Пьер Певель - Рыцарь

Лорн молча посмотрел на нее.

Тогда девочка подняла левую руку и пухленьким пальцем указала на Лорна. Он понял, что ее интересует не он сам, а его очки. Без сомнения, она никогда не видела ничего подобного. Он снял очки и протянул девочке, чтобы она могла полюбовалась ими в свое удовольствие.

Девочка колебалась.

Этот неулыбчивый человек внушал ей робость.

Тогда Лорн поднял очки, и по темным стеклам скользнул солнечный луч, проникший сквозь ветви. Малышка приблизилась. Она захотела потрогать очки, но Лорн покачал головой. Она замерла, затем посмотрела Лорну в глаза и повторила просительное движение.

Лорн улыбнулся уголками губ и снова надел очки.

Девочка взглянула на него, не произнося ни слова и не меняясь в лице.

— Вот ты где!

Девочка вздрогнула.

Молодая женщина торопливо подбежала к ним; на лице ее читалось большое облегчение, а также еще не унявшееся волнение. Она была светловолосой, весьма привлекательной, и ей не было еще и тридцати, хотя усталость прибавляла лет. Лорн узнал эту женщину. Она прибыла в числе тех семей, которые безуспешно торговались с хозяином.

— Ты же знаешь, как я не люблю, когда ты вот так вот убегаешь, Идия! Я хочу всегда знать, где ты, слышишь меня?

Девочка с виноватым видом подбежала к матери и прижалась к ее ногам.

Женщина смягчилась и, гладя дочь по волосам, принялась ласково выговаривать ей:

— Я чуть не умерла от беспокойства, я…

В этот момент она подняла голову и обратилась к Лорну, который сидел не шевелясь:

— Простите ее, господин.

Лорн промолчал.

— Я надеюсь, она вам не помешала…

— Нет, — ответил Лорн.

Воцарилось неловкое молчание. Наконец женщина решила, что им пора идти, и велела дочери:

— Скажи «до свидания», Идия.

Но девочка, зарывшись лицом в подол материнской юбки, помотала головой.

— Простите, — повторила женщина. — Она иногда немного робеет…

Лорн кивнул.

— Что ж, до свидания, господин. И еще раз простите Идию…

С этими словами женщина повернулась и хотела уйти, как вдруг Лорн спросил ее:

— Откуда вы прибыли?

Застигнутая врасплох, она забормотала:

— Откуда… Откуда мы…

— Я только что видел, как вы приехали.

— Да, я вспомнила. Вы… Вы были там.

— Вы прибыли из Вольных городов, не правда ли?

— Да.

— Ангборн?

Женщина нахмурила брови.

— Да. Но как… — Она догадалась. — А, ясно. Мой акцент. Он заметен, да?

— Немного, — сказал Лорн с любезной улыбкой. — И куда вы едете?

— В Бренвост.

— Надолго?

— Возможно, навсегда. Мы не хотим быть иргаэрдцами.

Эта фраза, произнесенная с гордостью, привлекла внимание Лорна. Более того, она ему понравилась.

— Поэтому вы предпочли уехать, — задумчиво произнес он.

— Уехать? — Женщина грустно улыбнулась. — Если бы мы уехали, наши вещи не поместились бы в этой несчастной телеге. Нет, господин, мы не уехали. Мы убежали.

Лорн встал.

— Убежали? Как так?

Он жестом пригласил женщину занять кресло. Та немного поколебалась, затем усталость разом навалилась на нее, и она согласилась посидеть в тени. Дочь тотчас забралась к ней на колени.

— Так, значит, вы бежали из Ангборна?

— Да, господин.

Отвечая на вопросы Лорна, она объяснила, что уже несколько месяцев жителям Ангборна запрещается покидать город. Будущие иргаэрдские власти, опасаясь, что к моменту передачи в городе не останется людей, ввели запрет на невозвратные отъезды, и те, кто покидал Ангборн, не имели права увозить с собой больше, чем обычно берут в поездку. Продавать свой дом или имущество тоже не разрешалось. Те, кто уезжал, вынуждены были оставлять почти все, что имели.

Лорн хотел расспросить женщину подробнее, но тут появился ее муж и с подозрением спросил:

— Все хорошо?

— Да, — заверила его супруга. — Я присела немного отдохнуть, вот и все.

Она встала, а девочка подбежала к отцу, и тот поднял ее на руки.

— До свидания, — произнесла женщина.

— До свидания, — попрощался Лорн и кивнул ее мужу.

Тот кивнул в ответ и поторопился увести свою семью прочь.

Настал вечер, и Лорн отправился в столовую, чтобы отужинать вместе с другими постояльцами.

Хотя он не пытался привлекать к себе внимание, его появление не осталось незамеченным. Мрачный облик Лорна настораживал, очки вызывали любопытство, причем такое, что все разом перестали разговаривать и в полной тишине наблюдали, как он ищет свободное место и перешагивает через скамью.

Когда он сделал заказ, все вновь ожили и вернулись к своим разговорам.

Лорн ужинал молча и слушал болтовню за столом. Его соседи вполголоса обсуждали цены, установленные хозяевами здешних постоялых дворов.

Тон разговора, разумеется, был недовольным:

— Это грабеж. Чистой воды грабеж.

— Да за такие деньги их цыплят должны кормить золотым зерном.

— А морковка не иначе, на шелковых грядках растет!

— Да что говорить! Наживаются на нас по-крупному.

— Вообще, конечно, выбор у нас невелик: либо тебя ограбят здесь, либо снаружи.

— Здесь, по крайней мере, тебя не зарежут.

— Ну, поживем — увидим.

— О чем это вы?

Разговор перешел на другую тему.

— Разбойников становится все больше. И они наглеют все сильнее. Вот увидите, однажды они нападут на гостиницу.

— Вы так считаете?

— Я в этом уверен! Где останавливаются самые богатые путешественники? Как раз в гостиницах вроде этой!

— Это правда.

— И почему вы думаете, что разбойники не понимают этого?

— Но здесь высокие стены. И стража.

— По стенам можно взобраться. Стражников — убить. Или подкупить. Вот увидите, однажды вечером мы преспокойно ляжем спать, а во сне нам возьмут да и перережут гло…

— Достаточно, — сказал Лорн категоричным тоном.

Трое торговцев, которые вели эту беседу рядом с ним, замолчали и уставились на него. Ничего не добавляя, Лорн кивком указал на малышку Идию.

Случай распорядился так, что он ужинал за одним столом с семьей девочки. Родители, утомленные и чересчур поглощенные разговором о том, как мало денег у них осталось до конца поездки, не заметили, что девочка внимательно слушает беседу торговцев и ее глаза полны испуга. Смутившиеся собеседники извинились и до конца трапезы не вымолвили больше ни слова.

Тем временем Лорна уже перестало волновать, что Идия может услышать что-то страшное. Метка Тьмы ныла, боль поднималась по руке. Лорна лихорадило, на лбу выступил пот. Приступ, которого он опасался уже несколько дней, все-таки начинался.

Он встал и вышел из зала, стараясь держать спину ровно. Остановился возле балюстрады и сделал несколько глубоких вдохов. Лорн знал, что этот бой проигран заранее. Ему следовало вернуться в свою комнату и лечь, пока у него еще оставались силы. Он спросил себя, не лучше ли было с самого начала предупредить хозяина гостиницы, что он болен, чтобы в случае обострения за ним присмотрели. Но гордость не позволила ему, и теперь было уже слишком поздно.