деле, а чтобы отговорить от нападения, теперь потребуются длительные убеждения. Встанешь ли ты открыто рядом со мной, если убедить не удастся?

— Понимаю. Но ты сама сказала, мудрая, что времени мало. Позволь мне поговорить с Торвальдом, если он здесь, и узнать у него, как призвать на помощь из пространства. — Не зашла ли она слишком далеко в своей просьбе?