Алексей Пехов - Хроники Сиалы

— Далеко нам идти, Кли-кли? — спросил я у гоблина.

— Не очень, — пробормотал шут.

Правой рукой он держался за мой рукав и прыгал на одной ножке на радость себе и прохожим. Отодрать его от себя мне не удалось, шут вцепился в рукав рубахи, как клещ впивается в собаку, так что пришлось перейти к увещеваниям. На вежливую и проникновенную просьбу прекратить валять дурака и идти как все нормальные люди на двух, а не на одной ноге, Кли-кли ответил мне отказом, и пришлось не обращать на гоблина-попрыгунчика внимания. Ну не драться же с ним на виду прохожих, право слово!

— Насколько не очень? — вновь спросил я у Кли-кли после очередной безуспешной попытки выдрать рукав из цепких рук гоблина.

— Ну с часок, — безразлично ответил Кли-кли и перепрыгнул через лежащую на дороге палку. Я застонал.

— Но нам же надо в южную часть города на Пестрый холм. До него топать и топать.

— Вот в том-то и дело, что кому-то топать, а кому-то прыгать и строить из себя дурака, — не удержался я от комментария.

— Прости, но карету нам сегодня не подали, — съязвил королевский шут.

Гаденыш откровенно наврал, наверное, чтобы меня позлить. От трактира до нашей цели идти было не больше двадцати минут.

Улица, ведущая к Пестрому холму, забиралась на него под немыслимым углом. Пока я добрался до района Больших шишек, с меня, в отличие от воинов, сошло семь потов, и слава Саготу, что гоблин меня все же отпустил и сейчас шел сам по себе.

— Вот бы прокатиться! — почти на самой вершине холма мечтательно пробурчал шут.

Я проследил за его взглядом. Возле одного из домов стояла старая рассохшаяся телега, под колеса которой был подбит деревянный брус, чтобы она ненароком не покатилась вниз и не придавила какого-нибудь нерасторопного прохожего.

— Даже не думай! — предупредил я Кли-кли.

— Ничего ты не понимаешь в объедках, Гаррет! Дурак, одним словом! Смотри, какая горка! Мы же как ураган помчимся!

— Не нравится мне твоя идейка.

— Какая идейка? Что помчимся как ураган? — уточнил Фонарщик.

— Нет, — ответил я. — Что мы помчимся как ураган. Если ты, Кли-кли, решил покончить жизнь самоубийством, то не надо впутывать в свои безумные идеи нас!

— Гаррет, ты все такой же бука! Расслабься, нам ничего не грозит! Почему сразу самоубийство?

— Да потому, дурья твоя голова! Эта горка длиной больше четырехсот метров! Поехать-то ты поедешь. Разогнаться разгонишься! Как ураган, передразнил я Кли-кли. — Но тормозить мы как будем? Твоей головой? Нам потом кости по всему Ранненгу собирать придется!

— О! — глубокомысленно сказал шут, обдумав мои соображения и с сожалением посмотрев на телегу. — Над этой проблемой я не подумал!

— И кто из нас дурак, а кто мудрец?

— Ты дурак, я мудрец — это даже тупому доралиссцу понятно. Кстати, мы уже пришли, вон поместье!

Вокруг поместья, находящегося на самой верхотуре холма, в ста метрах никаких других построек не наблюдалось. Как и говорил Медок, размерами домине мог позавидовать королевский дворец. Правда, отсюда я плохо мог разглядеть изыски создателей этого творения архитектурной мысли, от моего взгляда большую часть дома скрывали густые кроны деревьев, растущих в парке этого самого поместья. Вход в частное владение перегораживала высокая серая стена, на вершине которой находились замысловатые стальные фигурки. Вид этих фигурок нисколько меня не обманул — в первую очередь они были шипами и преградой для тех, кто решится перебраться через стену, и только потом — украшением. Не сомневаюсь, что кроме шипов внутри нас поджидают или собаки, или гарринчи, или стражники (или все вместе).

Стальные ворота поместья пестрели от нарисованных на них изображений птичек. Тут были летающие, поющие и еще Сагот знает какие птахи. Я пригляделся к рисункам и понял, что на воротах нарисованы соловьи, а из этого следовало, что в этом гадючьем гнезде живет кто-то из милордов дворян Соловьев.

Надеюсь, пока мы тут торчим, Миралисса сможет разузнать, кому принадлежит эта берлога.

— Впечатляет! — сказал Фонарщик, оценивая взглядом дом. — Как тебе, Гаррет?

— Сложно.

— В смысле?

— В смысле выбраться оттуда.

— Но ты же мастер в таких делах. Не так ли?

— Угу. Но от этого дело не становится проще. Где Сурок и Эграсса?

— Наверное, притворяются деревьями, вот мы их и не замечаем, высказал предположение Кли-кли. — Спрятались они, Гаррет, спрятались. Или ты думаешь, что два парня, постоянно крутящиеся вокруг дома на пустом участке земли, не привлекут к себе никакого внимания?

— Ну, раз спрятались, тебе их и искать. Я в прятки играть не собираюсь.

— А вот и найду! Потому как не такой дурак, как некоторые! — сказал наш мудрец и решительно принялся крутить головой.

Естественно, гоблин никого не нашел. Если эльф захочет, чтобы его не увидели, его не увидят. Да и Дикие, в особенности их разведчики, всегда славились хорошей маскировкой и умением спрятаться даже там, где спрятаться казалось бы, невозможно (например, в огромном пчелином дупле). Без хорошего умения спрятаться в Безлюдных землях, так и кишащих не слишком дружелюбными созданиями, делать нечего.

Сурок с Эграссой двумя призраками вынырнули из зарослей кустов, растущих возле стены, огораживающей поместье. Я вообще не подумал бы, что в таких кустах могут сидеть два здоровых воина.

— Вы припозднились, — поприветствовал нас Сурок.

— Еще бы! Вас сам Х'сан'кор не сыщет! — сказал я, передавая радостно пищащего линга хозяину. — Не узнали, кому принадлежит дом?

— Нет. А вы?

— Нет, — ответил Угорь. — Все тихо?

— Как на погосте. По крайней мере, через эти ворота из дома никто не выходил, но где-то за час до рассвета туда въехало семь всадников. В кустах удобно, мы там хорошую берлогу соорудили, и с дороги ее не видно, так что заступайте. Можете спокойно сидеть, ворота оттуда видны как на ладони.

— Удачи, — пожелал воинам немногословный Угорь и направился к кустам. Он нырнул в какую-то щель, и ветки тут же скрыли его с наших глаз.

— Пошли, Гаррет. Чего ты пнем на улице торчишь? — позвал меня Кли-кли.

— Слушай, Кли-кли, — запротестовал я. — Ведь ты говорил, что мне надо только осмотреть дом, и все. Уговору, что я должен лезть в кусты, не было!

— Ну какой же ты все-таки вредный! — уперев руки в бока, сказал маленький шут. — Почему я должен тебя постоянно уговаривать, словно ты дите малое?

— Ладно, ладно, — примирительно поднял я руки. — Сдаюсь, только не ной!

— Вот так-то лучше! — победно пропищал шут и скрылся в кустах.

Я последовал за ним, успокаивая себя мыслью, что, пока Миралисса не узнает, чей это дом, и не придумает с Алистаном, как нам в него пробраться, мне все равно делать нечего. Разницы никакой — что в кустах лежать, что в трактире сидеть. Правда, в трактире нет надоедливого Кли-кли, зато там есть Миралисса.