Владимир Сазанов - Двуединый 3 (СИ)

- Ты все еще очень мила, - констатировал мужчина, ничуть не покривив душой. По сравнению с Абелем, чья шкура несколько дней облазила клочьями после полученного им обморожения, Аврелия выглядела просто богиней.

- Неужели? - голос девушки был полон сарказма. - Может, еще и на танец рискнул бы пригласить подобную красотку?

- Вполне. Вот только я не в твоем вкусе и совершенно не умею танцевать. Простолюдин, что поделаешь.

- Вопреки распространенному мнению, я люблю не только деньги и титулы.

Штефан удивленно приподнял бровь, не очень хорошо представляя, чем ответить на подобный пассаж. Аврелия отвернулась, вновь замыкаясь в себе.

- Не умею я разговаривать с расстроенными девушками, - вздохнул Цванг. - Ну хочешь, и впрямь на танец приглашу. Прямо здесь и сейчас. Или стихи почитаю.

- Давай уж лучше стихи, - хмыкнула аристократка. - Не желаю, чтобы мне еще и ноги оттоптали.

Курсант порылся в памяти, отыскивая там что-нибудь помнимое от начала и до конца. Выбор был небогат. Если откинуть непристойные четверостишья, любимые некоторыми военными, оставалось лишь полдюжины произведений про героическое самопожертвование или женскую красоту. Штефан выбрал второе. Прикрыв глаза, он принялся декламировать, стараясь вложить в произносимые слова все доступные ему чувства. Требовалось зацепить девушку хоть чем-нибудь. Закончив, он некоторое время молча смотрел вверх на быстро проплывающие облака. Первой нарушила молчание Аврелия.

- Монтелини. Первая весна, - тихо произнесла она. - Неожиданно. Не знала, что ты знаком с поэзией отца любовной лирики.

- Любимые стихи Сильвии. Случайно выучил, - признался Цванг. - Но мне нравятся.

- Предложение пригласить даму на танец все еще в силе? - вдруг спросила девушка.

- А как же нежелание травмировать ноги?

- Шрамом больше, шрамом меньше. - Аристократка пожала плечами. - Ты сам говорил, что косметологи творят чудеса.

- Тогда приглашаю. - Курсант галантно подал даме руку.

Аврелия взялась за нее и вдруг подалась вперед, прикрыв глаза и потянувшись к нему губами.

- Я вроде как женат, - тихо напомнил ей Штефан.

- Развода не требую, - так же тихо отозвалась не открывающая глаз девушка. - Супруге обещаю не закладывать.

Едва заметно вздохнув, мужчина потянулся к губам ожидавшей его внимания женщины. Но даже наслаждаясь поистине божественным поцелуем, думал он исключительно о Рикке. Вернее, о паре коротких клинков, сопровождавших жену всегда и везде и разве что ночью, во время ее сна, перемещавшихся на прикроватную тумбочку.

***

Ло Вессервик отхлебнул горячего чаю и, оторвав взгляд от утренней газеты, посмотрел на входящего в его кабинет начальника семейной службы безопасности.

- Какие-то проблемы, Генрих? - поинтересовался он, глядя на усталое лицо подчиненного.

- И да, и нет, мой господин, - отозвался тот. - Необходимо принять решение по важному вопросу.

- Что же это за вопрос, требующий моего личного внимания?

- Вчера в отделение городской стражи Приста обратились местные жители. Накануне они по необходимости заночевали в соседнем лесу - то ли рыбачили, то ли грибы собирали - и стали свидетелями странного появления неизвестного воздушного корабля. Тот, несмотря на темноту, кружил над самыми вершинами деревьев, оглашая окрестности воплями выбравшихся на верхнюю палубу пассажиров. По словам горожан, судно то удалялось за пределы слышимости, то возвращалось обратно. В целом смысла криков понять никому не удалось, но один из них клянется Совершенством, что его уши уловили нечто похожее на "Ла Лидия".

- Дочь императора... - Ло Вессервик скривился, словно обнаружив в своем чае слишком много лимона. - Надо полагать, сын Александро тоже находится где-нибудь рядом.

- Уже нет. Еще до рассвета яхта покинула городские окрестности. Вчерашнего рассвета, я имею в виду.

- Выяснили, для чего младший Гнец посещал Прист?

- Многие из торговцев продуктами сделали накануне хорошую выручку. Какие-то туристы, не из местных, буквально смели с прилавков магазинчиков все, что там было. Предпочтение отдавалось товарам длительного хранения, но зелень, хлеб и свежее мясо также пользовались спросом.

- То есть самый известный преступник тысячелетия заглянул в мою вотчину только чтобы пополнить припасы? - повеселел Ло Вессервик. - В таком случае, пожелаем ему удачи в дальнейшем путешествии. Пусть теперь голова болит у того аристократа, на чью территорию Гнец отбыл.

- Значит, мне следует отозвать группы, блокирующие район его предполагаемого местонахождения, и отпустить штурмовиков отдыхать? - уточнил глава семейной службы безопасности.

- Какого демона тебе вообще пришло в голову разворачивать подобные силы? - брови аристократа поползли вверх.

- Но ведь император объявил Ла Абеля преступником. К тому же есть прямые указания главнокомандующего...

- Говорил мне отец не назначать главой службы безопасности военного... - Высокородный закатил глаза. - Генрих, ты прикончишь мою семью раньше злоумышленников.

- Простите, Ло Вессервик, но я не до конца понимаю...

- Как давно ты на ногах?

- Часов пятьдесят. Может чуть больше. Это имеет какое-то значение?

- Прямое, Генрих. - Аристократ поморщился. - Ты не истинно высокородный, чтобы сохранять незамутненный разум после двух с лишним суток бодрствования. Я признаю твои командирские и организаторские таланты, но чтобы просчитывать отдаленные последствия своих поступков нужна ясная голова. Или хотя бы присутствие рядом сообразительного помощника. Где твои заместители, Генрих? Опять занимаются полевой работой, словно обычные следователи?

- Я бы не стал заставлять людей подобного уровня делать что-то настолько примитивное. Они координируют работу на местах.

- Ага. Вместо того, чтобы находиться в штабе и не давать своему начальнику сесть в лужу. Демоны побери твою самостоятельность, Генрих. Когда мы выпутаемся из текущей ситуации, и ты выспишься, займемся пересмотром ваших методов работы.

- Как скажете, Ло Вессервик, - склонил голову подчиненный.

- Именно так. Как скажу. Потому что просто давать тебе просматривать вердикты Совета, видимо, бесполезно. Скажи мне, почему заявление Александро, не подкрепленное ничем кроме сказанных на публику слов, показалось тебе важнее официального письма Совета нашего Дома, да еще и снабженного комментариями Сокола? Потому что он главнокомандующий?

Генрих лишь нахмурился еще сильнее, словно смысл слов работодателя доходил до него не полностью.

- Поясняю, - вздохнул высокородный. - Император, высказав обвинение, никаких доказательств нашему Дому не предоставил. Суда, даже заочного, не было. Совет, объявление младшего Гнеца преступником не поддержал. Понимаешь, что будет, если мы причиним вред Ла Абелю или кому-то из его людей, а потом выяснится, что он невиновен? Да главнокомандующий первым объявит вендетту нашей семье. Хотя бы в соответствии с традициями.