С. Алесько - О людях и нелюдях

Оборотень тут же изменил пальцы и стал неотличим от обычного кота, которых в замке было немало. Шмыгнул к лестнице, спустился во двор и отправился на разведку. Вьюн надеялся найти Дрозда и переговорить с ним, узнать, действительно ли нет никакой опасности, как заверил Винку сыскарь. Но замок велик, и чтобы найти, где содержится арестованный, придется побегать, повынюхивать. Проще всего обследовать входы. Не по воздуху же прилетел Дроздок в крепость, притопал на своих двоих.

Знакомый запах обнаружился на пороге главного входа, который Вьюн обследовал одним из первых, пользуясь появлением на ступенях молоденькой кошечки. Полосатая красавица была хороша, и кошак с удовольствием выказал ей внимание, дабы не вызвать ничьих подозрений. Замковая киса насторожилась и заворчала, собираясь выгнуть спину. Это была нормальная реакция самки вне течки, и никто из людей не обратил внимания на неудачные кошачьи ухаживания. Вьюн прикинулся оскорбленным неласковым приемом и проскользнул за порог.

След Дрозда неплохо ощущался и вел по коридору, потом по ступеням на второй этаж и снова по коридору до запертой двери. Кошак стал оглядываться, соображая, как найти снаружи окно именно этой комнаты. Вдруг на лестнице послышались шаги. Рыжий метнулся в дальний конец прохода и улегся в темном уголке у стены, притворяясь дремлющим. Появившийся стражник не обратил на кота ни малейшего внимания, скорее всего, просто не заметил. Открыл ключом ту самую дверь, где находился Дрозд, и позвал:

— Выходи. Тебя требует наместник.

Вьюн не сразу узнал приятеля. Дрозд был чисто выбрит и прилично одет, волосы вымыты и причесаны, ничего общего с заросшим кудлатым бродягой с сальными патлами. Теперь человеческое воплощение полностью соответствовало красавцу-псу. Кошак хотел было присвистнуть, да вовремя вспомнил о зверином облике. Неизвестно, какой звук выдали бы кошачьи губы, но он, скорее всего, привлек бы внимание. Выждав, когда арестант и стражник повернутся к нему спиной, рыжий скользнул вдоль стены следом. Если повезет, он все узнает из первых рук, не рискуя, что кто-то подслушает разговор арестованного с котом.

Покои лорда Орлика, королевского наместника и правителя Надреченска, располагались неподалеку. Пробираться туда вместе с Дроздом и стражником не следовало — слишком рискованно. Вьюн вновь задержался в коридоре, соображая насчет окна, как вдруг заветная дверь открылась, и показалась служанка, державшая в руках большой поднос с грязной посудой. Видно, наместник только что отобедал. Кошак стремительно шмыгнул внутрь под прикрытием широкой юбки девушки, слишком поглощенной протаскиванием подноса в дверной проем, чтобы заметить рыжего. Быстро спрятаться за гобеленом в покоях лорда коту ничего не стоило, благо тканое полотнище висело почти вплотную к входу.

Позиция оказалась не самая выгодная: видно ничего не было, зато разговор Вьюн слышал преотлично. Для начала наместник отослал стражника.

— Садись, — голос у лорда Орлика оказался густой и звучный. — Как тебя зовут?

— Дрозд.

— Сколько тебе лет?

— Не знаю, ясный лорд.

— Откуда ты, чем занимаешься?

— Я бродяга. Скитаюсь, сколько себя помню, ясный лорд.

— Ты оборотень?

— Да.

— С рождения?

— Разве бывает по-иному, ясный лорд?

— И кем оборачиваешься?

— Псом.

— Покажи.

— Я… не оборачиваюсь при посторонних, ясный лорд…

— Стыдишься?

— Нет, какой там стыд? Оборотни им не страдают. Это правило, здравый смысл. Мы слишком уязвимы в этот момент.

— Возьми, — послышался звук, будто на стол бросили монету. — Сожми в кулаке.

Вьюн понял, что наместник велел Дрозду подержать сребрик. Спустя довольно продолжительное время раздалось:

— Покажи руку.

— Я правда оборотень, ясный лорд. Вот, смотрите, — видно, пес демонстрировал ожог, а потом заживлял его, оборачивая руку в лапу и обратно.

— Мерзость какая, — пробормотал Орлик. — Но посмотреть все-таки надо… Покажи левое ухо… Так, теперь левое плечо. Проклятье, ничего нет, но уж больно похож…

— Ясный лорд, дозвольте спросить, почему меня здесь держат? — Дрозд заговорил противным заискивающе-просительным тоном, в котором Вьюн с неудовольствием узнал собственные интонации. — Я же вор, мне обещали десяток плетей и день в ошейнике. А потом пришел сыскарь, заставил в глаза посмотреть и в замок отправил. Тут приказали помыться-побриться, одежду дали. Я и до этого был не грязный и не голый. А борода моей подружке нравилась… Ваш человек обещал расспросить девочку. Мы вместе в город пришли, она знает, что я оборотень-бродяга. Неужели на допросе что-то другое сказала?

— Нет, она твои слова подтвердила. Только знакомы вы совсем недавно. — Повисла пауза. — В правдивости твоей подружки я не сомневаюсь. А говоришь ли правду ты, парень?

— Вы вопросы такие странные задаете, ясный лорд. Тут и захочешь соврать, да не знаешь как. Лучше правду.

— Какого цвета у тебя глаза?

— Ну, синие вроде… Я сам не разглядывал, женщины говорили.

— Слушай внимательно, Дрозд. Я оборотней неплохо знаю, мне по чину положено. Ни синих, ни голубых глаз у них не бывает. У кошаков всегда зеленые, у медведей — карие. У волков серые. У псов либо карие, либо серые. Откуда ты такой синеглазый выискался? И в какого пса перекидываешься? В лохматую дворняжку или в другого?

Дрозд молчал, Вьюн лихорадочно соображал, к чему клонит наместник. Вот ведь сообразительный мужик! А он, чистокровный оборотень, ни разу внимания не обратил на странности приятеля. Хотя сам сколько раз сокрушался, что у оборотней голубых глаз не бывает, даже у полукровок. Очень эта черта ему у девушек нравилась, а вот сами людины — нет. Кроме, пожалуй, Винки, но у нее глаза серые, хоть и имя дадено в честь небесно-голубого цветочка… Позволив девушкам пробраться в свои мысли, Вьюн чуть не прослушал возобновившийся разговор.

— …послал к Соколиному гонца. Князь через два дня будет в Надреченске, сам на тебя взглянет. До этого посидишь под замком.

— Ясный лорд, помилосердствуйте! Боюсь я Соколиного! Он ненавидит оборотней, это всем известно, а я — чистокровный нелюдь. Вы же сами видели, что с рукой от серебра стало. Ну хотите, при вас перекинусь, чтоб не было сомнений…

Послышался шорох торопливо снимаемой одежды, затем звуки, обычно сопутствующие обороту. Вьюн приготовился услышать в конце знакомое гавканье, но Дрозд молчал. Зато Орлик одобрительно крякнул.

— Вот так пес! Даже в своре моего тестя таких нет, а старик следит за чистотой породы. Впору пожалеть, что у животных от нелюдей потомства не бывает. М-да, парень, сочувствую твоему отцу, но ты себя выдал окончательно.

Дрозд зарычал, и судя по звукам, вцепился зубами в ножку стула, повалив его на пол.