Алан Аюпов - Саньяси (СИ)

— Я никогда не сдамся, госпожа графиня Светлада! — Фыркнула Алеолина. — И пусть в СВУ меня объявят сторонницей пещерного мышления, я буду продолжать отстаивать свою точку зрения. Благодарю за спасение от позора, но я в этом не нуждаюсь. Я не считаю это позором.

— Вряд ли СВУ расправился бы так беспощадно с тобой, — в тон ей возразила студентка Дафна. — В этом Совете составляют большинство мужчины, и притом скептики. Сочетание нестойкое перед персонами нашего пола, особенно с вашими данными.

— Вы шутите, — серьёзно заметил граф, — а мне кажется трагичным столь долгое существование идеограмм у нас в Любограде. Это неизбежная отсталость мышления…

— Вернее, замедленность прогресса и архаика форм, — поправил графа художник Ладожский, — отсталость подразумевает сравнение. С кем? Если с нами, то на каком историческом уровне? Наш современный гораздо выше. Сколько позади осталось лет хорошей, разумной и дружной жизни, жадного познавания мира, счастья обогащения красотой и радостью. Кто из нас отказался бы жить в те времена?

— Я, — откликнулся Шурик. — Они, наши предки, знали так мало. Я не мог бы…

— И я тоже, — согласилась Дафна, — но безграничный океан познания так же простирается перед нами, как и перед ними. Эмоциональной разницы нет. А личное достоинство, мечты и любовь, дружба и понимание — всё, что выращивает и воспитывает нас? В этом мы одинаковы.

Из глубины стереоэкрана послышалась мелодичная музыка, лишь изредка прерываемая диссонансными ударами и воплями. Перед горожанами появилась площадь на холме, покрытая чем‑то вроде бежевого ковра. Эта дорожка направлялась через площадь к лестнице из того же материала. Уступ, украшенный высокими вазами и массивными столбами из серого камня, всего через несколько ступеней достигал стеклянного здания, сверкавшего в красном солнце. Лёгкий фронтон поддерживался низкими колоннами с причудливой вязью пилястров из ярко‑жёлтого металла. Лёгкий дымок курился из двух чёрных чаш перед входом.

По асфальтовой дороге двигалось сборище молодых людей, размахивая короткими палочками и ударяя ими в звенящие и гудящие диски. Некоторые несли на перекинутых через плечо ремнях маленькие красные с золотом коробочки, настроенные на одну и ту же музыку, которую посетители чайной избы причислили бы к дикой какофонии первобытно общинного строя.

Видео камеры съёмочной группы приблизились к идущим, выделив среди толпы две четы, оглядывавшиеся на спутников и дальше на город со странным смешением тревоги и удальства. Все четверо были одеты почти в одинаковые чёрно‑белые одежды. Девушки в белых пышных платьях, скрывающих их истинные фигуры. Двое мужчин в костюмы, в галстуках, расцвеченных извивами золотых драконов с разверстыми пастями. Каждый из мужчин подал руку своей спутнице. Продолжая двигаться боком к лестнице, они вдруг запели, вернее — пронзительно заголосили. Вызывающий напев подхватили все сопровождавшие.

— Если это свадьба, то почему они так боятся дворца бракосочетания?! — Возмущённо воскликнула Дафна.

— Госпожа Шушара! — Раздался голос седого.

Хозяйка питейного заведения вздрогнула от неожиданности, уронив бокал прессованного стекла, который не замедлил разбиться.

— Ваше преосвященство, благодаря нарушению вами общественного порядка я разбила десять бокалов для шампанского. Из Богемского, между прочим, горного хрусталя. — Сообщила она, набрасывая свой фартук на осколки. — С вас…

— Госпожа Шушара! — Повторно проревел раздражённый голос. — Это ещё что показывает ваше устройство?

— Как что? — Возмутилась госпожа Шушара, аж подпрыгнув на месте от негодования. — Разумеется, Любоград! Что же ещё?!

— Госпожа Шушара! В Любограде нет дворца бракосочетания! В Любограде есть дворец любви, и выглядит он совсем не так, как показывает эта ваша игрушка!

В обеденном зале воцарилась гробовая тишина. Все замерли в ожидании скандала. Даже дикая музыка, заполнявшая зал, вдруг стихла. Побелевшая хозяйка чайной избы вытаращенными глазами уставилась в стереоэкран.

Голубая лента Любоградской безымянной речки плавно огибала с обеих сторон крупный остров непривычных очертаний, скупо украшенный проплешинами разноцветных полян и разводами густых кустарников. Старший картограф экспедиции Алехандро Эль‑Горро с трудом оторвал взгляд от монитора.

— Ящеры и исчезновение питейного заведения — Это же нелепость!

— И тем не менее, оно исчезло, — хладнокровно возразил Геннадий.

Кибернетик сидел, примостившись в уголке дивана, обхватив длинными руками свои худые плечи, следя оттуда за действиями напарника.

— Кстати, — Светлов покосился на картографа, — ты совершенно напрасно относишься к ящерам с таким предубеждением.

Алехандро рассмеялся, приглядываясь к кибернетику.

— А давно ли ты записался в рептилофилы?

— С этой весны, — коротко ответил Геннадий и пояснил: — Один из моих многочисленных начальников, не помню номера, с которым у меня часто возникали разногласия по самым разнообразным вопросам, терпеть не мог этих животных. В пику ему я воспылал бескорыстной любовью ко всему племени пресмыкающихся. В особенности к крокодилам. Помимо всего прочего, мне было любопытно наблюдать, как он прыгал и вопил, обнаружив у себя в постели какого‑нибудь пресимпатичнейшего ужа.

В ответ на смех Алехандро Эль‑Горро, кибернетик позволил себе чуть‑чуть улыбнуться.

— Ящеры — удивительные создания. Куда до них солидным млекопитающим. Вспомни‑ка мезозойскую эру. Ящеры шутя покорили сушу, воду и воздух. Они научились ходить, бегать, прыгать, нырять, плавать и летать. Они овладели наиболее экономичным, двуногим способом передвижения и освободили передние лапы для дополнительных, зачастую универсальных функций. Самые крупные из них достигли высоты девятиэтажного дома, а самые мелкие смогли бы уместиться на человеческой ладони. Ящеры воплотились в такое количество видов, какое не снилось ни одному классу других животных. После рептилий природа не создала ничего нового.

— За одним единственным исключением, — заметил Алехандро Эль‑Горро, — среди рептилий не было приматов, к которым, имеем честь, относиться и мы с тобой.

— К сожалению, — со вздохом согласился Геннадий.

— Почему же к сожалению? К счастью!

— Пусть к счастью, не будем спорить по пустякам. А вот в этом городе, очевидно, всемогущий случай создал ветвь рептилоприматов, обладающих сложно организованным мозгом. Сформировалось племя разумных ящеров, которые остановили техническую эволюцию виртуальности, заменив её эволюцией творческого потенциала, точно так же, как это сделал в реале человек.