Далия Трускиновская - Люс-а-гард

Любимый спальник с капюшоном, на двух молниях, оснащенный электроподогревом, совершенно не вписывался в двенадцатый век.

Диана аккуратно свернула плащ, перехлестнула его сыромятным ремешком и вручила непослушной внучке.

Внучка сразу же положила его на стул, рассчитывая там и позабыть. А на плечи она набросила через голову короткую фестончатую пелеринку с капюшоном, тоже суконную, но уж это зеленое сукно было довольно тонким.

— Так что же, в путь, сестра и брат по крови и по чуду! — пропела она, одергивая пелерину на плечах. — Для нас в ночи костры горят ватаги Робин Гуда!

— Неплохо, — сказала, входя, Зульфия. Она уже была готова к экспедиции. Наряжала ее Асият, и А-Гард Семнадцатая выглядела еще причудливей Шестнадцатой. На ней были бирюзовые шальвары, затканные золотыми цветами, и оранжевый кафтанчик в талию, доходящий до щиколоток. Поскольку кафтанчик был распашной, а полы сходились вместе только там, где их схватывал лежащий на бедрах сверкающий пояс, то и видно было, что всего нижнего белья на Зульфии — один только символический лиф, едва прикрывающий грудь и сплетенный из жемчужных нитей. Еще на красавице было множество ожерелий и браслетов, которые в каком-нибудь давнем веке могли бы показаться целым состоянием. Но бабка Асият пожалела давать в экспедицию фамильные драгоценности, и Зульфия украсилась неплохо сделанными копиями.

На голове у нее была вуаль, откинутая назад. Держалась же эта воздушная ткань, не улетая от сквозняка, лишь потому, что каймой вуали служили позолоченные и серебряные монетки. Длинные косы лежали на спине, почти доставая до пяток. А вот кисточки расшитых шелковых лент, вплетенных в эти косы, действительно волочились по земле.

— А оружие? — удивилась Люс.

Зульфия встала в боевую стойку — ноги на ширине плеч, носки вовнутрь, колени пружинно согнуты, спина округлена, руки вроде бы расслабленно повисли, и кисти на бедрах лежат, как неживые…

— Обувь, — хмуро сказала Люс.

— Местный колорит, — разведя руками и выпрямляясь, ответила Зульфия. Люс, как всегда, когда речь шла о рукопашной схватке, была права. Расшитые остроносые туфли без задников мало подходили для высокого удара ногой. Это были типичные туфли восточной женщины, звезды гарема, любимицы калифа и главной султанши.

— И это — все? — поинтересовалась Люс, имея в виду боевую экипировку.

— Нет, конечно.

Зульфия ждала, пока Люс обратит внимание на одно из ее ожерелий, прикрытое связкой других, из золотых шариков, фальшивых рубинов и изумрудов.

Это ожерелье было составлено из тройки метательных звездочек.

— Больно уж пестро, — обойдя вокруг подружки, заметила Люс.

— В духе времени! Но позволь… Ты почему в мужском костюме?

— В последнюю минуту так решили! — и Люс повернулась к любимой бабушке, как бы говоря этим — мы с бабушкой решили.

— В мужском, Люс считает, безопаснее, — без особой уверенности объяснила Диана. — Мальчик, паж, младший сын в семье и так далее… Она говорит, так на нее никакой нежелательный объект не польстится. И в ватагу попасть, она говорит, легче.

На самом деле все было куда проще. Люс не то чтоб терпеть не могла платьев и юбок… Возможно, она бы охотно надела раза два в год элегантное парижское платье. Просто случая к тому не выпадало. При ее образе жизни единственным вариантом были штаны. И Люс, сколько себя помнила, носила штаны — начиная с джинсов и кончая элегантными панталонами из вишневого бархата. Надев юбку, да еще тяжелую средневековую юбку, она бы ощущала себя узником в каменном мешке.

— Да, с ватагой в набег — для этого у тебя вид самый подходящий, — и Зульфия, которую ее бабка инструктировала вовсе не насчет набегов, посмотрела на Люс несколько свысока.

Тонкая и гибкая, как клинок испанской рапиры, Люс стояла перед ней в рыжем сюрко поверх тонкого камзольчика с рубахой, в узких серых штанах, коротких мягких сапожках, в зеленой пелерине и с огромным кинжалом на поясе. Ее непокрытая кудрявая голова была похожа на огромный золотистый одуванчик.

— А волосы чуточку подстричь не хочешь? — вдруг забеспокоилась Зульфия. — Уж больно по-нашему…

Люс и сама знала, что прическа не лезет ни в какие исторические ворота. Но она привыкла к этой прическе, она сама себе в этом золотистом ореоле очень нравилась, так что история значения тут уже не имела.

— Уже не успею, — сказала Люс. — Я ведь первая иду. У нас всего одна хронокамера на двоих, и мы должны успеть за полчаса. Ну, подруга…

— Ну, подруга!…

Люс— а-Гард и Зульфия-А-Гард обнялись. Зульфия почувствовала, что за поясок ее шальвар вползает что-то холодное и шершавое.

Это быт маленький стилет в ножнах.

— Нарушение местного колорита, — шепнула Зульфия, оглядываясь на Диану. Но Диана как раз укладывала в сумку черный костюм Люс из атласной кожи, в котором внучка прикатила с Памира, и ничего не заметила.

— Мелочи, — ответила Люс. — Зато я буду за тебя спокойна. Ну, ни пуха, ни пера!

— Ни хвоста, ни чешуйки!

Вошли Маргарет, Асият и Инга. Асият была, как всегда, в шелковом плаще и чалме женщины-мага, и держалась она, опять же как всегда, уверенно и спокойно. Зато Маргарет чувствовала себя юным воришкой, которого впервые взяли в дело опытные медвежатники.

— Пора, — вместо всякого приветствия сказала Маргарет. — А то засекут…

Но обе бабушки, не обращая внимания на ее страхи, решили, что именно сейчас внучки жаждут прощального наставления.

— Думай только о том, чтобы принести сюда хорошего сына! — торопливо заговорила Диана. — Остальное пусть тебя не волнует! Остальное — моя забота!

— Зульфия, звездочка, все время помни про браслет! — твердила Асият, держа внучку за руки. — Аллах и браслет сохранят тебя, только не забывай их обоих!

Маргарет переводила взгляд то на одну бабку с внучкой, то на другую.

— Время, время! — воскликнула Инга.

Тут Асият вспомнила, что десантниц все-таки две.

— Держись и ты, солнышко Люс. Насчет языка не волнуйся…

— Я ни слова не помню… — вдруг растерянно сообщила Люс.

— Все вспомнишь, как только окажешься там! Я дала тебе такую установку. А язык ты знаешь хорошо!

— Да пойдете вы наконец?! — чуть ли не взвизгнула Маргарет.

Женщины заторопились и гуськом вышли из комнаты.

Лифт привез их в подвал, там они пересели на многоместный кар и еще минуты три кружили по бетонным закоулкам. Наконец Маргарет остановила кар перед металлической дверью.

Люс и Зульфия разочарованно переглянулись. Хронокамера оказалась чуланчиком площадью в два квадратных метра. Правда, стены у чуланчика были из металлических плит, а дверь туда вела тройная, с окошечками, датчиками, панелью управления и встроенным монитором компьютера.