Джулс Бичем - На краю бездны (СИ)

– Этой картине почти три века, – произнёс спокойный, глуховатый голос почти над её головой, и Джил вздрогнула. Он стоял рядом с ней, и она могла даже разглядеть его во всех деталях, если бы решилась отвернутся от картины и повернуться к нему.

– Она прекрасна, – вежливо отозвалась Джил, не зная – что сказать, чтобы не показаться неучтивой.

– Живыми они выглядели бы гораздо красивее, – возразил он, и Джил обернулась, удивленная таким ответом. Он звучал так, как думала она, увидев впервые этих животных, застывших в движении вперед. Тем временем, её собеседник сделал знак проходящему мимо с бокалами шампанского официанту, и тот приблизился. Джил взяла бокал, ощущая, как на лице приклеилась фальшивая улыбка. Ей было бы гораздо комфортнее, будь рядом с ней Стоун. С каких-то пор она стала доверять Люциану, словно тот был её лучшим другом или тем, кому она доверяла.

– Вам ведь совсем не хочется быть здесь, и Вам тут неуютно, – произнёс мужчина, продолжая смотреть на застывших в вечном беге изящных собак.

– Я просто не люблю шум, – Джил не нравилось, что он почти читает её собственные мысли.

– Мы не знакомы, – её собеседник наконец перевел взгляд на неё, И Джил, вынужденная так же посмотреть на него, подумала, что у него странный взгляд, полный спокойствия и холода, – Гай.

– Джил. Джил Кэйлаш, – она вспомнила, как мать учила её в детстве всегда оставаться леди, даже если собеседник тебе неприятен.

– Рад знакомству, Джил, – с его стороны это было слишком вольно – обратиться к ней по имени. Но при этом, Джил внезапно подумала, что оно звучит совершенно по-другому когда он произнёс его, словно это было новое для него слово, вслушиваясь в каждый его звук.

А затем он поинтересовался, – Если я предложу Вам пройтись, Вы же не сочтете это за дерзость?

Судя по всему, Стоун покинул её гораздо на большее время, чем несколько минут, и Джил внезапно решила, что раз уж золушка попала на бал, то должна как следует провести время, а не хмуриться в углу, считая минуты до возвращения домой. Надо заботиться о себе, а не тратить время попусту. Она поднялась с банкетки, возвращая бокал на поднос очередного официанта, подошедшего к ним.

– Не сочту, – Джил вежливо улыбнулась в холодные глаза, которых не касалось то, что произносил их хозяин. Гай пропустил её вперед и последовал за нею, направляющейся к открытым в сад дверям.

Небо уже почти потемнело, а над особняком разливался свет, почти разгонявший сумерки. Небольшой ветер, поднявшийся еще раньше, касался плеч Джил, заставляя зябко поежиться. Хорошо, что она додумалась прихватить с собой темный палантин из мягкой теплой ткани, подходивший к платью и согревающий в ночную пору.

– Ваша фамилия переводится как “кристальная”, – удивительно, что он разбирался в тонкостях восточного языка, которому Джил была обязана такой необычной фамилией. В её семье была намешана разная кровь, но отец привнёс в семейную копилку еще и отзвуки далекой экзотической страны, где сказки и правда сплетались с нищетой и сокровищами в один тугой узел.

– Вы правы. Но у меня такое ощущение, что я уже где-то Вас видела, – Джил слишком поздно сообразила, что сказала не то, что следовало. А ведь она сделала всего-то два глотка шампанского. Мужчина улыбнулся:

– Да, я видел Вас на слушании в суде, несколько недель назад.

По крайне мере он не отрицал этого, а значит все домыслы Джил о том, что он был настроен неприязненно, рассыпались в прах. Глупая истеричка, надумывающая себе невесть что.

– Подсудимый, к сожалению, работал в нашей корпорации, и меня вызвали, как потенциального свидетеля.

Они прошли вдоль небольшого фонтана, выложенного голубой мозаикой, и свернули на дорожку, которая вела в крытому танцполу. Хозяева приема продумали абсолютно всё, чтобы их гости не скучали. Несколько пар, очевидно, так же уставших от шума в доме, медленно двигались под ненавязчивую музыку. Джил уже рассчитывала обойти площадку, когда Гай повернулся к ней. О, нет, только не это.

– Могу я пригласить Вас?

Он улыбался ей так, словно знал, что она планирует отказаться. Но Джил неожиданно решила согласиться. Чтобы не быть предсказуемой.

Вообще-то, ей всегда нравились танцы. Другое дело, что она почти никогда не попадала на них, то из-за своей нелюбви к клубам, то из-за нехватки времени. Учеба сутки напролет, работа от звонка до звонка, выходные в полной сна прострации. Когда тут было танцевать?

Поэтому она, поднимаясь на танцпол, на секунду усомнилась в том, что сможет сделать хотя бы пару шагов. Огляделась, подмечая – как танцуют люди вокруг неё, и поняла, что тут явно не конкурс танца.

– Вы простите мне, если я окажусь плохим партнером? – Он протянул ей руку, – я никогда не танцевал раньше.

Ох, ну и отлично, она сможет наступать ему на ноги столько, сколько ей заблагорассудится, или просто топтаться на одном месте, изображая видимость танцев. Джил почти ухмыльнулась, радуясь такой перспективе.

У него были сильные, большие руки, которые сейчас держали её за талию. Гай мог спокойно обхватить её обеими ладонями, несмотря на то, что худенькой Джил не была никогда. Обычное спортивное телосложение, помноженное на невысокий рост. Она старалась, как ни в чём ни бывало, смотреть куда-то в сторону за его плечо, испытывая неловкость от того, что в противном случае будет вынуждена смотреть прямо ему в лицо.

– Вы хорошо танцуете, – заметил Гай.

– Поверьте, в последний раз я танцевала на выпускном балу в школе, – усмехнулась Джил его неосведомленности в том, что значит “хорошо танцевать”.

– Не так уж и давно, – он поддержал её шутливым тоном. Джил улыбнулась, соглашаясь. Совсем-то ничего, несколько лет назад.

– Вас не очень радуют воспоминания о выпускном, – этот мужчина был слишком внимателен к тому, что не нужно было замечать, – неужели такой важный день прошел настолько плохо?

– Да, – прямо ответила Джил, смотря на него в упор. Раз он лезет не в своё дело, то пусть будет готов к неприятному ответу. – Потому, что после него произошло несчастье с моим лучшим другом.

– Он погиб, – осторожно сказал Гай с полувопросительной интонацией.

– Да, – Джил и не скрывала звучащей в голосе почти грубости.

– Вы до сих пор не можете пережить и забыть эту трагедию потому, что она изменила всю вашу жизнь, – с каждой минутой он словно рассматривал её нутро под рентгеновскими лучами, но делал это как-то очень уважительно. Джил поняла, что в его голосе нет праздного любопытства, и неприязнь стала понемногу отступать.

– Я стала юристом потому, что хотела справедливости для таких, как он. Для тех, кто не может позволить себе роскошь быть невиновным в силу своей состоятельности или связей. А потом, оказалось, что этому миру не нужна справедливость, ему и так хорошо. Ну, а спасти всех невозможно. Иногда, даже тому, кому пытаешься помочь, уже слишком поздно помогать, – она неожиданно вспомнила ту женщину, с разбитой губой и старым синяком на лице, которая не хотела, чтобы её спасали. Ей было привычно жить так, как она жила. Наверно, мрак в душе Джил поднял свою уродливую, скользкую голову как раз тогда, когда она впервые поняла, что её попытки изменить мир – жалкое трепыхание мухи в огромной паутине, которую не разорвать. Ту собаку оставили её любимой хозяйке, как и добивалась Джил, но мир, в котором жило животное, был разбит надвое тем, что её хозяева больше не вместе. И этого не изменить.