Александр Рудазов - Сын Архидемона. (Тетралогия)

Хотя нет, в домино не получится. В шашки еще ладно, но в карты или домино никак — Рабан же видит моими глазами. Я и в шашки-то все время проигрываю — этот гад наверняка подслушивает мои мысли.

— Не подслушиваю я ничего, — обиделся Рабан.

— Тогда почему же я все время проигрываю?

— Потому что играешь плохо.

Угу, как же. Будет он мне горбатого лепить. Да я на нашем корабле лучше всех в шашки играл. Меня только старпом обыгрывал, и то не всегда — а тут какой-то мозговой глист?..

Ничего, вот завтра выберу время, выточу игральные кости — сыграем в покер. Там-то уж мысли читать бесполезно, все от удачи зависит.

Срезая очередную лиану, я услышал за спиной шорох. Я повернулся и встретился взглядом со здоровенной зверюгой, похожей на шестиногого варана. При виде меня он страшно зарычал и забил по земле хвостом. А у меня при виде него… потекли слюнки.

Обожаю я этих ящеров. Удивительно нежное и вкусное мясо. А этот еще и жутко агрессивный — значит, самка. Охраняет кладку яиц.

Пошарив Направлением, я действительно нашел неподалеку нору с пятью крупными желтоватыми яйцами. Значит, обед сегодня будет из двух блюд.

Яйца я выпил прямо на месте. Примерно половину ящера ухомячил здесь же. Остальное отнес домой и спрятал в погребе. Завтра доем.

До вечера я копался в саду. Хотя называть этот газончик «садом» будет слишком самонадеянным. Я просто посадил вокруг дома всяких-разных семян. Не знаю, вырастет ли хоть что-нибудь. Я ведь их даже не поливаю — да и как? У меня ни лейки, ни ведра — не в горстях же мне воду таскать.

Минуточку. А не приспособить ли мне для этого кокосовую скорлупу? Некоторые орехи я расколол пополам — получатся вполне сносные чашки. В других проковырял дырки и выскреб нутро — их можно использовать вместо банок. А позавчера я видел в лесу нечто вроде огромной тыквы — вкус более чем посредственный, но если эту штуку выдолбить, получится отличный бочонок. Типа калебаса.

Так я и сделал — слетал за тыквой, выковырял все нутро и оставил эту штуку сушиться. А пока она сушится — сгонял к роднику и наполнил водой несколько кокосовых орехов. Теперь не придется каждый раз летать два километра просто чтобы попить. И вообще жизнь понемногу налаживается.

Вечером я забрался на самое высокое дерево и любовался закатом. Сколь богат ты, Господи, до чего же много красоты у тебя на земле и на небе…

Хотя местное небо порядком отличается от земного. Например, солнце почти вдвое больше нашего и не желтое, а зеленоватое. На самом деле это просто обман зрения — в здешней атмосфере свет преломляется немного иначе, поэтому на закате солнце кажется зеленым.

На небо высыпали звезды. Среди них одна необычайно яркая и крупная — это соседняя планета. Если приглядеться, возле нее можно заметить и другую звездочку — спутник. А если очень приглядеться, да желательно еще и обзавестить телескопом, можно различить очертания континентов. Я сначала даже заподозрил, что это наши Земля с Луной, но нет, континенты совершенно другие.

И созвездия здесь совсем другие. Сколько я ни старался, ни одного знакомого не нашел. Ни ковшей Медведиц, ни песочных часов Ориона, ни Кассиопеи в виде буквы М… Но все равно чертовски красиво — я вот в юности тоже частенько выходил по ночам на палубу, полюбоваться звездным небом.

Да, было время… Мне стали вспоминаться яркие моменты из моей жизни — особенно их было много после «перерождения». Я вспомнил, как спасал принцессу из лап дракона, как подвизался при дворе императора Всея Земли, как подобрал волшебного кота Вискаса…

— А помнишь, как ты работал Ангелом Любви, патрон? — тоже вспомнил Рабан.

Я чуть не фыркнул от смеха. Да уж, историйка была та еще. Это произошло еще до того, как я убил Лаларту и на полгода переселился в Лэнг. В то время я почти безвылазно гостил в Хрустальных Чертогах — и поначалу мне там безумно нравилось. Но потом я стал лезть от скуки на стену и попросил леди Инанну чем-нибудь меня занять. Мол, давайте я вам дров нарублю или воды натаскаю… скучают руки по труду, как говорится. Ну она и предложила мне… работенку.

Дело в том, что у леди Инанны есть целый мир, населенный исключительно ее адептами — иштарианами. Всего один, но зато безраздельно ее и больше ничей — а это многого стоит. Называется этот мир Каабаром. И на этом Каабаре есть популярная легенда — об Ангеле Любви. Это вольный перевод, конечно — об ангелах каабарцы слыхом не слыхивали. Просто каабарское слово «птхутеваш» буквально означает «небесный гонец»… то есть ангел, если не буквоедствовать.

Так вот. Согласно поверьям каабарцев, Птхутеваш Бозор или Ангел Любви является к безумно влюбленным, которые по какой-то причине не могут быть вместе, и помогает им соединиться. Просто детская сказка, конечно — из того же списка, что и Дед Мороз с Зубной Феей. Но леди Инанне эта сказка нравится — у нее вообще слабость к соединению сердец.

Вот она и предложила мне немножко поработать. Благо у этого Ангела Любви есть одно преимущество над тем же Дедом Морозом — его внешность нигде не описывается. Даже пол не упоминается, не говоря уж о внешности. Нет, конечно, его никто не представляет в виде яцхена… как угодно, но только не так. И тем не менее, простор для маневров открыт.

Мне это показалось забавным, и я решил попробовать. Миледи выдала мне пачку досье и отправила купидонить. И это оказалось совсем не так просто, как казалось.

Самым трудным неизменно было первое знакомство. Мне каждый раз приходилось сначала убеждать клиента не пугаться, не орать, не убегать, не звать паладинов, а потом еще и битый час доказывать, что я не очередной высер Близнеца, а тот самый сказочный Ангел Любви. Клиенты верили с трудом — и я их за это не осуждаю. Но уж зато потом начиналось самое интересное.

Проработал я на этой должности примерно месяц и создал в общей сложности одиннадцать любящих пар. До сих пор приятно вспомнить. Был, например, один бедный пастушок, по уши влюбленный в дочку графа — и я, аки Кот в сапогах, раздобыл ему денег, поместье и дворянский перстень. Или та девчонка, которую хотели выдать замуж за богатого старика — я слегка припугнул похотливого дедка, тот решил остаться холостяком, а девушка благополучно вышла замуж за кого хотела. Третий чудак вообще по уши влюбился в портрет девицы, живущей на другом конце света — пришлось мне везти его к суженой на собственном горбу.

Но самый запоминающийся случай был с одним пареньком, учеником писца. У этого не было никаких преград — его любимая жила по соседству, принадлежала к тому же сословию и была свободна, как ветер. Только вот горда она была без меры, а паренек, наоборот, стеснительный. Он никак не решался признаться ей в любви, а она, наоборот, даже не смотрела в его сторону. И вот здесь я буквально сломал голову, не зная, как ему помочь.