Светлана Тулина - Страшные сказки для дочерей киммерийца

Но хорошие девочки не калечат чужих слуг и не воруют коней, а она обещала… и даже не арбалет главное, хотя его и жаль. Надо было клясться богами — у богов всегда можно отмолить нарушенную клятву. Принести жертву побогаче, и делов. Но отец умный — он не заставил Лайне клясться богами, просто попросил дать слово.

Свое собственное слово.

Не у кого отмаливать.

Значит, осталось только быть хорошей девочкой и ждать. Прикинуться куклой, как учил тот старый гвардеец. Только сказку придется сменить — семь лесных великанов, приютившие принцессу-уродину и растоптавшие ее злую мачеху, Лайне помочь не смогут. Ей самой придется стать твердой. Значит, и сказка должна быть другой.

Она шевельнула неподатливым языком. Разлепила сухие губы:

— Жила-была одна принцесса. И не просто принцесса, а дочка самой королевы воительниц. И звали ее Красное Перышко…

Голос был не громче шелеста палой листвы на осеннем ветру. И таким же сухим и ломким. Надо говорить — и тогда восстановится. А голос нужен. Хотя бы для того, чтобы спросить у служанки, какой сегодня день…

Плетка-девятихвостка — это не больно. Совсем. Если ты — кукла из рваной тряпки. Кукле не бывает больно.

Куклу бросили на скамейку и бьют с оттяжкой. Но кукле не больно. Кукла смеется нарисованными губами. Нарисованными глазами видит кинжал на поясе палача — как его имя? Кукла не помнит. У куклы нет рук, ей нечем взять кинжал.

И это хорошо.

Потому что слово дочери короля нерушимо, а до полнолуния всего четыре дня.

— …У нее было большое красное перо из хвоста дикой птицы Рок. На шлеме. Ей мама подарила. Чтобы все издалека видели — это идет не просто какая-то там девочка, а самая настоящая принцесса-воительница. Птица Рок велика и ужасна, это все знают. И она очень не любит отдавать перья из своего хвоста. Но мама Красного Перышка тоже была велика и ужасна. Она одной рукой могла сломать столетнее дерево, от ее крика крошились скалы, а стоило ей как следует топнуть, как река выходила из берегов. Вот такая она была. Она была пятой в роду, и потому еще в раннем детстве назвали ее Пятницей. Она была пятой, а стала первой. И враги, устрашившись, прозвали ее Черной Пятницей. Она в одиночку ходила на спинорога, и стелила потом его шкуру на заднем дворе своего замка. Чтобы в залы грязь не таскать. А добытого ею мяса хватало, чтобы накормить все племя в течение стольких дней, сколько есть пальцев на руках и ногах — вот такая она была умелая охотница, Черная Пятница из рода Великих Де, Фолтов…

— Она совсем рехнулась!

— Но, мой повелитель…

— Пшел вон. Как она поймет, что я ее спас, если она вообще ничего не соображает? Лекаря, срочно!

— Красное Перышко росла одна. Ей не позволяли играть с детьми простых воительниц. А сестер у нее не было. Ей повезло. Сестры — это сущее наказание богов. И чем их меньше — тем лучше. Братьев у Красного Перышка тоже не было. И отца. Потому что у женщин-воительниц не бывает ни братьев, ни отцов. Если какая-нибудь из них хочет поиграть в «дочки-матери», она просит свою длинноклювую боевую птицу Ан-исте. И та приносит ей дочку. Иногда птицы ошибаются — они же глупые, эти длинноклювые злобные Ан-исте, — и приносят мальчика. И тогда ближайшие родичи матери устраивают настоящий праздничный пир. Потому что в племени женщин-воительниц очень любят маленьких мальчиков. Особенно — в остром грибном соусе и с гарниром из запеченных клубней Мао-мао. У маленьких мальчиков такое нежное и сладкое мясо. Даже у новорожденного козленка, вареного в молоке, мясо не такое сладкое…

Умащенная лекарственными снадобьями, снимающими боль и заживляющими раны и напоенная горькими настойками, от которых разум заволакивает туманом и душа становится легче перышка, кукла лежала на мягкой шкуре и рассказывала сказку полной луне за окном.

Кукла помнила, что полная луна — это важно.

Но не помнила — почему.

— Милая! Я тебя спас от ужасных кочевников! Ты меня узнаешь? Идиоты! Вылечите ее, иначе, видят боги, вы пожалеете!..

— Бойцовых длинноклювых птиц Ан-исте все боятся. Даже больше, чем самих женщин-воительниц. Ведь они могут проткнуть воина в доспехах насквозь — такие у них острые и сильные клювы. А еще они воруют детей в ближайших селениях, если вдруг какой-нибудь из воительниц захочется поиграть в «дочки-матери». Потому-то рядом с племенем женщин-воительниц никто никогда не селится. Вот и вокруг замка Красного Перышка не было никакого другого жилья. На целых три дня пути в любую сторону. Только старая шаманка. Она поселилась в пещере за Черным лесом. Эта шаманка вообще ничего не боялась. Потому что детей у нее не было, а с Ан-исте она не церемонилась. Очень давно одна молодая и глупая воительница смеха ради натравила на шаманку свою боевую Ан-исте — и осталась без птицы. Шаманка задушила длинноклювую Ан-исте прямо в полете. Захлестнула на ее длинной шее собственное ожерелье из черепов еще нерожденных младенцев — и дернула как следует… После этого у Шаманки появился посох в виде длинноклювого черепа и уважение всего племени воительниц. Видишь ли, те всегда превыше всего ценили чужую воинскую доблесть и умение убивать. А убивать Шаманка умела…

Кукле все равно. Над нею кричат, суетятся. Один — чаще прочих. Неприятный. Впрочем…

Кукле все равно.

Она рассказывает сказку. Иногда — кому-нибудь, все равно кому. Чаще — самой себе.

Сегодня у противного в руке что-то интересное. Кукла не помнит. Или помнит?..

— Что…

— Милая?! Ты пришла в себя?! Я твой будущий муж. Я спас тебя от жутких…

— Что это?

— Арбалет…

— Покажи…

— Это не игрушка, милая.

— Знаю… А новолуние… когда будет?

— Так ведь было уже! Три дня назад… ты проболела!

Он так и не понял, чему она улыбается.

Не успел.