Терри Пратчетт - Вор времени

— Истоия повтояется, Йю-Цзе. Бам-бам-БББРРР…

— Стеклянные часы? — уточнил Лю-Цзе.

Старшие монахи от удивления даже рты пораскрывали.

— Но как ты догадался? — спросил главный прислужник. — Мы ведь еще не успели перезапустить Мандалу.

— Разве не написано: «Струящаяся вода может многое подсказать»? — пожал плечами Лю-Цзе. — Всего однажды, насколько мне известно, все маховики вдруг разом вышли из-под контроля. Все до единого. Как будто взбесились. Это сдвиг времени. Кто-то снова пытается создать стеклянные часы.

— Но это невозможно! — воскликнул главный прислужник. — Мы уничтожили их, не оставив и следа!

— Ха! Но написано ведь: «Я столько не зелен, сколько похож на капусту»! — рявкнул Лю-Цзе. — Подобное нельзя уничтожить без следа! Что-нибудь обязательно просочится. Слухи. Сны. Рисунки на стенах пещер, еще что-нибудь…

Лобсанг опустил взгляд на пол Мандалы. Монахи толпились вокруг высоких цилиндров в дальнем конце зала. Цилиндры чем-то напоминали Ингибиторы, но только самый маленький из них медленно вращался. Остальные, испещренные символами сверху донизу, оставались неподвижными.

«Хранилище образов», — почему-то подумал он. Именно здесь хранились узоры и образы Мандалы, чтобы их можно было воспроизвести. Сегодняшние узоры — на маленьком цилиндре, образы долгого использования — на больших.

Внизу пульсировала Мандала, пятна разных цветов и обрывки узоров скользили по ее поверхности.

Один из стоявших в дальнем конце зала монахов что-то крикнул, и маленький цилиндр остановился.

Непрерывно перекатывавшиеся разноцветные песчинки замерли.

— Вот так это выглядело двадцать минут назад, — сказал Ринпо. — Видишь сине-белую точку? Потом она стала разрастаться…

— Знакомая картина, — мрачно произнес Лю-Цзе. — Я был здесь, когда это случилось в прошлый раз! Ваше просветлейшество, вели воспроизвести последовательность с прежними Стеклянными Часами! У нас очень мало времени!

— Вряд ли стоит так… — начал было главный прислужник, но мигом замолчал, получив резиновым кирпичом по голове.

— Хотюпипихотюпипихотюпипи есьи Йю-Цзе пьяв, нам не стоит тейять вьемя, господа. Есьи же он ошибается, вйемени у нас хоть отбавьяй, и мы можем чуть-чуть им пожейтвовать. Пипихошюхошюхотю.

— Благодарю, настоятель, — кивнул метельщик. Он поднес ладони к губам. — Эй, вы! Второй шпендель, четвертый бинг, примерно в районе девятнадцатой гупы! И шевелитесь!

— Со всем уважением, ваше просветлейшество, не могу не выразить протест, — сказал главный прислужник. — Мы подготовились к такой чрезвычайной ситуации…

— Я знаю все о подготовке к действиям в чрезвычайных ситуациях, — перебил его Лю-Цзе. — Вечно чего-нибудь да упустишь.

— Вздор! Мы приложили все усилия…

— И как всегда, саму чрезвычайную ситуацию не учли. — Лю-Цзе повернулся к залу и озабоченным монахам. — Готовы? Отлично! Выводите на пол, немедленно! Или мне самому спуститься к вам? Учтите, я очень не хочу туда к вам спускаться!

Люди отчаянно закопошились вокруг цилиндров, и на полу под балконом новый узор сменил старый. Линии и цвета были другими, но сине-белая точка занимала центр.

— Смотрите, — сказал Лю-Цзе. — Такая картина возникла меньше чем за десять дней до того, как часы начали бить.

Монахи промолчали.

Лю-Цзе невесело улыбнулся.

— А через десять дней…

— Время остановилось, — закончил Лобсанг.

— Можно и так выразиться, — согласился Лю-Цзе. Его лицо почему-то покраснело.

Один из монахов положил руку ему на плечо.

— Все в порядке, метельщик, — промолвил он успокаивающим тоном. — Мы знаем, что ты просто не мог оказаться там вовремя.

— Предполагается, что мы всегда должны оказываться там, где надо, вовремя, — возразил Лю-Цзе. — Проклятье, я стоял у самых дверей, Чарли. Слишком много зАмков, слишком мало времени…

За его спиной Мандала постепенно возвращалась к измерению настоящего.

— Ты ни в чем не виноват, — повторил монах.

Лю-Цзе сбросил с плеча его руку и повернулся к настоятелю, сидевшему на плечах главного прислужника.

— Ваше просветлейшество, я прошу разрешить мне расследовать происшествие и определить причину! — Он постучал себя по носу. — Я чувствую запах! Я ждал такой возможности все эти годы! На сей раз я тебя не подведу!

Воцарилась тишина. Настоятель выдул пузырь.

— Это случится опять в Убервальде, — промолвил Лю-Цзе с нотками мольбы в голосе. — Именно там любят играть с электричеством. Я знаю эту страну как свои пять пальцев! Дай мне пару толковых людей, и мы раздавим беду еще в зародыше!

— Бабабабаба … Это нужно обсудить, Йю-Цзе, но мы бйагодайны тебе за пйедьожение, — ответил настоятель. — Йинпо, всех бдумбдумбдум стайших пойевых монахов собьять в зайе Мойчания чейез пять бабаба минут! Сейчас маховики йаботают бдумбдум гаймонично?

Один из монахов оторвался от изучения свитка, который ему передали.

— Судя по всему, да, ваше просветлейшество.

— Мои поздйавйения упьявьяющему панейю ИКИК!

— Но Шобланг умер, — пробормотал Лю-Цзе.

Настоятель разом перестал выдувать пузыри.

— Печайные новости. Наскойко я знаю, он бый твоим дьугом.

— Этого не должно было случиться, — покачал головой метельщик. — Не должно было.

— Собейись, Лю-Цзе. Мы еще поговойим. Икик ! — Ударом резиновой обезьяной по уху настоятель направил главного прислужника к выходу.

Остальные монахи тоже начали расходиться по своим делам. Лю-Цзе и Лобсанг остались на балконе, стали наблюдать за пульсирующей Мандалой.

Лю-Цзе откашлялся.

— Видишь маховики в конце зала? — спросил он. — Маленькие записывают узоры за день, из них отбираются самые интересные, и уже они сохраняются на больших.

— Я только что предвспомнил, что ты это скажешь.

— Ну и ну, ну и ну. Какой одаренный отрок. — Лю-Цзе перешел на шепот. — За нами кто-нибудь следит?

Лобсанг огляделся.

— Здесь еще остались люди.

Лю-Цзе снова заговорил громко:

— Ты что-нибудь слышал о Великом Крахе?

— Только слухи, метельщик.

— Да, слухов было предостаточно. «День, когда остановилось время» и прочая ерунда. — Лю-Цзе вздохнул. — Знаешь, почти все, чему тебя учили, ложь. Иначе и быть не могло. Есть такая правда, которую сразу и не осознаешь. Ее надо подавать порциями. Ты ведь хорошо ориентируешься в Анк-Морпорке? В Опере приходилось бывать?

— Только оттачивая мастерство карманника, о метельщик.

— А ты когда-нибудь обращал внимание на крошечный театр на другой стороне улицы? Кажется, он называется «Дискум».

— Ну конечно! Помню, как-то раз мы ходили туда. Купили самые дешевые билеты, сидели на земле и кидались орехами на сцену.