Наталья Щерба - Чародольский князь (Ведьмин крест)

Ровный шум воды успокаивал. Поскрипывали невдалеке сосны, дул несильный ветер, наверное, где-то был обрыв или открытая местность.

– Дашу убили, – тихо произнесла девушка. – Она превратилась в… колечко.

– Лютогор? – хмуро спросил Вордак.

Каве кивнула, изо всех сил сдерживая слезы.

– Скажи, – она заглянула ему в глаза, – ее можно спасти? Есть обратное колдовство? Хоть что-нибудь.

– Нет. – Лешка медленно покачал головой. – Металл нельзя превратить в человека. Ее убили, Каве. Все.

– Ненавижу его, – зло произнесла девушка. – Всех ненавижу.

Лешка дернулся на это, но смолчал. Только вздохнул.

И Каве это рассердило.

– Я не могу тебе доверять, потому что твой отец с Лютогором заодно! Вот почему, – решилась она, – я даже не знаю, не специально ли ты спас меня, чтобы сейчас отобрать навсегда этот чертов Венец.

– Для этого мне пришлось бы убить тебя, не так ли? – процедил Лешка. Его взгляд был таким яростным, что казалось, он сейчас подожжет воду.

– Или хотя бы доставить отцу, – не осталась в долгу Каве. – А уж он сделает за тебя всю грязную работу. Лютогор уже пообещал превратить меня в золотой браслет, так почему же и Вордаку не сделать то же самое?

Лешка повернул к ней злое лицо:

– Выговорилась?

– Да. И сейчас уйду.

Во рту от волнения пересохло, и Каве захотелось пить. Она наклонилась к воде и тут же ощутила сильный толчок. Не удержавшись, девушка завалилась в ручей, одежда моментально стала мокрой.

– Ты рехнулся?! – Она попыталась подняться, но Вордак вновь толкнул ее в воду.

– Я же хочу тебя убить? – сказал он. – Так почему бы не утопить в этом болотце?

– Пусти немедленно! Мне холодно!

– Вот и охладись, – посоветовал Лешка и вновь хотел толкнуть приподнявшуюся Каве. Однако девушка изловчилась, перехватила его руку и дернула на себя. Парень не ожидал такого подвоха, его нога в кроссовке заскользила по мокрому камню, и, не успев среагировать, Лешка бухнулся рядом, в самое течение. Каве тут же взяла инициативу на себя: вскочила сверху и припечатала его за плечи к камням, бедняга промок моментально.

– Сам охладись, – процедила она, вставая.

Выбравшись из воды, она тут же замерзла: зуб на зуб не попадал. Но идти обратно к своим в таком виде было стыдно.

– Ну вот зачем? – зло произнес Лешка, выбираясь вслед за нею. – Вот ничего ты никогда правильно не понимаешь!

Каве чуть не задохнулась от возмущения.

– Да сам ты… – У нее не нашлось слов. – Ведешь себя, как идиот!

– Я?! – Лешка прыгал, пытаясь согреться. А может, и от злости. – Да это ты сама! Путаешься с полудухом этим, хотя сразу видно – он темный колдун!

Каве, красная от гнева, тоже вскочила.

– Рик защищает меня! – выпалила она на одном дыхании. – И обучает колдовству!

– Ну конечно… – ядовито начал Лешка и запнулся. – Что? Обучает?

– Я его ученица, – буркнула Каве, отворачиваясь. – И только.

– И многому научил? – В голосе Лешки чувствовался явный сарказм.

Каве презрительно хмыкнула на это и вдруг подумала о Туманном Колоколе. О полете на орлах. О сильном ультрапрыжке. О междумирных тропах и ящерицах. О чадре и субастрале. Полудух не давал ей прямых уроков, однако действительно обучил многому.

– А ты знала, что твой полудух – Истинный Чародольский Князь?

Каве так изумилась его словам, что даже на время перестала дрожать.

– Откуда ты знаешь?

– Значит, ты знала…

– Нет, – перебила Каве. – Я не знала! Но догадывалась… Немного. Правда, он водил меня в Чародол.

Лешка прищурился:

– Так вот почему тебе нужна была карта?

– Нет! – Каве обессиленно вздохнула.

Ну как теперь объяснить, что карта лишь подтвердила – Туманный Колокол находится в другом мире… Как же все странно выходит!

Они продолжали молчать. Лешкино лицо из насмешливого сделалось грустным. А Каве дрожала все ощутимее.

«Лишь бы не заболеть теперь», – в рассеянности подумала она.

– Я очень сильно скучал по тебе, – вдруг сказал он.

– Ну д-да? – Каве недоверчиво хмыкнула. Вышло смешно, потому что из-за дрожи она начала заикаться.

Парень улыбнулся, шагнул к ней и крепко захватил в кольцо своих рук. Каве испытала двойной шок: от его объятий и прикосновения чужой мокрой одежды.

– Я не могу на тебя долго сердиться, – сказал он ей в самое ухо. – Но отец прав – ты моя главная слабость.

– Давай б-больше не будем о твоем отце. – Тепло его тела согревало, и девушка невольно прижалась сильнее.

Он потерся щекой об ее щеку, прильнул губами к шее. После чего прижал к себе еще крепче.

– Я хочу, чтобы ты мне доверяла, – тихо сказал он.

– Я так и делаю, – ответила она шепотом, прижавшись к его шее. – А после этого влипаю в одни неприятности.

Лешка хмыкнул, пощекотав ресницами ей ухо.

– Могу сказать о себе то же самое.

– Ну и что же нам делать с этим?

Он отстранился. Улыбнулся.

– Давай разведем небольшой костер. Не пойдем пока к нашим.

– А можно? То есть я хочу сказать, нас костер не выдаст?

Лешка уже собирал сухие ветки.

– В горах сейчас полно туристов. Если не пользоваться колдовскими методами, а просто зажечь огонь…

К счастью, коробка с таблетками сухого спирта, которую Лешка выудил из штанов, была пластиковой, и вода не успела просочиться внутрь. Через некоторое время хворост ярко запылал. Парень нарвал лапника – еловых веток – и накидал возле костра, получилось удобное место для сидения.

– Ловко у тебя получается, – похвалила Каве, осторожно опускаясь на пушистый лапник.

– Ну я же не первый раз в лесу, – улыбнулся он и, подкинув в костер несколько веток потолще, уселся рядом.

Каве хотела что-то ответить, возможно, едкое, но встретила долгий прищуренный взгляд и промолчала. Вместо этого она первая потянулась к нему, и он тут же крепко обнял ее за талию. Несколько неосознанных движений – и мокрая одежда полетела в сторону, и они больше не интересовались ее судьбой.

Каве казалось, будто она видит чудесный сон: одно ласковое прикосновение быстро сменяет другое, скользит по коже его теплое, дразнящее дыхание, переплетается с ее собственными вздохами. Кружит голову пряный и пьянящий запах лесных трав, слышится тихое и насмешливое потрескивание пламени. Легкие, как крылья бабочек, поцелуи: на шее, на груди… особенно нежно – в выемке пупка. Тихий, приглушенный смех, переворот на спину, и хитрые, озорные бабочки продолжают танцевать. Она не выдерживает, поворачивается, крепко обнимает его за талию. Черные глаза сейчас так близко, нереально близко. Он улыбается ей и оказывается сверху. Вновь нежный, долгий поцелуй, и его глаза будто затуманиваются. Она обнимает его сильнее, скользя по спине ноготками, и выгибает послушное тело навстречу.