Александр Рудазов - Сын Архидемона. (Тетралогия)

– Жрать меньше надо, – проворчал я.

– Это ты сам себе сейчас сказал? – приподняла брови Аурэлиэль.

Я стыдливо смолк. Ну да, я ем больше, чем вся остальная делегация вместе взятая. И ничего тут не поделаешь – такой уж у меня метаболизм.

Где вы вообще встречали чудовище–малоежку? А я чудовище, самое настоящее. Кроткое, как ягненок, но все же чудовище.

Городские башни мы увидели издалека. Хаарог окружен мощным кольцом крепостных стен. Перед ними – широченный ров с водой, через него перекинуты мосты к воротам. Ворот в Хаароге трое – западные, южные и восточные, к которым подъезжаем мы. С севера ворот нет. На севере Ливония граничит с землями огров, там всегда неспокойно.

Жить по соседству с ограми – хуже не придумаешь. К счастью, этот полудикий народ не составляет централизованного государства. И вообще они не слишком многочисленны. Около сотни разобщенных племен, в каждом – где–то сорок–пятьдесят особей, включая женщин и детей. Это даже не племена, а скорее стаи. Вождь – всегда самый сильный огр, завоевавший свой титул кулаками и дубиной.

А многие огрские мужики и вовсе живут отшельниками. Дело в том, что нравы в их стаях довольно суровые. Моногамией, к примеру, даже и не пахнет. Все самые красивые огрихи – жены вождя. Те, что поплоше – за лучшими воинами. Молодым парням жен вообще не положено. Единственный способ получить в племени сытную должность и красивый гарем – много и часто драться.

Поэтому с приближением старости огр обычно сваливает из племени подобру–поздорову. Иначе рано или поздно какой–нибудь борзый паренек вышибет ему мозги.

В пограничных областях Скандии, Померании, Баварии, Бранденбурга, Ливонии и Заречья эти верзилы буйствуют частенько. Вторгаются в деревни и замки, грабят на дорогах, как приснопамятный Джорбуш, ловят и угоняют в плен людей. Но на большее отдельные племена не способны – бойцов маловато. Против королевских армий не сдюжить.

Вот если у этого народа когда–нибудь появится свой Чингисхан, который соберет огров в орду, людям придется несладко. Тысяча таких гигантских питекантропов сотрет в порошок любое королевство.

И кое–какие шаги в этом направлении уже делаются. Среди огров постепенно распространяется движение, провозглашающее целью создание единого национального государства – Великой Ограины. Мол, такое государство когда–то уже существовало – аж сто сорок тысяч лет существовало. Огры – вообще древнейший народ на планете, а все остальные зародились уже потом, из плесени.

Но однажды коварные люди и эльфы развалили Великую Ограину и наслали на ее жителей злые чары забвения. После этого правильная история исчезла из народной памяти, сохранившись лишь у самых мудрых шаманов. Теперь вот они и объясняют остальным – как все было на самом деле.

Пока что этих мудрых шаманов поддерживает лишь несколько племен, но они не теряют надежды.

Я между делом полюбопытствовал у кардинала, для чего вождю Джорбушу понадобилась наша эльфийка. Будь на его месте разбойничий атаман людского рода, все было бы понятно. Но огру–то с какого может понадобиться эльфийская или человеческая девица? Что он с ней делать–то будет при такой разнице в пропорциях?

Хотя с другой стороны – у собак и похлеще бывает. Сенбернар, например, весит больше человека, а какой–нибудь чихуахуа свободно помещается на ладони. И вместе с тем разные породы совершенно свободно скрещиваются. Вы вот когда–нибудь видели, как сенбернар скрещивается с чихуахуа? Я однажды видел. Презанятнейшее зрелище, доложу я вам…

Оказалось однако, что действительность даже хуже, чем я себе нафантазировал. Аурэлиэль приглянулась огрскому вождю отнюдь не как женщина.

А как украшение стола.

Да, именно так. Недаром же на русский язык слово «огр» часто переводят как «людоед». Биологически и мифологически это совершенно неправильно, однако по сути вполне справедливо – огры действительно с удовольствием кушают людей. И эльфов. И гноллей. И гоблинов. Только троллей не кушают, но исключительно из–за того, что тролли на вкус – как старая подошва.

Зато молоденькие эльфийские девушки считаются у этих великанов настоящим деликатесом – говорят, мясо нежнее, чем у цыпленка. Огры варят из эльфов суп, делают колбасу, крутят фарш и лепят пирожки…

Хотя сейчас этим никого особо не удивишь. Средневековье на дворе. Вон, башенные зубцы украшены орнаментом – подгнившими человеческими головами. Это преступники – воры, разбойники, убийцы. С ними тут разговор короткий – снести башку, да и выставить на всеобщее обозрение. В качестве предостережения другим. А казнят прямо здесь, у городских ворот – вон там плаха для благородных, рядом виселица для пролетариата, еще чуть подальше – остатки костра для еретиков и ведьм.

Плаха и кострище сейчас пустуют. Зато на виселице болтается свеженький мертвец – только вчера повесили, даже вонять толком не начал. Правой кисти не хватает – то ли еще при жизни оттяпали, то ли ночью кто–то спер. Колдуны вовсю охотятся за такими вот кусочками экзотических трупов – палец повешенного, глаз утопленника, пепел сожженного…

Очередь тянется медленно. В город пропускают только после тщательного досмотра. Стражники на воротах скучают, опираясь на алебарды, а троица чиновников вовсю трудится. Один допрашивает проезжающих, второй осматривает их повозки, а третий собирает пошлину. Причем каждый входящий и въезжающий почему–то непременно вручает ему три булыжника. Уже пятый мешок набивают камнями.

Наконец–то дошло дело и до нас. Пан Зовесима привычно забормотал, улаживая формальности. Высунул рожу и кардинал, басовито благословляя всех присутствующих. Обыскивать нас не стали, только задали несколько вопросов – кто мы такие, куда следуем, что везем. Почему–то поинтересовались, нет ли у нас на продажу алкогольных напитков.

– Сколько вас? – задал последний вопрос чиновник, обмакивая перо в чернильницу.

– Восемь душ, – пробасил кардинал, машинально осеняя бумагу крестным знамением.

– Тогда извольте положить двадцать четыре камня размером не менее куриного яйца.

Лакеи уже сгружают с крыши увесистый мешок. Пан Зовесима развязал его и показал чиновнику кучу булыжников разной формы. Тот скрупулезно их пересчитал и подписал нам разрешение на проход.

– Нафига им эта галька–то? – не понял я.

– Дело привычное, – пожал плечами Цеймурд. – Улицы здесь мостят камнем. Карьеров поблизости нет. Вот и придумали пошлину – «на благоустройство мостов и дорог». Въезжаешь в город – вынь да положь три камня на каждую душу.

– А если у меня нету?

– Тогда не пропустят. Иди в лес по камни – может, отыщешь. Или плати денежный сбор в двукратном размере.