Ольга Воскресенская - Глазами тьмы

Снаружи приют выглядел не слишком приветливо, так как все окна были забраны темными решетками из толстых, густо поставленных прутьев металла. Так сразу и не понять — то ли это защита от возможного нападения одержимого на сироток, то ли средство пресечения побегов. Возле входа была пристроена небольшая будка для привратника.

Мужчин в форме беспрепятственно пропустили внутрь здания вместе с ребенком. Похоже, они тут появились не впервой. В пользу этого говорил и тот факт, что им не пришлось спрашивать дорогу к кабинету директрисы — сами дошли. Усатый под аккомпанемент ворчания напарника осторожно спустил Таю, поставил на ноги. А тот предложил поторопиться, пока его пес, оставшийся на улице, не нашел для них еще одну проблему.

Девочка осознала, что обоим незнакомцам надоело возиться с ней, что они будут рады избавиться от нее. Но малышка чувствовала себя одинокой и потерянной, ей не хотелось расставаться даже с этими грубыми людьми. По крайней мере, в их компании она ощущала себя защищенной. Вдруг следующей ночью одержимая придет за ней?

Не пытаясь разобраться в чувствах ребенка, хозяин пса уверенно постучал в дверь на первом этаже и тут же вошел. Следом усатый завел внутрь Таю.

— Здравствуй, Лидия, — сказал он. — Мы тут тебе пополнение привели. Обнаружили на улице совершенно одну, в таком вот виде. Не из твоих ли случайно? Хотя сама девчушка утверждает, что сбежала из дома, только адрес не знает или не может вспомнить.

Миниатюрная худощавая женщина средних лет в строгом сером платье поднялась из-за стола, подошла поближе и внимательно осмотрела Таю.

— Не моя. Будете оставлять?

— Конечно! — тут же быстро подтвердил хозяин пса.

— Позаботься о ней, пока родители не начнут поиски и не обратятся к тебе, — сказал усатый.

Оба мужчины коротко попрощались и, не оглядываясь, ушли. А Тая осталась одна с совершенно незнакомой женщиной, хмуро ее рассматривающей.

— Сколько тебе лет? — холодным и равнодушным голосом поинтересовалась директриса приюта.

— Вчела исполнилось шесть, — сообщила малышка, которая от страха и волнения перестала выговаривать букву «р». С ней такое бывало от переизбытка эмоций — когда она радовалась или, как сейчас, нервничала.

— Сбежала от родителей? Потерялась? — продолжила допрос женщина.

— Их убили, — горестно всхлипнула Тая, не в силах больше плакать. — Оделжимая.

Новость не произвела совершенно никакого впечатления на директрису. Она спокойно уточнила:

— Сиротка, значит. Ну-ну. Пару дней поживешь одна в комнате на чердаке, пока возможные родственники не объявятся. Думаю, этого срока должно хватить, чтобы определить, нужна ли ты кому-то.

Женщина совершенно не думала, как воспримет ее слова малышка. Слишком много тут таких у нее на попечении. Она подошла к двери, выглянула в коридор и очень громко крикнула:

— Малика! Иди сюда, дело есть.

Вскоре в кабинет вошла девица лет двадцати. Она мельком посмотрела на Таю, после чего сосредоточила взгляд на лице начальницы.

— Звали?

— Устроишь эту, — ткнула директриса пальцем в ребенка, — в комнатке на чердаке. Питание у нее пока отдельное. Переодень девчонку во что-нибудь чистое и обработай ссадины на коленках, а то вон на подол крови натекло. К остальным пока не пускай.

— Мне ее запереть?

— Займи чем-нибудь! Книжку дай!

— А она читать умеет? — с сомнением посмотрела девица на не слишком крупную для своего возраста Таю.

— Какая разница? Пусть картинки пока посмотрит. Снотворное-то осталось?

Малика кивнула и ухватила девочку за плечо.

— Пошли, — скомандовала она.

Комната на чердаке оказалась очень маленькой, довольно грязной и не слишком светлой даже днем. Из мебели там стояли кровать и тумбочка. Тае новое место жительства совершенно не понравилось, но она смирилась и промолчала. Это ведь ненадолго. Чтобы отвлечься, девочка действительно принялась разглядывать картинки в принесенной ей Маликой книжке, потом довольно плотно поела и… уснула.

Следующие два дня Тая помнила смутно, ей постоянно хотелось спать. Вроде бы она изредка приходила в себя, что-то ела, что-то отвечала Малике. Убийство родителей стало казаться далеким кошмаром. В душе воцарился хрупкий покой. Так она и существовала в полузабытьи, пока однажды вечером к ней не зашла директриса собственной персоной.

— Ну что, три дня минуло, а про тебя так никто и не спросил, — с порога сообщила она. — Никому ты оказалась не нужна.

Девочка, лежащая на кровати и рассматривающая потолок, не нашла, что на это сказать. Ей хотелось бы возразить, но близких действительно не осталось. Помимо родителей из взрослых она знала разве что соседку и парочку папиных коллег по работе, иногда захаживавших к ним на ужин. К тому же снотворное немного притупило чувства и замедлило реакцию.

— Я теперь буду жить тут? — практически без эмоций уточнила Тая, садясь на кровати. Она расправила скромное длинное серое платьице с двумя заплатками на подоле и нащупала ногами выданные ей тапочки. Новость все-таки немного разогнала туман у нее в голове.

— Да, — согласилась директриса, — на втором этаже вместе с остальными сиротками. Третий этаж отведен для мальчиков, так что туда тебе лучше не забираться. Обидят — будешь виновата сама. Они к вам поодиночке тоже стараются не соваться.

— Осенью я должна была пойти в школу недалеко от дома, — на всякий случай сообщила Тая, так как до убийства родителей она с нетерпением ждала этого события.

— Никто из моих подопечных не имеет права покидать здание, — холодно сказала Лидия. — Несколько приходящих наставников научат вас всему, что понадобится в дальнейшей взрослой жизни: арифметике, письму, домоводству и основам бытовой магии, если у кого-то выявятся склонности.

— Но я хочу… — осмелилась возразить девочка, немного оживая.

— Меня не волнует, что ты хочешь! — перебила ее директриса. — Теперь ты во всем будешь подчиняться мне! Понятно?

Тая промолчала, переваривая новость.

— Понятно? — еще раз, но уже строже, переспросила Лидия.

— Да, — выдавила из себя малышка, которой вновь захотелось разреветься. Она начала подозревать, что в приюте ей не понравится.

— Вот и замечательно, — более благодушно проговорила директриса. — С этого момента тебя будут звать…

— Но у меня уже есть имя! Тая. Таяра.

— Опять споришь? — поджала губы Лидия. — Запомни: теперь ты живешь в моем приюте, питаешься и одеваешься за мой счет, а потому только я имею право решать, как к тебе обращаться. Девочка с именем Таяра здесь уже была и покинула эти стены совсем недавно. Я не хочу повторяться, поэтому будешь… Тэй. Тэйра ри Лидия.

— Тэйла ги Алина, — робко поправила девочка. — Мою маму звали Алина.