Алексей Иванов - Ворон. Подлинная история лорда Северуса Тобиаса Снейп-Принц

Конечно! Как же я мог это забыть. Сильная боль может запросто сорвать любую ментальную закладку!

Освободив ноги из пут одеяла, я поднялся на ноги и, пошатываясь, пошел к двери. Тело подчинялось как-то неуверенно. А давление на разум усиливалось с каждым шагом. «Лечь, ты должен лечь. Лечь и спать» — бился в голове приказ.

Я зашарил руками по поясу. Где же она? Нащупав дрожащими пальцами кожаный чехол, я заставил непослушные, дрожащие пальцы вытащить волшебную палочку.

«Лечь! Спать!» — набатом стучало в голове, оттесняя на задний план любые посторонние мысли.

Взмахнув палочкой, я направил ее на свою левую руку, и в ладонь ударила струя кипящей воды. Боль была жуткой, я прикусил губу, чтобы не закричать и лишь с шумом выпустил воздух из легких. Ладонь словно погрузили в раскаленную лаву. Выждав несколько мучительных секунд, я опустил палочку.

Какое-то время я просто стоял, рассматривая свою левую руку. Ладонь покраснела и распухла. Она стала походить на причудливую зимнюю перчатку. А болела так, что хотелось просто выть. Зато все ментальные закладки матери из головы просто выбило. Империо в этом плане гораздо эффективней. С помощью него человека можно заставить войти в огонь, и он останется там пока не сгорит, главное не снимать заклинание.

Наскоро наложив на руку слабые исцеляющие чары, я аппарировал назад.

Заброшенный замок встретил меня снегопадом. Пронизывающий холодный ветер зло сек лицо колючим снегом, слепил глаза, танцевал и кружился в вихре, застилая все вокруг густой белой крупой. Кое-где уже намело настоящие сугробы, словно это не Британия, а какая-то Сибирь.

Едва заметенная снегом свежая цепочка следов, словно путевая нить, указывала мне нужное направление. Это было весьма кстати — в том состоянии полусна полуяви, в котором я пребывал только что, путь с матерью мне совершенно не запомнился. Полуостров же был не так и мал, а потому поиски наугад могли бы затянуться.

Проклятая земля все так же тянула из меня силы, но в этот раз именно это и придавало мне сил действовать. Поднявшись буквально на несколько ладоней над землей, я полетел по этой путеводной нити.

Следы вели к развалинам центральной башни, но оказавшись внутри этого сооружения я не нашел ничего кроме груды едва занесенного снегом мусора. На небольшом пятачке у входа было довольно сильно натоптано — видимо тут я получил последний ментальный приказ матери, но дальше следы обрывались.

Шаря взглядом по сторонам, я тихо выругался. О, Мерлин! Да куда же она могла подеваться! Кучи мусора из битых камней, да снег. Внезапно, мой взгляд зацепился за груду мусора у дальней стены. Она, в отличие от других, была довольно слабо запорошена снегом.

Разметав эту кучу хлама небрежным взмахом палочки, я обнаружил уходившие вниз ступени и бросился по ним в темноту. Идти пришлось довольно долго. Освещая дорогу Люмосом, я шаг за шагом углублялся в подземелье. Ступать приходилось крайне осторожно, местами древний ход частично обрушился, и под ногами то и дело попадались выпавшие из стен булыжники. К счастью ход был прямой, без каких-либо ответвлений, иначе поиски грозили бы затянуться.

Наконец, впереди показался какой-то свет. Но это был явно не выход — холодное яркое свечение больше походило на работу одного из многочисленных осветительных заклинаний наподобие того же люмоса.

Сердце радостно стукнуло, я услышал впереди голос матери. Успел. Подавив в себе порыв, тут же броситься вперед, я быстро, но осторожно двинулся к свету, стараясь как можно меньше шуметь.

Ход сменился небольшим залом, с очень низким потолком, при желании до него можно было достать рукой. В центре зала находилась мраморная плита. Так вот ты какой — Родовой алтарь. Много о тебе читал, а вот видеть ни разу не доводилось. Хотя… алтарь в Гринготтсе тоже можно считать в некотором смысле родовым.

Похоже, я подоспел как раз вовремя — ритуал явно подходил к концу. Подняв палочку, я запустил невербальную Импедименту — простейшее оглушающее заклинание, которое тоже сложно отнести к нормальным боевым. Бледный луч, так и не достигнув своей цели, отразился назад, я едва успел увернуться.

В руке матери блеснул хорошо знакомый мне жертвенный нож.

— Нет! — взревел я, бросаясь вперед. Протего тоталум может защитить от чар, но не остановит человека. Со всей силы налетел на стену. Она предусмотрела и это.

Не дойдя до матери какие-то два шага, я отлетел назад, отброшенный еще одним защитным заклинанием накрывшим алтарь. Маг-исследователь во мне с интересом отметил, что защитные чары такого рода мне неизвестны. Как же мало я знал о своей матери как о маге. Да и знал ли что-нибудь вообще? Слишком привык, что даже обычные бытовые чары даются ей с трудом.

В первый момент я даже не понял, что все уже закончилось. Острие жертвенного кинжала вонзилось в грудь матери. А потом все вокруг стало белым, ослепительно белым. Тело матери засветилось изнутри, стали видны все кости, а затем этот свет прорвал кожу. Миллиарды световых лучей пронзили каждую клетку ее тела.

Спасаясь от света, я прикрыл глаза ладонью. Затем свечение прекратилось, стало темно и тихо.

— Люмос! — выкрикнул я, все еще не веря в произошедшее.

Холодный ровный свет заклинания осветил пустой зал с алтарем. Ни тела матери, ни ее пепла — она исчезла, словно ее никогда и не существовало. Хотелось бы считать все произошедшее сном или бредом, но это было самой настоящей поганой и паршивой реальностью. Я снова не смог ее спасти. Все оказалось зря!

Не заметив две бегущие из глаз дорожки слез, я поднялся на ноги и, пошатываясь, подошел к алтарю. Все заклинания с него спали со смертью матери. Еще раз осмотрев зал отсутствующим взглядом, я уселся прямо на алтарь.

Не знаю, сколько я так просидел один на один со своей болью. Казалось, что прошла целая вечность. Горе и скорбь душили меня. А еще была ярость. Ярость и ненависть. Всепоглощающая ненависть. Если бы сейчас тут появился кто-нибудь из моих двух могущественных врагов, то я бы разорвал его голыми руками и плевать мне на всю их магию.

Зато не столь далеко был еще один недруг, — мелькнула внезапная мысль. — Тот, что едва не сожрал меня при моем первом визите.

Утерев глаза, я встал с пола и, покрепче сжав палочку, направился к выходу. Путь в подземелья мне казался вечностью, а обратно прошел в один миг. Серые стены закончились как-то подозрительно быстро, пролетев над водой озера, я покинул развалины и плавно опустился на пологий берег неподалеку.

Низкое солнце висело над лесом. Его свет падал на тёмную воду озера, создавая золотистую дорожку. Я медленно шел по снежному пляжу у самой кромки воды. Под ногами хрустел первый лед, хрупкой броней сковавший воду у берегов озера. Ветер стих, но снег все еще продолжал падать. Впрочем, я мало обращал на это внимание, как и на все вокруг. Мне хотелось кого-нибудь убить. Хотя бы водного духа.