Элизабет Вон - Военный трофей

— Меня? — пропищала я. Казалось, голос раздался с далёкого расстояния.

Ксиманд не обернулся.

— В качестве рабыни.

Я уставилась на его широкую спину, уверенная, что неправильно его расслышала.

— Меня? Но…

Уоррен кивнул и посмотрел на выпрямленную спину Ксиманда, но когда ответа не последовало, продолжил сам:

— Военачальник пообещал настоящий мир. Без разбоя и грабежа. — Уоррен сглотнул. — Он предлагает истинный мир в обмен на вас, дочь Кси.

Архиепископ вышел из себя:

— Он берет дочь крови, точно уличную девку. Его Величество, такого нельзя допустить.

Церковники были в ужасе.

Да ну их эти правила этикета. Я опустилась на ближайший стул, мои тело и ум оцепенели.

— Вы неправильно поняли. Он не может хотеть…

Ксиманд нервно теребил пальцы, переминаясь с ноги на ногу. Он двинулся, и луч солнца отразился от золотой парчи его туники. Мой брат, всегда такой величественный.

— Ты станешь его собственностью, рабой его желаний. Он не объяснил, какой будет твоя окончательная судьба. Он просто повторил, что требует тебя, что ты должна быть обещана ему. — Брат немного двинул головой, но не повернулся. — Я предлагал ему земли, золото и скот. Он лишь качал головой. «Ради истинного мира», — сказал он. — «Она станет моей».

Я безучастно уставилась на брата. С детства меня учили нести ответственность, как дочь дома Кси. Я знала, что меня ждёт брак по расчёту. Но годы шли, я стала мастером, и брак казался тусклой перспективой. Все же я выполняла свой долг, долг моего рождения и моего дома, но в форме, сильно отличающейся от чужих ожиданий.

Я облизала пересохшие губы и попыталась вспомнить, что значит дышать.

Моим ногам удалось поднять меня со стула и донести до Ксиманда у окна. Отец выбрал эту комнату из-за панарамы: из окна просматривалась вся долина. Река, озеро, фермы и дома. Теперь я видела то, что видел Ксиманд. Сотни походных костров, рассеянных по долине. Люди военачальника. Я прислонила голову к прохладному камню, и мой взгляд переполнился отчаянием.

Ксиманд дёрнулся и повернулся. На мгновение я увидела в его глазах… Глубоко внутри, скрытое от всех мужчин в этой комнате, абсолютное полное ликование.

— Ты уже пообещал меня ему, — прошептала я.

Ксиманд склонил голову набок.

Ярость переполнила меня в одно мгновение. Я хотела ударить его со всей силы и причинить боль. Из Уоррена выйдет лучший правитель! Из Озара выйдет лучший правитель!!!

Ярость иссякла также быстро, как появилась, оставляя лишь одну дрожь. Отблеск тех походных костров напомнил мне, с кем мы имеем дело.

— Ксилара. — Уоррен встал позади нас. — Никто не может просить вас об этом.

Я повернулась к нему. Он не смотрел на короля.

— Мы не знаем намерений этого человека, нет никаких гарантий вашей безопасности или… — Он сделал паузу. — Статуса. Мои люди и я будем бороться…

— И, если вы будет бороться, Уоррен? Есть ли надежда? — спросила я.

Уоррен покачал головой.

— Не могу сказать. Мы плохо подготовлены к осаде. Воды нам хватит, но вот еды… — Его голос затих.

— В горах есть туннели, — сказал крупный пожилой мужчина. Я не смогла вспомнить его имя, но знала, что он один из мастеров гильдии на совете. — Через них мы сможем её провезти.

Уоррен покачал головой.

— Туннели обветшали и редко используются. Они достаточно широки, если идти гуськом, но не для гружёных лошадей. Мы не сможем ввезти еду или иные поставки достаточно быстро, чтобы накормить весь город. — Он глубоко вздохнул. — Людям военачальника нужно построить осадочное снаряжение. Зима близко. Есть хороший шанс, что мы сможем протянуть, пока погода не отгонит его обратно к равнинам.

Я попятилась к стулу и опустилась на него. Мозг ничего не чувствовал. Раздались голоса, споры возобновились, но я не могла разобрать ни слова. Я уставилась на спину Ксиманда, но он не поворачивался. Он смотрел только на долину.

Я снова облизала пересохшие губы.

— Уоррен? — Мой голос звучал не громче шёпота. Он казался странным для моих ушей.

Когда Уоррен стал на колени перед моим стулом, споры все ещё не стихали. Я изучила его глаза. Я видела его страх.

Страх, что я не соглашусь.

— Это будет истинный мир?

Уоррен кивнул, наклонив голову почти до меня.

— Да. Военачальник всегда сдерживал данное слово. Он принимал ответные меры лишь после предательства. Когда его предают или бросают вызов, он безжалостен. — Уоррен склонил голову.

— Мне нужно… — Я прочистила пересохшее горло и посмотрела вниз на сжатые руки. Суставы были белыми. Не важно, что мне нужно. Я подняла голову и позволила своему голосу разнестись по комнате, прерывая бесполезные дебаты. — Когда это должно произойти?

Ксиманд обернулся.

— На закате. Церемония будет проведена на закате. — Он указал на окно, за которым уже маячил рассвет. — Сегодня.

Я кивнула. Мне потребовалась каждая частичка моей силы, но я смогла встать.

— Род Кси всегда учитывает интересы своего народа. — Я глубоко вздохнула. — К закату я буду готова.

Все в комнате, кроме короля, упали на колени, сняли шлемы и обнажили головы. Я смотрела лишь на Ксиманда, а он угрюмо смотрел на меня.

Я повернулась и пошла к двери на оцепеневших ногах. Я шла по коридору, в действительности ничего не видя. Не знаю как, но я оказалась в своей комнате. Я замерла на мгновение, окинула взглядом разбросанные вещи, бодро горящий огонь, книги, бумаги и… упала на колени и сумела добраться до ночного горшка прежде, чем мой ужин оказался бы на полу.

Я мучилась в спазмах и учащённо дышала над горшком целую вечность. Специя от тушёного мяса обожгла мои губы. Я поняла, что ещё долго мой желудок не сможет переваривать вкус тушёного мяса Анны. Затем я поняла, что это не будет проблемой. От этой мысли живот снова сжался.

Глаза закрылись, и я попыталась сконцентрироваться на дыхании, а не на мерзких судорогах пищеварительного тракта. Рабыня. И снова спазмы, хотя желудку уже было нечего очищать.

Звук у двери. Чьи-то руки убрали мои волосы назад, а шеи коснулась прохладная ткань. Моё дыхание начало выравниваться, и к губам прижали чашу воды. Я сделала глоток, ополоснула рот и сплюнула. Заботливые руки тянули меня вверх и в сторону. Это была Анна. Она прижала меня к своей пышной груди, нежно воркуя и потирая мою спину. Я зарылась лицом в её шею и вцепилась, как больной ребёнок. Она пахла хлебом, жиром… и домом. Её большие тёплые руки гладили мою спину, и, опустившись на колени, она стала меня убаюкивать. Анна обнимала меня и укачивала, мои рыдания ослабли.

— Ты не можешь этого сделать… — прошептала она на ухо. — …Не можешь.

Слухи летят быстрее ветра.

— Я должна, — прошептала я ответ. — Ксиманд уже пообещал.