Дмитрий Казаков - Я, маг! (сборник)

Ответов не было, и Гуннар шел мрачный и насупленный.

Хорошо, хоть магические существа им более не попадались.

На второй день после встречи с водянцом путешественники вышли к развалинам деревни. Крепко сложенные срубы сопротивлялись разрушению, но крыши рухнули, окна темнели провалами недобрых глаз, огороды пышно заросли сорняками.

– Почему жители ушли отсюда? – спросил Харальд, глядя на Гуннара. Тот лишь пожал плечами.

– Не могу понять, – сказал недоуменно. – Следов разрушения нет, значит, не нападение тому причиной. Пожара или иной стихийной напасти тоже вроде не было… Непонятное место. И не нравится мне здесь. Пойдем-ка быстрее отсюда!

Они обошли мертвую деревню, словно зачумленную, и только когда остовы домов и сиротливо торчащий колодезный журавль скрылись из виду, Гуннар вздохнул с облегчением.

Еще два дня, и путешественники наткнулись на дорогу, идущую с запада на восток, параллельно горам. Колея была торная, видно было, что дорогой часто пользуются. Гуннар радостно вздохнул, ощущая приближение населенных мест, а Харальд спросил с искренним изумлением:

– Что это?

– Дорога, – с улыбкой ответил Гуннар, вспомнив, что воспитанник в жизни ничего подобного не видел. – По ней ездят на повозках. Это следы от колес. В общем, сам увидишь.

– Хорошо, – с облегчением протянул юноша. – А то я думал, что это след от ещё какой твари. Вроде той, что мы встретили севернее…

– Нет, – усмехнулся Гуннар. – Стихийные существа попадаются только вблизи гор. Здесь их быть не должно.

Направились на восток. Насколько Гуннар помнил, перевал, который они прошли, лежит западнее Бабиля, а именно там, в свободном городе, имеет смысл в первую очередь искать следы мага по имени Харальд.

В деревне, маленькой и бедной, оказались через несколько верст. Встретила она путников ароматом навоза и брехом тощих и лохматых шавок. Таверны тут не оказалось, но Гуннар достал деньги, которые пролежали без дела почти двадцать лет, и постучал в калитку одного из домов.

После непродолжительного торга хозяйка принесла кувшин молока и каравай черного хлеба. Гуннар вдохнул давно забытый аромат и понял, что ужасно соскучился по южной пище.

– Что это? – спросил Харальд, получив кусок хлеба. Разглядывал он его с немалым удивлением.

– Это вкусно, ешь, – сказал Гуннар. Слова его прозвучали нечетко из-за набитого рта, но воспитанник понял все правильно и с осторожностью вонзил зубы в бурую ноздреватую поверхность.

– Как это называется? – спросил он, когда с едой было покончено.

– Хлеб, – ответил Гуннар, улыбаясь. – А жидкость, что так тебе понравилась, – молоко.

– Вкусно, – протянул Харальд. – Здорово тут, за горами…

Гуннар усмехнулся.

– Спасибо, почтенная хозяйка, – сказал он, отдавая опустевший сосуд.

– Не за что, – ответила женщина. – На здоровье.

– А не скажете ли, что за деревня лежит к северо-западу? – вдруг влез в разговор Харальд. – Заброшенная.

Женщина смутилась. Лицо её потемнело, из груди вырвался тяжелый вздох.

– Это место проклято, – сказала она почти сердито. – И не стоит называть его по имени.

– А что там случилось? – Любопытный юноша не отставал, и Гуннар посмотрел на воспитанника с недоумением: и зачем тебе?

– Там когда-то жили свободные люди, – тихо сказала женщина. – Не хотевшие подчиняться родовитым.

По лицу Харальда было ясно, что ему не совсем понятны некоторые слова, и Гуннар покачал головой, предвидя вопросы, на которые придется ответить несколько позже.

– Но кому-то из магов это не понравилось, – продолжала рассказ крестьянка. – И он погубил их всех. В одну ночь.

– А точно это сделал маг? – поинтересовался уже Гуннар. – Места там и так опасные.

– Больше некому, – вздохнула женщина. – Они погибли так, что в этом не было сомнений. Я сама не видела, а вот свекор мой туда ходил. Пятнадцать лет тому это случилось.

– Целую деревню, в одну ночь, – прошептал Харальд, и лицо его закаменело.

– Спасибо, почтенная, – поклонился Гуннар, опасаясь, что любознательный воспитанник начнет задавать новые вопросы.

Едва вышли за околицу, Харальд раскрыл рот.

– А вот что… – успел произнести он, когда Гуннар прервал его.

– Не сейчас, – мягко сказал он. – Вечером, на привале, спросишь про что угодно. Ладно?

Харальд вздохнул и ничего не ответил.

Путешественники шагали на юго-восток, и за спинами их уползло за горизонт яркое майское солнце.

Встреченного крестьянина расспросили о дорогах и, решив срезать, свернули в лес. На осторожное замечание, что «недобрая там чаща, ой плохая», не обратили внимания.

Среди запахов хвои и листвы, под шуршащим пологом из ветвей, Харальд почувствовал себя увереннее. Местные чудеса, неведомые на севере и смущающие душу, словно растворились, остались где-то там, за деревьями.

И тем более странным показалось юноше, когда в старом дубняке, среди огромных стволов неожиданно нахлынуло беспокойство.

– Там, впереди, – сказал Харальд, останавливаясь, – нечто опасное.

– Да с чего ты взял? – удивился Гуннар. – Зверь нам не страшен, люди – тем более, стихийных существ тут быть не должно…

Но, не слушая возражений, Харальд снял лук с плеча и дальше двинулся охотничьим шагом. Его не услышал бы даже самый чуткий зверь, не говоря уже о человеке. Позади сопел и старался не отставать от воспитанника Гуннар.

За одним из коричневых стволов им открылась небольшая, совершенно круглая поляна, заросшая какой-то неестественно ровной травой. Поляну правильным кольцом окружали одинаковые, будто сосновые иголки, дубы.

А в самом центре поляны, около большого черного камня, стоял человек. Одет он был в темно-сиреневую мантию, ветерок играл серебристыми кудрями на голове, украшенной крупным носом. Кроме седины, ничего не выдавало в незнакомце возраст.

Подняв руки, человек что-то вдохновенно говорил, обращаясь, по всей видимости, к камню. Но, к собственному удивлению, Харальд не смог разобрать ни единого слова, хотя речь встреченных до сих пор южан понимал хорошо.

На миг юноше показалось, что вокруг носатого светится голубоватый ореол. Но видение быстро сгинуло, не оставив следа.

– Уходим! – вдруг прошептал из-за спины Гуннар. – Это же маг! Колдует! Уходим быстрее!

– Маг? – Харальд ощутил прилив интереса. Уходить ему совершенно не хотелось. – Он нас не заметит, – прошептал он. – Посмотрим, а потом исчезнем.

– Но он… – начал было Гуннар, но тут человек в мантии извлек откуда-то из-под одеяния кривой нож и наклонился.

Поднимался он с усилием, а когда распрямился, то Харальд едва сдержал вскрик – в руках колдуна безвольно болталось детское тельце, до сих пор скрытое за камнем. Носатый аккуратно поднял ребенка и положил на верхушку глыбы. Затем открыл рот: полилось гнусавое песнопение.