Оксана Демченко - Мир в подарок. (Трилогия)

– Ну надо же, три дня замужем, и вам уже мерещится ребенок, – голубоглазая и не думала удивляться. – Он мне сразу жутко понравился. Я имела несчастье заинтересовать княжну. Тарпен спас меня, а Лемар донес до покоев князя, к лекарю. Нес и шептал – потерпи, маленькая, все будет хорошо, воробушком называл. Думал, я не слышу. А на следующее утро подарил фамильные драгоценности.

– И ты взяла? – хмыкнула удивленно Силье.

– Ловок больно! Вечером пошла вернуть, посмотрела на него и передумала. Сидит, бумаги старые разбирает и жжет. Серый весь, усталый. Кому же хочется так вот – умирать по чужой прихоти? Я решила ему улучшить настроение. Сказала, что благодарю за дорогой подарок и поинтересовалась, где можно выгодно продать камни в городе, когда он скончается.

– Да, деликатная девица, – хмыкнула Силье. – Слышь, подруга Тин, как надо настроение–то поднимать хорошим людям? Учись!

– Он сразу понял, что я издеваюсь, сильно озлился, тихо так и неприятно пообещал, что попросит князя снять ценную вещь с глупой рабыни. Ну я и…

– И он тоже, – кивнули мы хором, чокаясь. Фиолетовые глаза загорелись азартом. – Что в комнате уцелело?

– Ничего, – гордо заявила сухопутная пиратка. – Даже стол порубили в щепу. Хороший был, дубовый. Он бесподобный боец, мой Лим. Когда вконец разозлился и перестал меня беречь, сразу загнал в угол. Оттрепал и сказал – пошла вон, вытолкнул в коридор и грохнул дверью.

– Ты пошла? – снова хмыкнула капитанша.

– Ну да, за ним следом, мы ведь и дверь здорово попортили. Я прежде замечала, ценят то, что недоступно. Думала – бросит капитан рабыню утром, он же охотник, а я – уже добытый трофей.

– Артен, сын Риннарха, часто говорит о нем, – улыбнулась Силье. – Твердит, что всегда мечтал о таком брате и очень скучает. Что Лемар единственный из всех знает, что такое верность, у него золотое сердце.

– Да, наверное. И он единственный, рядом с кем я хочу просыпаться. Каждый день, даже когда буду совсем старая. Лим шутил, что не оставляет мне наследства, потому что всегда знал, что умрет молодым и не копил на старость. Так страшно – все знать и смеяться вместе с ним. Он засыпал, я плакала. Никогда прежде так не плакала, – голубые глаза подозрительно заблестели. – Теперь он будет жить, ведь да?

– Тин, не томи!

– Будет, – я вздохнула. – Но все очень плохо, девочки. Я впервые увидела то, чем владеют не окаянные, их–то не стоит слишком сильно бояться. Жрецов и стрелы прекрасно берут. Я узнала силу – краешек силы – Адепта. Против неё нам не выстоять.

– Княжна? – хищно подалась вперед Силье.

– Адепт. Любой, кому переходит наследная сила первого, того безумца, который разрушил прежний мир. Один из сгоревших на этом берегу окаянных сказал: сила выбирает самого одаренного. Это, видимо, тоже придумка первого демона. Адепт страшен. В любом столкновении и противостоянии он выпьет нас. Как только узнает, что мы есть. И я не представляю пока, что вообще можно сделать. Но очень прошу: Силье, никогда не подходи к берегам Карна. Первый, по счастью, так и не прибрал к рукам море.

– И что?

– Все самое опасное зло окаянных, как я теперь вижу, – вывернутые наизнанку, изуродованные творения таких, как мы. Нити, вот эти, у меня в руке, плелись для спасения беременных женщин, слабых и больных. Кстати, передай своему новому лекарю, они хоть и древние, и окаянными были опоганены, но теперь снова вполне рабочие, он разберется, – я нехотя передала удивительный шелковисто–теплый клубок. – Плелись впрок и хранились всегда у травников, ведь снавей слишком мало. Нас никогда не было достаточно, чтобы избавить мир от всех бед – может, и к лучшем. Нельзя все красить в один ровный розовый цвет и лишать людей необходимости выбирать.

– Сейчас выбора тоже нет, – усмехнулась Силье. – Адепт красит – и исключительно в черный.

– Итак, о наших придумках, подобных этим нитям, – упрямо продолжила я, пока мысли не убежала, запах вина и так слишком хорош и отвлекает. – Нити давали силу, лечили и ограждали от зла. Попали в руки адепта. Теперь ослабляют, отравляют и убивают. Я уверена, это не единственный случай, он так действовал во всем. Через тебя могут подчинить океан, тут есть наши творения, древние и сильные. Они станут монстрами. Хочешь увидеть Риннарха – зови его выходить в океан на встречу.

– Ладно, разберусь, – проворчала она недовольно. – Пока я думаю плыть на запад, а потом к берегам Туннрёйз. Течения сильно переменились, надо понять, почему. Теперь я смогу. Зараза ты, подруга. Всю выпивку мне испортила. Давай укладываться.

– Я пойду караулить Лима, – непререкаемо заявила арагни и удалилась в каюту на носу.

Мы молча допили бокалы и разбрелись по кроватям. Я долго ворочалась. Беспокойство не отпускало. Мы бросились спасать мир, в точности как говорил Риан – не разобравшись, босиком. Он мог бы рассказать и про нити, и про другие умения моих предшественниц. Но времени выслушать не нашлось. Я вывернула из–под головы подушку и зашвырнула в угол. Упрямый Наири поехал на север, к Тучегону. Там наверняка тоже изуродованный черным злом монстр, бывший прежде чем–то полезным и добрым. Как он управится? Будем надеяться, там не надо распутывать узелки. Я хихикнула, представив озверевшего от нелепого занятия арага с ма–аленьким кривым клубочком. Най сопел, нитка путалась, клубок крутился, и сон все дальше уносил мою усталую вымотанную трудным днем душу, открывая вход в мирок с туманным озером, серебряными пологами ив, сосновым лесом.

Утро началось до зари, ведь пора что–то делать с гонцом князя. Мы с Силье встали, как по команде, быстро оделись и позавтракали. Я еще хрустела яблоком, наблюдая гримасы новой снави над целебным чайком, когда дверь тихо открылась, являя зрелище печального Артена, одетого в черное, на фоне столь же мрачного Сантала. Оба решительно вошли и сели, собираясь затеять явно неприятный разговор. Начал княжич.

– Госпожа Бэнро, ставлю вас в известность, что я намерен уехать на несколько дней в Тэйкарн. Один или в сопровождении вашего брата, но сама поездка не обсуждается, так сделать необходимо, вопрос чести.

– Сэль, успокойся, – я едва успела рывком вернуть её на диван до достижения точки кипения. Ну и характер, бедный князь. Хотя, если вспомнить Лемара – скучно обоим не будет. – Мы сами виноваты. Он собирается на похороны, ты что, не видишь?

– Какие? Ах, да, – она виновато пожала плечами. – И правда, что это я. Надо было вчера позвать обоих. Неловко как вышло…

– Что вышло? – тихо удивился Сантал нашей беседе. Глаза потемнели, выдавая в мальчике семейный характер. Интересно, что бывает, когда родня Кормчего собирается в одном месте? Наверное, посторонних вывозят подальше заранее. – Вы про нас не забыли? А хоть бы и так! Мы действительно намерены ехать на похороны Лемара Тэйлана.