Екатерина Швецова - Это мой мир

Аркани… Нет! Это неправда! Это невозможно! Нет! Аркани… доченька моя… Нет!

Моей девочки больше нет… Ее губы больше никогда не растянуться в улыбке при виде меня. Она больше никогда не будет смеяться! О нет, нет! Русоништ, почему ты так жестока ко мне? За что? Я все бы отдала, чтобы вернуть ее к жизни… Забери меня! Я готова! Нет, нет… Аркани!

Перед глазами все плыло. Я закрыла их руками. Нет… я не могу…

Как сурхаку удалось проделать весь этот путь? Почему из тысяч людей он выбрал именно моего ребенка? Почему?

Аркани! Аркани!

Я кричала до тех пор, пока был голос. Слезы душили меня…

Кто-то трясет меня, я слышу голос, но ничего не вижу. Да и какая разница? Аркани… Моя жизнь… Моя дочь…

Все, кого я любила, умерли сегодня. Все, ради чего я жила и боролась. Ростон, хоть и жив, но… Возможно, он уже никогда не узнает меня. Не обнимет. Не пошутит так, что я не буду знать, смеяться или обижаться. Но, конечно же, рассмеюсь. Я же знаю, что он не со зла.

Из голенища выпал кинжал и со звоном упал передо мной. Я взяла его в руку, не особо заботясь, попала ли по рукояти. Редкие капли упали на лед.

А может, это единственный выход? Закончить здесь и сейчас и пусть Русоништ даст утешение моей израненной душе? Я встречу там Аркани. Живую, улыбающуюся и без рваных следов на шее. Я встречу там всех, кого знала и любила когда-то. Я подожду там Ростона. Я…

Опять меня кто-то трясет. Кинжал выпадает из слабой руки. На этот раз мне удается сфокусировать взгляд на человеке и даже различить голос. Это Лит.

– Даже не думай, слышишь! Лирра! Лирра, ты нужна мне! Ты нужна Ростону! Кто будет с ним? Кто будет его любить, так как ты?

Мне все равно. Я тянусь к кинжалу, но получаю удар по руке.

– Отпусти меня…

Голос сиплый. Внутри все саднит. Сорвала…

– Вот еще! – она отвесила мне оплеуху. Сознание стало возвращаться. – Перестань! Вставай. Надо ехать.

– Зачем?

– Надо увезти его отсюда! Да вставай же! Ты должна мне помочь. Неужели ты думаешь, что тебе больше не для кого жить?

Не для кого? Это неправда. Есть. Моя рука сама движется к животу. Да. Мне есть ради кого жить.

– Вставай!

– Уже-уже… – я оперлась на ее руку и поднялась. Колени подкосились. Похоже, что я сильно ударилась об лед. – Куда мы идем? Где Рост?

– Здесь, – она указала мне на лошадь, стоящую у телеги. На ней сидел Ростон. Его руки были связаны, а сам он качался из стороны в сторону.

– Где мой конь?

– Не знаю. Зачем он тебе? Вон табун – любого возьми и поехали. Я уложу Аркани.

– Нет. Я сама.

Жеребца оказалось найти очень просто – он сам выбежал ко мне навстречу, лишь я приблизилась к табуну. На нем были следы крови – понятия не имею, откуда, но он не хромал и был бодр. За это время он успел отдохнуть.

Я вскочила в седло и рванула с места. Люди меня услышали, стали кричать, привлекая внимание, но я подумала о том, что у нас с Литрисс будет неплохое преимущество, когда за нами начнется погоня.

Я догнала сестру и резко затормозила рядом с ней. Она помогла мне водрузить тело дочери, завернутое в промасленную ткань – я узнала ее сразу. Такую ткань везли с собой солдаты, дабы выжившие завернули их тела и подожгли, исполняя ритуал Игосека. Похоже, что у магов она тоже была с собой.

– Тебе не обязательно ехать с нами, – я подхватила поводья жеребца мужа.

– Я не отпущу тебя одну! – она упрямо вскочила в седло. – Давай мне повод.

Я не стала с ней спорить – перекинула повод ей и рванула с места. Сзади уже собралась погоня, и чем дальше мы сможем от них уехать, тем больше вероятность, что нам удастся затеряться в снежной круговерти.

Мы понеслись прочь от лагеря. Я держала в руках тело Аркани, прижимая его к себе. Сверток постоянно сползал, мне было неудобно, но я бы не выпустила его ни за что в жизни.

Литрисс было не легче. Ростон все время норовился свалиться с седла и ей приходилось постоянно оборачиваться и придерживать его. В конце концов, она повела обеих лошадей бок о бок и обхватила мужа за пояс. Это снизило нашу скорость, но шанс быть растоптанным под копытами, у Ростона резко уменьшился.

– Давай свернем, – Литрисс обернулась ко мне. – Из-за этого снега они проскочат мимо и мы оторвемся!

– Если мы не затеряемся с первого раза, то они пустят авангард во все стороны и мы уже не вырвемся.

– Да брось, сколько их там? Ты так говоришь, будто за нами целая армия погналась.

– Я не знаю, сколько их. Давай еще проедем с пять минут, а потом свернем налево.

– Почему налево? Там же горы!

– А что ты предлагаешь? Затеряться в землях насоров? Или быть может, самого Сумолтира?

– А что нам делать в горах?

– Бросим лошадей и пойдем пешком. Перелезем на сторону Нувасии. А там найдем глухую деревеньку и затаимся.

– Лирра, это бред. Если нас будут искать, то такие места обшарят в первую очередь. И потом, у нас совсем нет провизии!

– Тем более, нечего соваться к насорам. Лошади без еды долго не протянут, а я не могу сражаться с сотней тварей. У нас нет выбора, Лит! Мы полезем в горы и разделаем лошадей, чтобы прокормиться первое время. Возьмем столько, сколько сможем унести.

Она замолчала, обдумывая мои слова. Мы мчались вперед со всей доступной скоростью, а сзади в пределах слышимости, раздавались крики всадников. Слишком далеко, чтобы увидеть нас, и слишком близко, чтобы потерять.

– Ладно! Попробуем по-твоему.

– Тогда сворачиваем. И постарайся не шуметь.

– Ростону это скажи, – она дернула повод влево, пристраиваясь рядом со мной.

Я лишь взглянула на мужа что-то тихо напевавшего себе под нос и вздохнула. Нам предстоит еще много испытаний, и главная опасность для нас – его невменяемое состояние.

Порывистый ветер рвет пологи палаток, бросается, словно тигр на людей, швыряя колючую снежную крошку им в лица. Но никто не отворачивается. Не закрывает красные от усталости и яростных атак глаза. Не слышно музыки и разговоров. Лагерь притих. Ночная мгла больше не тревожится из-за воинской стоянки.

Молчаливые люди упрямо смотрят на большой помост, на котором стоят несколько человек.

Один из них – пожилой маг с несколькими кровоподтеками на лице. Он молча потирает запястье правой руки и старается не смотреть в сторону людей. Он устал и едва не валится с ног, но упрямо продолжает стоять. Рядом с ним Верховный дайн. Он не сражался сегодня и его лицо резко контрастирует со всеми остальными – он свеж и бодр, а его одеяние ослепляет белизной.

Чуть в стороне молча стоит принцесса Олирия. В ее руках отцовская корона. Уже через несколько минут она будет покоиться на другой голове.

Сзади нее, на самом краю стоит принц Ясилиус. Многие бы не хотели видеть его здесь, в этот час, но никто не говорит ни слова. Сейчас он тих и незаметен ровно настолько, чтобы не раздражать толпу, но и тем не менее, показать свое присутствие. На нем простая куртка и меховые штаны – рыцарский доспех он оставил в своей палатке.