Андрей Гудков - Революция (СИ)

— И какой же? Не будете ли вы так любезны, сударь, просветить меня на этот счет?!

— Вы забыли о том, что население, это не только некая сумма покупателей и налогоплательщиков, но и активный участник экономических процессов. Вы никак не можете понять, почему так сильно растут цены? А причина в постоянных забастовках рабочих. Производители вынуждены поднимать цены, чтобы компенсировать убытки. И этот процесс будет продолжаться по нарастающей.

— Позвольте узнать, сударь, какое у вас образование?

— Классическое.

— Тогда как вы можете судить об экономике?!

— Я не прав?

Карл осекся. Он несколько раз открывал рот, порываясь что-то сказать, но так и не нашел что. Я был прав, и он это знал.

— Достаточно, — веско сказал император. — Выяснить отношения вы можете в другом месте. Я жду к вечеру новый доклад.

— Да ваше величество.

К императору подошел Адам Гайрис — сенатор и помощник императора. Он весь пылал праведный гневом.

— Ваше величество. Это безобразие! Это возмутительно!

Он протянул ему газету.

— Вот как? — ледяным голосом произнес император.

— Надо разогнать эту газетенку, а этого ху-художника в колонию!

— Маэл, что скажешь?

Я взял из его рук газету. На первой полосе была напечатана карикатура. Я демонстративно рассмеялся.

— Тебе смешно? — приподняв брови, спросил Аврелий. — А что делать мне?

— Посмеяться вместе со мной. Это единственное, что вы можете сделать. Нельзя трогать ни газету, ни художника.

— Да как это нельзя?! Как это нельзя?! Да за такое, ваш почтенный дедушка… — сразу вскипел сенатор. — Да они же смеются над вами, ваше величество. Если вы промолчите, вы потеряете уважение в народе.

— Во-первых, художник смеялся не над его величеством. Во-вторых, он довольно точно подметил суть. В-третьих, эта карикатура показывает, что народ еще верит вам.

— Да… — от возмущения Адам поперхнулся.

— Три толстяка вокруг вас. Один закрывает вам глаза, второй шепчет на ухо, а третий вашей рукой подписывает приказ. Сенат, Ассамблея и Совет магов. Они скрывают правду от императора, обманывают его и от его имени издают плохие законы. Народ смеется не над вами. Пока не над вами.

— Значит, ты предлагаешь посмеяться над этой карикатурой?

— Да, и желательно публично. Чтобы все знали, что вы не боитесь шуток. Народ не глуп, что бы о нем не говорили. Он поймет, кто боится насмешек, а кто смотрит на глупые шутки свысока.

Совещание закончилось так же как и два предыдущих. Ничем. Никто не мог предложить ни одного внятного решения, ни одной проблемы. Включая меня.

Я очень хорошо умею выживать, неплохо выполняю приказы и могу командовать армией. Но вот управлять страной у меня получается хуже, чем у Арьи готовить кофе. А от меня всего-то требовалось разобраться с одной из проблем и помочь с решением остальных. Как Аврелий справляется со всей страной уже больше двадцати лет?

Хотя кое-чего я добился. Косых взглядов от некоторых помощников императора. Думаю, что через неделю-другую мне начнут намекать на возможные последствия.

Возле выхода из дворца меня ждали мои помощники, Тирион и Арья.

— Достал?

— Да, — Тирион протянул мне пропуск в тюрьму.

— Что от Мелиссы?

— Вот.

Я взял у Арьи отчет Мелиссы и быстро просмотрел его.

— Хорошо. Тирион, пойдешь со мной. Арья, передай Мелиссе, пусть соберет информацию о редакторе «Новостей Райхена» и об авторе карикатуры на императора. На всякий случай. И договорись о встрече с Реджинальдом Малькольмом.

Райхенская тюрьма — это мрачное серое здание на окраине города, рядом с казармами столичного гарнизона. Высокие стены, колючая проволока, узкие зарешеченные окна и унылые часовые на вышках.

Показав пропуск, я легко прошел внутрь административного корпуса. А вот чтобы пройти дальше и встретиться с заключенным, пришлось сдать все оружие и согласиться надеть на руку браслет, якобы блокирующий магию. На деле он мог заблокировать силы только волшебника или некроманта. Маг легко преодолеет его действие.

Арестанта привели ко мне в наручниках. По моей просьбе их сняли. Я попросил Тириона проследить, чтобы никто не мешал.

— Чаю, кофе или сигару? — предложил я.

— Обойдусь, — ответил Майк Торп.

Глава объявленного вне закона профсоюза металлургических заводов был крепким, жилистым, рыжеволосым мужчиной лет сорока, с натруженными руками. Грязные волосы давно требовали внимания парикмахера, борода была неровно обстрижена, да и пахло от него соответственно. Костяшки на кулаках были сбиты, а в глазах царила злость.

— Вы знаете кто я?

Он пожал плечами, ухитрившись одновременно изобразить этим жестом незнание, равнодушие и презрение.

— Да, я понимаю, что вам наплевать, как зовут очередного умника пришедшего учить вас жизни. Но я все же представлюсь. Маэл Лебовский, помощник его величества императора Райхенской империи Аврелия II.

— Какая птица…

— Ну не индюк и не попугай, гусь, причем сторожевой.

— Ну и что ты сторожишь?

— Империю, кто-то же должен.

— Понятно.

Майк Торп сложив руки на затылке, откинулся на спинку стула.

— Ни хрена тебе не понятно, — спокойно сказал я. — Я пришел поговорить. И лично я бы предпочел другое место и время, но выпустить тебя из тюрьмы пока не могу.

— Ну да, ну да.

— Ты и твои товарищи за решеткой, но порядок так и не наступил. К большому удивлению индюков из Союза промышленников. Они и дворяне из Ассамблеи никак не могут понять почему, чем больше, таких как ты, оказывается за решеткой, тем сильнее бунтуют все остальные? А ты не можешь объяснить?

— Могу. Но не буду.

— Да и не надо. Я уже догадался, и поэтому и пришел к тебе. Поговорить.

— И о чем же?

— О ваших требованиях и о том, как их выполнить.

— Можно подумать, кто-то из вас будет что-то делать, — презрительно фыркнул он. — Мы просили, предлагали, потом стали требовать, а весь толк в том, что я сижу здесь. И ты знаешь, мне тут нравится! Бесплатная кормежка, крыша над головой и работать не надо. Лучше чем на свободе.

— Тебе да, а твоей семье? Пока ты здесь на шанке сало чешешь, твоя семья в рабочем поселке последние сухари догрызает. И скоро твою жену в порту у стойки поставят!

Это его проняло. Он навалился на стол и со злостью посмотрел на меня.

— Только тебе что до этого? Жалко стало? А когда у меня дочь от пневмонии умерла, только потому, что у меня денег на волшебника не было, где ты такой жалостливый был?!

— В аду, наш мир от демонов спасал, — совершенно честно ответил я. — Про твою дочь я знаю, как и про сына инвалида. Мертвым я помочь не могу, уже извини — не бог. Зато о живых могу подумать.

— И что нам с твоих дум?

— Твою жену хотят в портовый бордель продать.