Михаил Жуковин - Приключения Муна и Короля призраков

Мун кивал весь рассказ, затем администратор его обнял, как человека, который захотел выслушать про его беду, пожелал удачи, и мальчик отправился за Лэй. Девушка шла бодрым шагом. Мун же не видел ничего, куда можно было бы так уверенно направляться. Пока в голых стенах не заметил низкие двери: штук десять, высотой в метр.

– О, нет! – вырвалось у Муна. – Опять ползти?!

– Можно на корточках двигаться, – отрезала Лэй, и открыла одну из дверей. Ребят тут же чуть не сбил гул тысяч людей. Отражаясь от стен, этот звук заползал во все щели горы, причем безучастным не оставался даже шёпот.

– Там что, целый город?.. – произнес Мун.

– Ты же видел книгу Регистратора, – ответила Лэй и поползла в темноту.

Ползти пришлось не так долго, как в первый раз. Через двадцать метров Муну пришлось снова удивляться, хотя, казалось, за последние дни он привык уже ко всему.

– Лэй, о чем Вы говорили с администратором? Что за трактир?

– Я с ним договорилась еще тем утром на Ярмарке, чтобы он нам подготовил местечко в «Волчьем голоде». Я знала, что надо будет перекусить в Трущобах, и перестраховалась, забронировав местечко.

Муну оставалось только позавидовать прозорливости его спутницы.

Скоро тоннель разошёлся в огромный проход. Конца его видно не было не только из-за витиеватости и длины, но и количества людей – огромного количества людей, которые куда-то торопились. Их было достаточно, чтобы чувствовалось, будто ты в обычном городе.

В проходе было светло, так как в каждое, даже мельчайшее отверстие была вставлена горящая свечка, и кто-то следил, чтобы потухшие заменялись новыми. Так как пламя каждой свечки немножко качалось, всё вокруг казалось немного трясущимся. Это и завораживало, и в то же время утомляло глаза.

На стене прямо рядом с Муном была приделана табличка, на ней надпись сообщала всем, что это « проход Б—12.4 ». В потолке свечек не было, чтобы воск не капал на жителей Трущоб. Поэтому высоту прохода Мун не понимал, но чувствовалось, судя по эху от каждого звука, что тут высоко.

– Это похоже на улицу, – прошептал Мун, как только они с Лэй пошли по проходу.

– Она и есть. Обычная улица. Это же отдельный город. Тут все улицы такие. Только называются проходами.

– Почему?

– Ничего не заметил?

– Необычного?

– Да.

– Да тут всё… – воскликнул Мун, но Лэй его оборвала.

– Нет, особенно необычного. В поведении людей.

– Ну… – Мун еще раз присмотрелся. – Все почему-то куда-то спешат. Только не как на Ярмарке. А еще больше.

– Молодец. В Трущобы не за чем соваться, если ты не собираешься куда-то идти. Куда-то торопиться. Что-то обязательно сделать. Понимаешь?

– Ну…

– Тут не место для прогулок. Это последняя граница перед Лесом. Тут многие люди собираются с духом и делают шаг в пропасть. Обдумай эти слова. Когда поймешь, о чем я, скажешь. – улыбнулась Лэй. – В общем, все идут, ищут проходы куда-то, свою цель… Поэтому и проходы, а не улицы.

– Ладно, – сказал Мун, которому сейчас было не до загадок Лэй. Проход так проход.

– Нам надо в трактир «Волчий голод». Насколько я помню, это проход «В-13.5».

– Кстати, зачем нам туда?

– Во-первых, я хочу есть. Ты, наверное, тоже. Во-вторых, человек, который нам сейчас очень-очень необходим, скорее всего, там.

– Что за человек?

– Офицер Ги-доллан.

Лэй не стала расшифровывать, зачем им нужен офицер Ги-доллан. Видимо, устала отвечать. А Мун устал выбивать ответы. Он вообще устал, и скорая возможность поесть перекрыла все остальные любопытные мысли. Так что оба замолчали и отдались течению в проходе.

Вскоре Мун, перестав мечтать, что же он съест в трактире «Волчий голод», стал всматриваться в лица людей. Все были настороженные, крайне сконцентрированные. Многие были в состоянии упадка («Шаг перед пропастью» – вспомнились слова Лэй). Кто мог, шёл быстро, кто не мог – медленно, но хотел быстрее. Разговаривали люди редко. В основном, спрашивали дорогу. Но эхо разносило звуки во все закутки, так что ощущение жужжащего улья сохранялось.

Лэй резко свернула в проход, который Мун и не заметил бы. Закуток был не таким широким, и людей находилось заметно меньше. На стене висела табличка в том же стиле, что и первая, увиденная Муном: « Проход Б—12.3 ».

– Ты понимаешь систему этих букв и цифр?

– Нет, просто помню, где трактир. Сейчас будем подниматься по ступеням.

– Долго?!

– Если через одну ступеньку бежать – долго, а если через две – нормально.

– Спасибо. Буду через три, но пешочком.

Лэй вдруг рассмеялась. Беззлобно, без сарказма и иронии. Просто рассмеялась не очень-то и смешной шутке Муна. Тот, конечно, не понял, почему его спутница так хохочет, но так как в этом не было и намека на что-то злое, был рад развеселить девушку. И увидеть её лицо. Мама часто говорила, что ничто так не украшает человека, как добрый смех и свет изнутри. Сейчас Мун наблюдал подтверждение этих слов. Он замер, наблюдая Лэй. От неё сейчас невозможно было оторваться. Наверное, она смеялась от эмоциональной усталости, когда человека достаточно подтолкнуть к чему-нибудь – веселому или грустному – и он тут же зальется смехом или слезами. К счастью, Лэй смеялась, и Мун смотрел на самую прекрасную девушку на планете. Под светом мерцающих свечей, в глубине горы, среди спешащих людей и в противовес им замершим ленивым серым стенам.

– Что с тобой? – спросила Лэй, отсмеявшись. – Со мной что-то не так?

– Вполне себе всё так, – прошептал Мун. – Пойдем.

Через проход «Б—12.3» они быстро прошли к первой широченной ступени. Мун посмотрел наверх: лестница была винтовая. Куда она вела, где заканчивалась, естественно, было непонятно. « Лестница Л – Сиреневая » – было написано на табличке.

– Почему сиреневая? – удивился Мун.

– Чтобы не запутаться. Проходы обозначаются буквами и цифрами. Лестницы – цветами.

Лэй собиралась еще что-то добавить, но Мун её опередил:

– Но мы задерживаться на рассмотрение и обдумывание надписей не будем, а пойдем наверх.

– Что с тобой? – удивилась Лэй.

– Я теперь непредсказуемый, – ответил Мун. Ему вдруг захотелось нести всякую чушь и дурачиться. Лэй этого, естественно, не поняла.

– С тобой всё в порядке? – неожиданно заботливо (Заботливо!) – произнесла она и приложила ладонь ко лбу Муна.

Вот это было действительно непредсказуемо. Мун хотел что-то сказать, но слова не выходили из гортани, а превращались в неуклюжий шепот. Лэй заволновалась еще больше.

– Мун, тебе плохо?

Мун увидел в её глазах испуг. За него. Его это взволновало еще сильнее. Сейчас что-то менялось. Навсегда. В сердце Муна. Он это отчетливо понимал. Почему-то по венам пустился во всю прыть адреналин. Сердце застучало сильнее. Мальчик понимал, что всё это из-за Лэй. Он собрался с силами и произнес: