Екатерина Швецова - Это мой мир

– С ними Султанат. Император кормит его отборным серебром. Они встанут против нас бок о бок.

Она замолчала, погрузившись в размышления. Я откинулся на спинку стула, поглаживая сытый живот.

Корчма уже была практически заполнена народом. Мужчины и женщины ели, выпивали, и обсуждали последние новости. В основном, произошедшее за день, но проскальзывали и политические. Правда, в основном то, что и так уже было всем известно.

– … мой друг. Он охотился на унож в лесу, когда увидел их. Человек пятьсот. И все в крови.

– Да ну?

– Не заметили и свернули к арке…

– Струхнул, небось изрядно?

– Да уж, сам понимаешь…

А вот это уже интересно. Пятьсот человек просто так на границе не катаются. Кто бы это мог быть?

Лирра тоже внимательно слушала, а заметив, что я за ней наблюдаю, кивнула:

– Вот и еще одно доказательство.

– Доказательство чего? – я с сомнением покачал головой.

– Того, что, что-то происходит.

Я пожал плечами и вложил в руку, проходящей мимо разносчицы несколько монет.

– Пойдем домой. Мне надоели твои теории заговора. Ты устала с дороги.

Она хмыкнула и улыбнулась:

– Тогда возьми еще вина. Хочу напиться с горя.

– Хорошо. Я составлю тебе компанию, – я заплатил корчмарю за две бутылки и мы покинули питейное заведение.

Я сидел на соломенном тюфяке, брошенном прямо на сырые камни, и бесцельно бросал мелкие камешки в противоположную стену. Кладка осыпалась от времени и от сырости, но не настолько интенсивно, чтобы образовались лазейки для побега.

Я бросил один камешек в стену. Завтра на закате меня познакомят с пьяной колодой. Так, по крайней мере, мне сказал один из охранников темницы. За свою недолгую жизнь я совершил прегрешений на десять казней, и мне крупно повезло, что осуществить могут лишь одну.

Я просидел здесь достаточно долго. Не скажу точно сколько – в темноте счет времени сбивается. Больше месяца? Изредка меня кормили и навещали охранники. Пару раз приходил дайн, дабы я помолился вместе с ним и очистился от грехов. В последний раз я послал его довольно грубо и больше он не осмелился предлагать свои услуги. Зачем молить Богов о прощении того, кто сам не хочет быть прощенным?

Еще один камешек.

Я сидел один. Что стало с выжившими членами команды, мне не было известно. Как и то, где находится Оленсис. Нас разлучили сразу же по прочтении приговора. Их с Ботисом увели сразу, а меня с Гиприсом и тремя ребятами, чуть погодя. С тех пор я о ней ничего не слышал ни от охранников, ни от дайна. Жива ли она?

Снова камешек.

Нас зажали в тиски сразу три императорских четырехмачтовых корабля. Они прижали нас к рифам, около Солости и мы вынуждены были принять свой последний бой. Мы дрались, словно выходцы с того света, защищая свои жизни. Кровь лилась рекой. Но их было слишком много. Живыми им удалось захватить только меня, раненного старпома, Оленсис, лоцмана, так же потерявшего много крови и троих матросов.

Когда мы отходили от Солости, и прежде чем нас упрятали в трюм, нам продемонстрировали всю серьезность нашего положения. Бриг подожгли вместе с трупами и еще живыми, но уже не могущими двигаться членами экипажа. Их крики до сих пор звенят у меня в ушах.

Я бросил всю горсть камней в стену и саданул кулаком по тюфяку в приступе молчаливой ярости. Камешки разлетелись в разные стороны и снова наступила гнетущая тишина. Я вскочил и начал ходить из угла в угол. Вся моя камера была длиной в пять шагов и шириной в два, так что я особо не беспокоился, что в темноте поскользнусь или налечу на что-то. Падать тут было некуда и не на что.

Сначала я рвал и метал. Я грозил побоями всем, кто посмеет ко мне приблизиться – так плохо мне было. Они и не приближались. Меня не кормили достаточно долго – с неделю или больше, и я так ослаб, что основную часть времени находился в полузабытье, лишь изредка выплывая из него, дабы прокричать новую порцию проклятий.

Сейчас я получал свой паек дважды в день, но его все равно хватало лишь на поддержание остатков сил. Ни о каком побеге и речи не могло идти. Я доживал свои последние часы в сырой, темной камере, всеми забытый и никому не нужный.

Устав от бесцельного хождения, я упал обратно на тюфяк и начал неторопливо подбирать камешки, с какой-то странной и грозной сосредоточенностью.

– Что там еще? – главнокомандующий Эришус недовольно оторвался от своих бумаг. – Кто смеет тревожить меня?

– Гонец с границы, господин! – молодой человек раболепно склонился перед мужчиной и отворил дверь. – Срочное сообщение.

Гонец забежал в кабинет и почтительно поклонился пожилому военному.

– Что там у тебя?

– Письмо, Ваша Светлость, – юноша достал конверт и передал его в руки Эришуса. Генерал разорвал печать пограничной гвардии и подошел к окну, чтобы солнечный свет осветил неровные мелкие буквы. Через пару минут он раздраженно ударил кулаком по столу.

– Да как они посмели, без приказа!?

Гонец сжался и начал потихоньку отползать в сторону спасительного коридора.

– Чем вообще этот Брис думает? Да я… я… нет, Император!

Гонец выскочил в коридор и вжался в стену. Главнокомандующий выбежал вслед за ним и направился вглубь дома, бросив на ходу:

– Шус! Карету мне, живо!

Гонец утер лоб и ретировался. Хорошо, что новости были такими плохими, что Эришус не стал срывать злобу на нем лично. Кого карать, а кого помиловать – решать теперь Императору.

День 2

– Лирра, давай еще рыбы захватим?

Я скривилась. Не понимаю, за что можно ее любить?

– Да некуда уже, и так корзина полная.

– Ничего, – муж ухмыльнулся. – Для нее место найдется.

Он уверенно свернул в левый ряд, и я покорно поплелась следом. Рыбный дух витал над рынком, и я давно уже его чувствовала, но теперь, по мере приближения к ряду, он усилился в несколько раз. Я старалась не дышать.

– Как тебе эта? По-моему ничего, – муж потряс у меня перед носом хладной тушкой с выпученными глазами. Меня затошнило.

– Отвечать обязательно?

Он посмотрел на мое зеленое лицо и отвернулся к продавщице:

– Давайте эту и вон ту, поменьше.

Я отвернула от них голову и посмотрела сквозь ряды на площадь. Там, возле деревянного помоста, намечалось какое-то оживленное действие.

– Пойдем. Так и быть, я сам ее приготовлю.

– Погоди, – я указала ему на помост. – Там что-то…

В этот момент забили в колокол.

Народ дружно вскинул головы в сторону площади и начал подтягиваться ближе.

– Пошли, послушаем, – я взяла его за рукав. Он не стал сопротивляться и поудобнее перехватив тяжелую корзину с продуктами, пошел за мной.

Протолкавшись ближе к помосту, я замерла, наблюдая за худощавым пареньком, комкающим свиток с королевской печатью в дрожащих руках. Он подождал еще с пять минут и вышел вперед, вскидывая вверх руку с приказом.