Александр Рудазов - Сын Архидемона. (Тетралогия)

– Также на борту самолета находились два советских гражданина, - продолжил диктор.

Лицо полковника разом превратилось в мраморную маску.

– От клятые буржуи… - прошептал он. - Двухсоть смертников не пожалели, шоб, значить, пару наших храбрых товарищей угробить… Ненавижу! Капиталисты поганые!

«Насчет отсутствия мозгов досье не преувеличивало», - мрачно подумал я.

– Ясное дело, - согласился Рабан. - Я вот сколько знаю полковников КГБ - все тупые бараны. Профессия обязывает.

«А сколько ты их знаешь?»

– Ну-у-у… Считая этого?

«Угу».

– Тогда одного.

– Товарищ Бритва, а почему я до сих пор не имею перед глазами ваших документов? - нахмурился Щученко. - Вы мне здесь не волыньте! Я вас живо отправлю в жо… сткий плацкартный вагон!

– Ну нету у меня документов! Нету! - для наглядности я вывернул карманы. - Я с планеты… эм-хм…

– Альдебаран! - подсказала лейтенантша.

– Кин-Дза-Дза, - сухо поправил ее Михаил Илларионович.

Действительно, «родную планету» я назвал в анкете именно так. Ну а что? Такого фильма в этом мире нету, никто ничего не заподозрит. К тому же звучит по-инопланетному, и запомнить нетрудно… как мне казалось. Но все-таки - чего они так привязались к Альдебарану?

– Точно, Кин-Дза-Дза, - попытался кивнуть я. Я уже больше года яцхен, но до сих пор иногда еще пытаюсь двигать отсутствующей шеей. - У нас там документов не бывает.

– Непорядок! - обтер лысину платком Щученко. - Вернетесь домой, передайте, значить, шоб непременно завели, а потом уж туристов в Советский, значить, Союз посылали.

– Угу. Обязательно передам.

– А если у вас документов, значить, нету, как же я убедюсь, шо вы есть настоящий инопланетянин? Есть у вас какие-нибудь доказательства?

– Это уже становится интересным… - хмыкнул я. - Сейчас, подождите, подумаю… А, ну да - у меня шесть рук! Убедительно?

– Ху-ху-ху! Ху-ху-ху! Товарищ Бритва, да шо вы, значить, мне м о зги тальком посыпаете? В нашей советской Конституции не сказано, шо человеку запрещено иметь шесть рук! Да я вам прямо щас позвоню в Дом Инвалидов, будет здесь куча и одноруких, и безруких, и шо хошь!

– Вы мне кого-то ужасно напоминаете, полковник… - задумчиво посмотрел на него я. - Ну хорошо, а крылья?

– Ой, да шо вы мне опять м о зги тальком порошите? Да я вот прямо щас пойду, да тоже крылья напялю! Маскарадный, значить, костюм!

– Да, но я умею летать!

– Ху-ху-ху! Да я тоже! Вот сейчас пойду в аеропорть, сяду на самолеть, да полечу, як птичка певчая! Соловей, значить!

– А если без самолета?

– А можно и без самолета! - покладисто согласился Щученко. - Сяду, значить, в вертолеть, и ху… же, заметьте, не будеть! Ху… до доказываете свою принадлежность к инопланетному пролетариату, товарищ Бритва!

– Нет, а если вообще без техники? - настаивал я. - Сами по себе сможете?

– А вы, значить, смогете, если мы у вас крылья оторвем? - ответил вопросом на вопрос полковник. - Давайте, значить, отрежем вам крылья, да мне прикрепим хорошим советским клеем «Момент»! И я в момент взлечу! Ху-ху-ху! Це я красиво завернул, а?

– Угу. Красиво. А если я вот прямо перед вами возьму и исчезну? Растворюсь в воздухе? Что вы на это скажете?

– Шо вас надо срочно определить в помощники товарищу, значить, Акопяну. А еще - шо вас надо арестовать за самовольный побег из-под задержания.

– А я что - задержан?

– А вот это мы сейчас, значить, и выясняем! - развел руками Щученко. - Вы доказательства предъявите, шо вы, значить, пришелец!

– И какие? Ну вот скажите, какие доказательства вас устроят?

– Паспорть! Шоб, значить, черным по бумаге было написано, шо товарищ Олег Бритва имееть национальность «инопланетянин». А иначе… - он захрюкал и начал постукивать по рукояти пистолета. - По законам, значить, военного времени…

– Так сейчас же вроде не война… - рискнул вставить словечко майор.

– А вас, товарищ Пукин, никто, значить, не спрашивает.

– Лукин! - раздраженно поправил майор. Но больше ничего не сказал.

– А вот, значить, вам, товарищ Бритва, другой вопрос, - задумался Щученко. - Вы кем же будете по, значить, классовому строю? Пролетариать? Или, може, буржуазия?

– Коренной пролетарий, - быстро ответил я. - Рабочий класс.

– А мозоля-то на руках покажьте! - в голос заорал полковник, хватая меня за руку. - Ишь, ручки-то мяконькие… хотя не очень… да уж, не очень, це я еще, значить, недосказал…

Я спокойно смотрел, как он дотошно проверяет все мои ладони, пытаясь отыскать хоть один мягкий участок. Пусть ищет - кожа у меня хитиновая, играет роль экзоскелета. Такую кожу даже автоматной очередью пробить нелегко. Я же все-таки архидемон!

– Да, мозоля есть… - неохотно признал Щученко. - Сплошные мозоля со всех, значить, сторон… Только сомнения никуда не пропали, здесь они, здеся… Ху… рмы не хотите, товарищ Бритва?

– Не откажусь, - протянул руку я.

– А вот вам ху… рмы мы не дадим! - бешено заорал полковник, торопливо пряча пакет в портфель. - Советский народ, значить, трудился, растил ее, молол, выпекал, а вы, значить, приперлись на готовенькое?! Привыкли, значить, в шесть рук народное достояние грабить?! Не дадим, значить, инопланетным капиталистам жрать нашу хурму и прочие хлебобулочные изделия!

– Хурма - это фрукт, - спокойно сообщил я.

– Я знаю, - ничуть не смутился Щученко. - Це я, значить, вас проверял. А вы проверку-то, значить, и не выдержали! Откуда вы, товарищ Бритва, знаете, шо такое наша хурма?! Шпион?!

– Разведчик! - обиделся я.

– А воть с этого места попрошу, значить, поподробнее, - оживился Щученко, придвигая к себе чистый лист бумаги, чернильницу и авторучку. - На какую разведку работаете?

На миг я задумался, за каким хреном ему понадобилась чернильница… но в следующий момент полковник невозмутимо обмакнул в чернила шариковую ручку,даже не снимая колпачка, и начал писать. По-моему, от такого зрелища челюсть упала под стол не только у меня, но и у всей милиции.

– Скажите, товарищ полковник, - облокотился на стол четырьмя локтями я, - а вас не смущает то, что вы вот так запросто допрашиваете… не совсем обычное существо?

– Нисколько, - не отрывая глаз от бумаги, ответил Щученко. - Мы, значить, не расисты, на внешность не смотрим. У нас к усем равное, значить, отношение. Главное - шоб ты был коммунисть и трудящийся! А дальше разберемся.

С этими словами он отдал пакет с хурмой майору Лукину. Майор по честному разделил фрукты между всеми присутствующими. А сердобольная лейтенантша Лена незаметно сунула одну штуку и мне, пока Щученко чесал ручкой затылок, размышляя, как правильно пишется «полковник». В конце концов он вспомнил однокоренное слово «палка», написал «палковник» и расплылся в широченной улыбке, довольный своей грамотностью.