Глен Кук - Зловещие латунные тени. Ночи кровавого железа

Будучи по природе своей джентльменом, я открыл дверь и пропустил ее вперед. Дама есть дама, даже если она смахивает на Плоскомордого.

Переступив через порог, дама сказала:

— Постой.

— Что?

— Подожди здесь, — произнесла она, оглядев улицу. Соскользнув по ступеням, Торнада побежала. На бегу она не выбрасывала в сторону колени и локти, как это делает большинство женщин.

Закрыв дверь, я прислонился к стене, борясь со сном и стараясь не думать о разлитой по телу боли.

Стук в дверь. Я выглянул в глазок. На меня смотрела Торнада. Она отступила чуть назад, чтобы я смог увидеть ее ухмылку. Я открыл дверь.

На ее плече висел карлик. Он был без сознания.

— Очень упорный маленький мерзавец.

— А?..

— Следил за домом. Подумала, что ты захочешь с ним потолковать, прежде чем мы пойдем на дело.

— Тащи его сюда. — Я прошел в комнату Покойника. — Эй, Весельчак! Посмотри-ка на это и скажи, что мы имеем.

«Карлика».

— У тебя острый глаз. Может, скажешь еще что-нибудь?

«Он следил за домом три часа. Послал его мой друг Гнорст. Я отправлю его назад с серьезным протестом».

— Прекрасно, отправляй. Зачем Гнорст это сделал?

«Полагаю, на тот случай, если ты найдешь Книгу Видений».

— Что еще?

«Его послали потому, что ему ничего не известно». Естественно. Гнорст знал Покойника и не хотел, чтобы тот пропустил волосатого коротышку через свои жернова.

— Ладно, увидимся позже.

«Тебе удалось заключить мир со своей совестью?»

— Человек должен делать то, что обязан.

«Правильно», — насмешливо фыркнул он.

Мое морализирование его всегда веселит. Покойник, не терзаясь сомнениями, изрезал бы Чодо на мелкие куски.

— Я все сделаю, как надо. Альтернативы у меня нет.

Гора окаменевшего сала исторгла еще один смешок.

— Чодо сам поставил вопрос — он или я.

«У тебя нет необходимости искать оправдания. Этот день неизбежно должен был наступить. Ты и я знали об этом. Мистер Доте и мистер Тарп знали. Мистер Краск и мистер Садлер знали тоже. Лишь ты, зная, притворялся, что это не так».

Конечно, я тоже, черт побери, все знал. Но я полагал, что это окажется схваткой один на один. Хороший парень против плохого.

«Береги себя, Гаррет».

— Постараюсь.

Оказавшись на улице, я пошел вслед за Торнадой, погрузившись в собственные мысли. Прошагав несколько кварталов, она спросила:

— Ты боишься?

— Да.

Я боялся и не стыдился этого. Тот, кто не боится Чодо, просто дурак. Или даже хуже.

— А я-то думала, что ты крепкий парень.

— На завтрак я пожираю гвозди и запиваю их кислотой. Затем для разминки даю пинок громовому ящеру. Черт возьми, я настолько крутой, что меняю носки не чаще раза в месяц. Но никакая крутость не поможет, если на тебя попер Большой Босс, а твой единственный друг не может вылезти из кресла, чтобы помочь.

Ее моя речь позабавила.

— Ты уверена, что знаешь, кто такой Чодо?

— Конечно. Нехороший старикан, — рассмеялась она. — Если мы его уделаем, это повысит мою репутацию.

— А его репутации ты не опасаешься?

— Бессмертным все едино не станешь.

Я извлек из кармана маленькую шкатулку и еще раз осмотрел флакончики. Рубиновый, самый смертоносный, казалось, поблескивал сам по себе.

— Что это?

— Нечто, сохранившееся от прошлого дела. Может сгодиться.

— Не надо, не говори.

— И не скажу. От тебя можно ожидать, что ты трахнешь меня по башке и попытаешься их сграбастать. А так я хоть буду уверен, что ты не прикончишь себя, когда станешь с ними возиться.

— И чего ты всех подозреваешь?

— Это позволило мне дотянуть до зрелого возраста в тридцать лет. Куда, дьявол тебя побери, мы двигаемся? Мы тащимся на юг, вместо того чтобы шагать к северу.

— Я же тебе сказала, что кое-что придумала. Нам лучше появиться с той стороны, откуда нас никто не ждет.

— Каким образом?

— Я раздобыла лодку. Мы поднимемся по реке до Переката. Оттуда до владений Чодо мили четыре по холмам, в основном через виноградники.

Я застонал. Я и так еле волочу ноги. Все тело болит и ноет. Голова тоже. Я принял болеутоляющее, но оно помогло слабо.

— Похоже, моя гениальность тебя не потрясла?

— Ха. Знаешь, в чем главная сложность быть боссом, Торнада? Что бы ты ни делал, ты всегда окажешься не прав. Что бы ты ни предложил, твои подчиненные скажут, что это глупость и все можно сделать быстрее, дешевле и лучше.

Она рассмеялась:

— Я это заметила, работая на Истермана. Думала, что соображаю гораздо лучше его.

— Так как видела, что он продемонстрировал всю свою глупость, наняв тебя на работу.

— Ты здорово наловчился говорить приятное.

Лодка оказалась одной из тех, которые обычно используются для перевозки людей на восточный берег в район, иногда именуемый Нижним Танфером. Она принадлежала семейству полукровок, не возражавших грести против течения, если деньги будут выплачены вперед. Я заплатил и свернулся калачиком среди груза и парусины, закрыв глаза. Похоже, мне все-таки удастся немного вздремнуть.

Торнада, кажется, собралась последовать моему примеру. Старший паромщик тронул меня ногой; Его звали Скид, и ему было не менее сотни лет. Несмотря на возраст, Скид был бодр. Ничего удивительного, жизнь на реке полезна для здоровья. Я храпел, ворчал, всеми силами давая понять, что мои умственные способности не превосходят интеллекта черепахи. Приоткрыв один глаз, я спросил:

— Что, уже на месте?

— Нет. За нами идет лодка. Такого быть не должно.

Наверное, Скид жив только потому, что еще не использовал отпущенную ему квоту слов.

Торнада — это какой-то каприз природы. Она способна полностью проснуться, едва открыв глаза. Я еще не успел сесть, а моя спутница уже была на ногах и внимательно вглядывалась во что-то за кормой.

— Где?

Позади нас виднелось множество огней. Думаю, что там было сотни две лодок, почти все похожие на нашу. Сухопутные крысы вежливо величают их «грузовыми»; эти посудины служат своим владельцам и домом, и средством заработка.

Скид присел рядом со мной, чтобы я смог увидеть, на что он указывает.

— Корыто Скилара Зеда. Работает восток-запад, как и мы. На север не ходит.

— О…

Само собой, лодки я не видел, не говоря уж о том, кто ею управлял. Пришлось притвориться.

— Это становится возмутительным, — сказал я Торнаде.

Она снова улеглась, не проявляя ни малейшего беспокойства. Эта женщина все больше и больше напоминала мне Плоскомордого, хотя кое в чем существенно от него отличалась. Она казалась более независимой. Тарпа постоянно волновало, что могут сказать и подумать о нем другие. Торнаде же на это было плевать, или она умело прикидывалась, что ей все до фонаря. Наверное, тем, кто так вымахал ростом, приходится подыскивать удобную для себя линию поведения.