Александр Рудазов - Сын Архидемона. (Тетралогия)

— Сделать еще одного? Что за чепуха, дорогуша моя! Вы полагаете, это так просто? Пятеро гениальных умов создавали вас больше десяти лет, а вы предлагаете мне в одиночку повторить все это? Да что я, по-вашему, мультигений? Нет, гений, конечно… — притворно засмущался Краевский, — но не настолько. А где бы я взял второй такой… вот ведь беда, до сих пор не знаю, что это, собственно, было такое… Ну ту штучку, которую я поместил в ваш мозг. Без него яцхен долго не проживет, а мне нужен именно живой и здоровый и на долгое время!

— Но зачем?! — поразился я. — Ну что во мне такого ценного?! По-моему, тот же Палач ничуть не хуже — сквозь стены проходит и все такое…

— «Сквозь стены»! — презрительно фыркнул Краевский. — Ну что вы такое городите, дорогуша моя, зачем мне нужна эта чепуха? Я же медик, понимаете? Медик! И вы целиком меня абсолютно не интересуете — меня интересует исключительно то вещество, что прячется у вас под кожей.

— Какое вещество? — начал смутно догадываться я.

— С тех пор как вы… вылупились, вам не приходилось пораниться или хотя бы поцарапаться?

— Вы имеете в виду ту черную слизь, которая у меня вместо крови?

— Именно, именно! — обрадованно закивал профессор. — Только вы ошибаетесь, дорогуша моя, никакая это не кровь. Кровь ваша спрятана поглубже, она зеленого цвета и для человека очень ядовита. А эта слизь — ваша тканевая жидкость. Она залегает по всему телу равномерными пластами, словно жировые отложения у человека. И именно она-то и делает вас таким бесценным!

— Объясните.

— То, что вы презрительно именуете «слизью», по сути своей является древней мечтой врачей всего мира. Это регенерин, дорогуша моя, самый настоящий регенерин! Панацея! Ханаанский бальзам! Именно благодаря ему ваши раны заживают за считаные минуты…

— Кроме перепонки на крыльях.

— Там этого вещества очень мало, — отмахнулся профессор. — А вот все остальное… И ведь на человека она действует точно так же — я проверял на себе! Вообразите! Больше никаких бинтов, пластырей, йода и зеленки! Достаточно смазать любую рану вашей слизью — и она рассосется на глазах, не оставив даже шрама! Сломанные конечности будут срастаться за считаные минуты! Хирургам не придется возиться с иглой и ниткой — больные будут выписываться уже через час после операции! Калеки смогут отрастить новые руки и ноги, слепые получат новые глаза! Мы покончим с раком — это вещество отлично действует на любые опухоли! Да и вообще, большая часть болезней останется в прошлом! Представляете перспективы?! Это же здоровье! Долголетие!

— Угу. И всего-то требуется — прикончить пару сотен своих товарищей,

— Ну не надо… — поморщился Краевский. — Эти идиоты за деревьями не видели леса — они так упивались вашей ценностью как военного аппарата, что совсем не замечали маленького побочного эффекта… А ведь он во сто крат ценнее, чем еще один клыкастый монстр! Я один заметил, я один!

— И что же, без меня вам не удалось выделить это вещество?

— Не удалось… Создается такое впечатление, что это вещество может рождаться только в венах яцхена. Знаете, как кровь у человека? Сколько лет ученые пытаются создать искусственную кровь, но до сих пор приходится содержать уйму донорских центров…

— Насколько я понимаю, мое место теперь в этой клетке и вы будете доить меня, как корову?

— Что вы, дорогуша моя! Конечно, так можно несказанно обогатиться, но если бы я гнался за одними только деньгами, разве я стал бы тратить на вас столько времени? О нет! Я буду изучать вас, изучать долго и старательно, и рано или поздно открою секрет! То, что удалось один раз, удастся и второй! А потом… — Краевский зажмурился от накатившего счастья. — Я принесу миру великое счастье! Я стану новым Луи Пастером! Нет, гораздо больше Пастера — его достижения померкнут рядом с моими! А это вещество назовут моим именем — панацея Краевского! Или нет — краевин! Да-да, именно так — емко и звучно! Краевин…

— Профессор, а у вас случайно не шизофрения?

— Что? Нет, разумеется, дорогуша моя, шизофрения — это… Ай-я-яй! Ай-я-яй, как не стыдно насмехаться над пожилым человеком! Ну что, приступим?

— К чему? — с опаской осведомился я, заметив, что Краевский с кряхтением достает из шкафа какой-то подозрительный баллон.

— Ну как — к чему? Мне ведь нужно будет извлечь вас клетки, вскрыть, поизучать как следует… И при этом оставить вас в живом состоянии, заметьте! Нет, конечно, я бы предпочел договориться по-хорошему, но, знаете, даже если вы дадите слово, что будете сотрудничать… Ведь достаточно одного взмаха лапкой или хвостиком, чтобы не стало больше на планете профессора Краевского… Ай-я-яй, какая неприятность, не правда ли? Вот поэтому и придется вас, дорогуша моя, усыпить… Самому не хочется, но что делать…

Так, это уже несмешно. Я не знал точно, подействует ли на меня этот газ в баллоне, но Краевский вел себя настолько уверенно, что я решил, что подействует.

— Рабан, вытаскивай нас отсюда! — решительно приказал я, с ужасом глядя, как профессор нажимает кнопку распылителя.

— Ай-я-яй…

— Ллиасса…

— Кха-кха!

— …дорогуша моя…

— …аллиасса алла…

— Профессор, вы…

— …что-то вы…

— …и сссаа…

— …мразь! Я вас…

— …заговариваетесь. Быть может…

— …алла асссалла! Алиии! Эсе!

— …убью! Клянусь…

— …у вас самого…

— Энке илиалссаа…

— …Ррогалдроном, убью!

— …шизофрения? Вы не переживайте…

— …оссса асса эллеасса оссо иииииии!

— Кхххх…

— …я вас вылечу.

— Эссеееаааааааа! Алаасса!

Я уже начал терять сознание, когда в глазах привычно раздвоилось. Последнее, что я увидел в этом мире, — удивленно вытянувшаяся рожа профессора Краевского.

Когда я пришел в себя, меня окружал уже знакомый пейзаж. До самого горизонта во все стороны росла высокая степная трава.

— Мы опять здесь? — зачем-то спросил я.

— Точно, патрон, — самодовольно подтвердил Рабан. — А ты чего, недоволен?

— Да нет, почему…

Я расслабленно улегся на траву, развернув крылья поудобнее и вытянув хвост во всю длину. Хм, а я и не замечал раньше, какой он длинный… Метра два, не меньше. Длиннее, чем я сам.

— В этом мире сейчас лето, — заметил Рабан, когда я поглядел на солнце. — Ну то есть в этой части планеты — в южном полушарии, наоборот, зима.

— Угу. Слушай, Рабан, наш ученый друг точно до нас не доберется? Здесь в смысле?

— Да как?! — прыснул мой симбионт. — Ты что, патрон, что за глупые вопросы?! Даже если вдруг окажется так, что Краевский умеет перемещаться между мирами… кстати, это совершенно невозможно… даже в этом случае легче найти определенную песчинку в пустыне Сахара, чем конкретного человека во всей бесконечности Макровселенной, объединяющей бесчисленное множество миров… уф! Фу, патрон, давно таких длинных фраз не выдавал…