Николай Воронков - Пятнистый (СИ)

Не люблю быть зависимым, но она была права.

-Сесть - прошептал я.

Раклина тут же наклонилась ко мне.

-Повтори!

-Сесть.

Раклина распрямилась и довольно улыбнулась.

-Мозги, значит, работают и говорить ты уже можешь - она снова напустила на себя вид строгого врача - Это всё хорошо, но посадить тебя попробуем не раньше, чем дня через три.

-Почему?

-По кочану! - отрезала Раклина - Видел бы, сколько крови с тебя натекло - не спрашивал! Сейчас попробую намазать самые большие раны своей особой мазью, залеплю листьями, а ты три дня должен лежать неподвижно. Не послушаешься - сдохнешь от потери крови или от заражения. Тебе это надо?

-Не надо - прошептал я.

-Значит, лежи и помалкивай. Потом я помогу, чтобы ты резко не двигался и кожу не сдирал, а до тех пор лежи и силы копи. Понял?

-Хорошо...

Раклина была права, и следующие три дня я лежал бревном, копя силы. Единственное, что я себе позволил (вернее, взял на вооружение), это статическая гимнастика. Теория простенькая - при отсутствии возможности делать широкие движения, надо волевым усилием пытаться совершить какое-то движение и одновременно сопротивляться этому. Например, согнуть руку и одновременно не давать это сделать. Внешне тело неподвижно, но можно одновременно тренировать сразу две группы мышц. В моём положении это был почти идеальный вариант, так как не требовал ничего, кроме собственного желания, внимания и терпения.

На четвертый день мне даже не пришлось напоминать - Раклина сама спросила:

-Ну, что, будем садиться? - и тут же усмехнулась, видя мою реакцию - значит будем.

Я думал, она будет только страховать меня от падения, но она без лишних разговоров подхватила меня и одним плавным круговым движением усадила меня. У меня даже голова закружилась от резкой смены положения.

Вот теперь Раклина меня страховала, давая возможность освоиться. Меня клонило в разные стороны, но старуха придерживала меня, не давая упасть. Наконец я догадался упереться руками, и смог сидеть.

Ни с чем не сравнимое ощущение. Голова кружилась, меня шатало, но я был счастлив. Минут через десять Раклина решила, что я уже не упаду, и осторожно убрала руки. Почти целую минуту я сидел самостоятельно, но потом меня резко повело в сторону, и лекарка, подхватив, уложила меня обратно на лежак.

-Хорошего помаленьку! Отдохнешь, сил наберёшься, тогда ещё попробуем.

Я не ответил - я не чувствовал особой боли, не чувствовал усталости, просто в один момент дико потянуло в сон, и я отключился.

Теперь каждый день хотя бы разок, но я, пусть и с помощью Раклины, садился. А через неделю она решила, что я могу сидеть самостоятельно и стала ненадолго оставлять меня одного. Вроде ерунда, но для того меня это было очень важным - снова становиться самостоятельным.

На первых порах я просто таращился по сторонам. Насколько я понял, меня положили в старый заброшенный сарай для скотины. Развалюха, в которой давно уже не водилось ничего живого, но хотя бы крыша над головой и почти не дует. Ложем мне стал грубо сколоченный деревянный лежак. Неструганные доски, щёли в палец шириной. Единственное, что бросили сверху несколько охапок сена и кусок старой мешковины. И на том спасибо. Трава и грубая ткань прилипли к ранам, и теперь при каждом движении я чувствовал невнятный зуд. Очень хотелось чесаться, отодрать всё лишнее, но я себя сдерживал - лучше потерпеть, чем чуть поджившие раны будут открываться снова и снова.

Сарай имел и свои преимущества. Во всяком случае, не было проблем "сходить по нужде". Всё стекало через щели в лежанке и впитывалось в старый навоз и сено. На фоне старых запахов, копившихся годами, мой почти не выделялся.

Ещё одним развлечением стали разговоры. Раклина, поняв, что я уже достаточно пришел в себя, умом не тронулся, и даже могу немножко говорить, старательно наводила меня на разговоры о моём прошлом. Вроде пересказывает деревенские сплетни, и вдруг: "А ты как думаешь?", "А у вас как?" Хитрости для детского сада, и я или отмалчивался, или отделывался "не помню". Раклина не настаивала на ответах, но через пару дней явился и староста.

Простенький такой дедок, подпоясанный верёвкой. Жиденькие белёсые волосики, мелкая мордашка, бородёнка, застиранная рубаха, мешковатые штаны, стоптанные чуни. Самый настоящий дед Щукарь, только вот взгляд острый и внимательный. Оглядел меня со всех сторон и уселся на чурбак, на котором обычно сидела Раклина.

-Я, это, местный староста. Ханриком кличут. А ты кто же будешь?

Человек, пусть и нечаянно сохранивший мне жизнь, имел право на ответы, но я, по привычке, решил говорить только полуправду. Пока я видел только сарай, остальное знал только со слов Раклины, а как там на самом деле - один бог знает. Так что только полуправда, чтобы не заподозрили в откровенном вранье, но рассказывать о себе я не собирался.

Губы ещё плохо слушались, но Раклина большую часть из сказанного понимала, так что староста пришел не просто так.

-Меня зовут... Гарда.

Староста попробовал странное имя на вкус.

-Кличка, что ли?

-Имя.

-Хм, у нас так не кличут. А какого ты роду-племени? Как у нас оказался?

-Не помню. Ничего не помню. Помню, что дрался с кем-то, а потом чернота.

-На кулачках, что-ли?

-Не, оружием. Много нас было, но с кем дрались и почему - не помню.

Староста не спускал с меня задумчивого взгляда.

-Дрались, много, оружием. Только вот я и слыхом не слыхивал о подобном в наших краях. А где это было?

-Не знаю. Не помню.

-А как же ты у нас оказался?

-Не знаю - честно признался я - Думаю, что магия.

-Какккая магия?! - напрягся староста.

-Какая - не знаю, но народу билось много, наверное, и маги были. А иначе как бы я оказался незнамо где, да ещё и чтоб земля дымилась?

-Откуда знаешь?

-Раклина рассказывала.

Староста покосился на лекарку.

-Странно всё это. Здесь помню, а здесь не помню... Ну, да ладно, хотя бы говорить начал и имя вспомнил, уже хорошо. Начнешь ходить, вокруг посмотришь, может и ещё что вспомнишь...

Снова потянулись дни, и постепенно у меня начало получаться. Сначала просто сидеть, затем и садиться самостоятельно. Но прошло ещё не меньше месяца, прежде чем смог выйти из сарайки. Раклина гордилась мной, и в честь такого события сделала мне "царский подарок" - две старые юбки. Одну - на пояс, а другую - на шею. И звучит смешно, и выглядело дико, но ведь до этого одежды у меня вообще не было. Холода я не чувствовал, разве что дрожал иногда, но ведь мне предстояло общаться и с другими жителями деревни. А видуха у меня была.... Руки и ноги словно усохли, превратившись в палочки. Ребра можно было пересчитать, да и остальные кости выпирали. И всё тело словно шерстью покрыто лохмотьями старой кожи, слипшимися листьями, травой. Новая кожа нарастала, но старая отваливалась медленно, а Раклина категорически запретила отдирать эти кусочки. Тело зудело, но я был согласен потерпеть - теперь, когда я начал ходить, снова свалиться от открывшихся ран или заражения совершенно не хотелось. Так что юбки для меня были самое то - не стесняет, не трёт, и перед людьми показаться не стыдно. Хотя, как сказать. Я как-то заглянул на свое отражение в бочке с водой, и впечатление было, честно говоря, хреновое.