Аня Бутенко - Сердце бури (СИ)

— Ладно, давай продолжать.

Дни пролетали незаметно. Сахарок оказалась крайне способной и увлечённой ученицей, и схватывала всё на лету. Почти что через неделю она уже научилась читать книги и более-менее писать. Самым сложным оказалось научиться держать карандаш во рту, но пони одолела и эту трудность. Тогда Твайлайт вручила ей тот самый блокнотик, в котором она надеялась вести заметки о попаданке, и объяснила, как с его помощью общаться. Впрочем, Сахарок хорошо понимала понивилльцев и без него: многие уже знали о необычной гостье и помогали ей влиться в новый коллектив как могли. Очень многое сделала «Привет-новый-иностраный-друг-чувствуй-себя-как-дома»-вечеринка Пинки; помогла и ЭпплДжек, заходившая в библиотеку десять раз на дню и обязательно с чем-нибудь интересным — вчера она притащила целый мешок чудесных крупных сладких яблок, притом совершенно безвозмездно. Когда же Олицетворение Магии попыталась всучить подруге хоть две монетки — принесённый сорт был редким и довольно «нежным», — та великодушно отказалась. Словом, каждый старался порадовать Сахарок как мог.

Тем не менее, иногда Твайлайт замечала, как мрачнеет вечерами её подопечная: теперь юная принцесса была абсолютно уверена, что чужеземную пони что-то тревожит. Тогда ученица Селестии решила схитрить: отослав Спайка к Рэрити (чему влюблённый дракончик был только рад) и сама уйдя гулять, аликорн нарочито громко объявила, что их не будет весь день и Сахарок может заняться чем угодно, и оставила открытый блокнотик с карандашом на видном месте. Конечно, шансы на успех были малы… но вдруг?

Вернувшись вечером, Твай первым делом бросилась к письменному столу — неровные корявые буковки чуть ли не светились на белоснежном листе блокнота. Жадно схватив блокнот, чародейка прочитала:

Твайлайт вздохнула, аккуратно положила стих обратно и смахнула крылом непрошеную слезинку. Вот оно как… И только тут аликорн заметила, что Сахарок нигде не было — ни на втором этаже, ни в подземной лаборатории, ни на балконе… Однако волшебница не стала беспокоиться: пусть погуляет на свежем воздухе, подумает. Лучше ей сейчас не мешать.

Ночь надвигалась на Понивилль вместе с грозовыми тучами: будет дождь. В воздухе уже чувствовались пряные нотки осени, и пони оптимистично подумала, что наконец-то её осень пройдёт как надо — в спокойствии и мире, без смутной тревоги в сердце и давящей на спину тяжести чего-то неприятного, злого. У неё теперь есть друзья, дом, и, как выяснилось, талант к поэзии… Интересно, есть вероятность, что её стихи хоть когда-нибудь напечатают хотя бы даже в «Вестнике Понивилля»? Сахарок хотелось верить, что да.

Холодная капелька упала на нос кобылки, и она скосила глаза, разглядывая прозрачную жемчужинку, символ наступающих холодов. Задорно рассмеявшись, попаданка пустилась вскачь, к Вечнодикому Лесу — просто так, чисто размять ноги. Как же хорошо, когда можно бежать и идти, куда только захочешь!

Какой-то пегас помахал ей сверху копытом, и Сахарок поприветствовала его весёлым ржанием. Пони, сидящая на подоконнике одного из домов пожелала бегунье хорошего вечера, неспешно идущая по тропке единорожка угостила её пирожным. На ходу жуя вкусное угощение и иногда взмахивая передней ногой для приветствия со знакомыми, иноземка внезапно поняла, что же делает мир Эквестрии таким желанным и сказочным, добрым и красивым. Чудесная магия вплелась во всё, от шелковистого травяного ковра до чутких понячьих сердец. Могла ли быть Эквестрия вполовину так хороша без этого дивного волшебства? Сахарок уверена, что нет.

И остановившись — по счастливому стечению обстоятельств, именно на той поляне, на которой она проснулась несколько дней назад, — кобылка заливисто расхохоталась, и её смех смешался с сердитыми звуками начинающегося грома. Ливень мощным потоком рухнул с неба, завыл пронизывающий до костей ледяной ветер, грозясь оторвать не только листья от деревьев, но и храбрую Сахарок от земли. Кажется, кто-то вдалеке крикнул ей, чтобы она немедленно уходила из сердца бури, но пони не слышала этого не только из-за дождя: она была опьянена радостью и всепоглощающим счастьем. И тогда она чётко проговорила про себя открывшуюся ей истину:

«Магия — это дружба!»