Пьер Певель - Рыцарь

Но было ясно, что он почти не верит в близкое выздоровление, и еще меньше — в полное выздоровление. Лорн догадался об этом и предпочел не волновать старика, настаивая на обратном.

— Скрещенные шпаги на двери приюта, — сказал Кадфельд. — Вы в самом деле полагаете, что это хорошая идея?

— Да, когда на других дверях тоже появятся такие шпаги.

— Если это вообще произойдет.

Лорн пожал плечами:

— Поживем — увидим. Но мне кажется, что жители Красных Мостовых устали терпеть произвол милиции. Изображение скрещенных шпаг — вот способ сообщить об этом, не подвергая себя излишней опасности.

— Для Андары это равносильно объявлению войны.

— Я знаю.

— Под вашим началом шесть человек, рыцарь. У Андары их в шесть раз больше. По крайней мере.

— Да, но у меня есть вот это, — возразил Лорн, показывая свой перстень. — И у меня есть эта башня и все то, что она собой представляет. — Он уверенно улыбнулся. — Кроме того, я сомневаюсь, что люди Андары стоят моих. Даже вшестером против одного.

Лорн увидел, как по лицу Кадфельда пробежала тень.

— Что такое? — спросил он.

Старый человек колебался.

— Я ни в чем не уверен. Но я кое-что знаю об Андаре. Вот, послушайте…

В тот вечер Андара не спал.

События прошедшего дня застали его врасплох. Он знал, что люди собирались поздравить Кадфельда с выходом из приюта. Благодаря своим доносчикам он также знал, что Ониксовые гвардейцы приедут забрать продавца старых книг, и подозревал, что Лорн воспользуется случаем, чтобы как-то заявить о себе. Чего он не предусмотрел, так это сцены с рисованием шпаг, и вынужден был признать, что затея получилась удачной. Сегодня проклятый священник показался на публике рядом с Первым рыцарем. Этот поступок, без сомнения, воодушевит многих и настроит их на неповиновение.

Тем не менее Андара не особенно волновался. Был ли он зол? Разумеется, и не просто зол, а взбешен тем, что Лорн прилюдно бросил ему вызов. Но в запасе у Андары имелся козырь, который он еще не пустил в игру, и, если подумать, ему было даже на руку то, что Лорн считал себя победителем. Тем сокрушительнее окажется тяжелый удар, который Андара нанесет ему, как только настанет подходящий момент. Так что теперь следовало дождаться удобного случая. Пока же можно было ограничиться рядом мер, которые отобьют у жителей квартала охоту малевать шпаги на дверях. Лорн верил в символы. А Андара верил в грубость и страх.

У Андары выдался свободный час, и он согласился принять молодую женщину, пришедшую в гостиницу, которая стала штаб-квартирой милиции. Посетительницей оказалась супруга писаря Красных Мостовых. Дела ее были плохи. Семья нуждалась в деньгах, и женщина пришла умолять Андару предоставить им ссуду, попросить о которой ее мужу не позволяла гордость. Андара получал большой доход от ростовщичества. Так как супруга писаря была столь же красива, как послушна и робка, он одолжил ей деньги, в которых она так нуждалась, и довольствовался тем — на этот раз, — что велел ей встать на колени, а сам расстегнул штаны.

Молодая женщина еще стояла на коленях и рыдала, когда Андара оставил ее и вышел из гостиницы. Он улыбался, потешив свое тщеславие тем, что унизил женщину и подчинил своей воле еще одну «завоеванную», которая, как и другие, вскоре вернется к нему платить проценты. Никакой Лорн не мог позволить себе подобное. Во всем квартале Красных Мостовых один Андара обладал этой властью, и пока у него почти не было поводов для беспокойства. Все остальное — только досужие разговоры…

Андара прибыл на место назначенной встречи, в маленький заброшенный городской сад, когда часы пробили полночь. Он пришел вовремя, но связной уже ждал его.

— У меня мало времени, — сказал Эриад, выходя из тени.

Прошло два дня, и утром отец Эльдрэм появился на пороге Черной башни и сказал, что хочет переговорить с Лорном наедине.

— Что случилось, отец? — спросил Лорн.

— Речь пойдет о довольно деликатном деле, рыцарь. Мне нужна ваша помощь, а также умение хранить тайну.

— Обещаю.

— Тогда, прошу вас, приходите через час к нам в приют.

— Больше вы ничего не расскажете?

— Я не вправе повторять то, о чем мне рассказали на исповеди. Я вправе лишь предложить тому или той, кто исповедался мне, довериться другим, если другие могут помочь им лучше, чем я.

Лорн кивнул.

— Встретимся через час, отец.

— Спасибо.

Спустя час Лорн пришел в сад приюта и встретился там с отцом Эльдрэмом и заплаканной молодой женщиной, которую черный священник старался утешить. Лорн не знал, кто она, и сомневался, что видел ее прежде. Скромно одетая, она была довольно молода и красива. Бедняжка вся съежилась и продолжала плакать; глаза ее покраснели, а лицо было искажено беспокойством.

Лорн сел напротив нее, снял очки, наклонился вперед и произнес:

— Расскажите мне.

Молодая женщина вопросительно взглянула на отца Эльдрэма, который сочувственно улыбнулся ей и кивнул, предлагая говорить.

— Это… Это касается моего мужа… Он… Он исчез.

— Когда?

— Вчера вечером… Мы поссорились… Он ушел и… и не вернулся.

Она разрыдалась.

Лорн распрямился и недовольно посмотрел на священника. Он что, всерьез просит, чтобы Лорн помог искать мужа, который не ночевал дома после семейной ссоры?

— Возможно, вам следует объяснить рыцарю все по порядку, — сказал отец Эльдрэм молодой женщине. — Начиная с того, кто вы и кто ваш муж…

Она кивнула и постаралась взять себя в руки.

— Да, простите… Я… Меня зовут Махаут. Махаут Верен. Я жена Лоа Верена.

— Верен, — повторил Лорн. — Писарь?

— Да. Это он.

Лорн вспомнил молодого человека, который вместе с другими сидел за соседним столом, когда к ним подсел Кадфельд, в тот замечательный день в таверне.

— Я с ним не знаком, — сказал Лорн. — Но видел. Я знаю, кто он.

Священник взял руки молодой женщины в свои и прошептал ей:

— Вы можете рассказать рыцарю обо всем, Махаут. Обо всем. Я ручаюсь за него. Кроме того, он один в силах вам помочь.

И Махаут объяснила: тех денег, что зарабатывал ее муж, им совсем не хватало, и вот, чтобы рассчитаться с накопившимися долгами, она решилась пойти к Андаре и попросить у него ссуду. Конечно, она сделала это втайне от мужа. Во-первых, потому что Верен был слишком горд, чтобы брать деньги у столь отвратительного человека. Во-вторых, потому что Махаут знала, чего глава милиции потребует от нее. Она не хотела этого, но так, по крайней мере, могла раздобыть денег, чтобы они не протянули ноги с голоду.

— Я… Я думала, что поступила правильно… Нам были нужны эти деньги, вы понимаете? Нужны!

Лорн кивнул.

— Но ваш муж докопался до правды?

— Да. Он узнал, что я оплатила часть наших долгов, и хотел знать как. Я… Я не смогла солгать ему. Я умоляла его простить меня, но он словно обезумел. Он… Он оскорбил меня. Я даже решила, что он поколотит меня, но до этого не дошло — он ушел… Это произошло вчера вечером. И потом…