Далия Трускиновская - Нереал

— Давай, только не слишком длинно, — согласился Епископ.

Но коротко не получилось. Через каждые три слова Серсид клялся в своей невинности, всячески подчеркивал благость намерений и до того надоел Епископу, что в некую секунду тот чуть было не приказал Гамаюну, Алконосту и Сирину выкинуть гостя ко всем чертям. Но из приоткрытой дверцы за его спиной изошло нечто вроде легкого дуновения и остудило Епископа.

История же, если очистить ее от явного вранья, была такая.

Серсид действительно имел приятеля, человека тихого, из тех, кто не в состоянии ложку с кашей до рта донести без своевременного совета жены или тещи. Этот безымянный человек знал о Серсидовых занятиях магией. А когда Серсид познакомился с Таиром и, невзирая на разницу в возрасте, напросился к нему в ученики, когда в результате уже смог показать Борису конкретные плоды своих колдовских трудов, Борис стал брать у него всю чернокнижную литературу и, кажется, заучивать наизусть.

— Ююпов я у них вывел, — объяснил Серсид. — Заговорил веник, они туда сползлись, осталось только сжечь.

Как Таир стал учителем для Серсида (весьма странным учителем, да не об этом речь), так Серсид, исполнившись гордости после сжигания клопиного веника, стал учителем для своего поклонника и даже подумывал самостоятельно устроить ему тройную церемонию посвящения — на полночном перекрестке, на кладбище и в бане, как полагается. Но оказалось, что способностей к этому делу у Бориса — кот наплакал. И, осознав это, бедняга пиал в полнейшее отчаяние.

— Ничего мне в жизни не удалось, и последний шанс рухнул! — рыдающим голосом возвестил Серсид, передразнивая ученика.

Последнее, на чем этот невезунчик окончательно сломался, была попытка создать двойника.

— Он выпускал эктоплазму, честное слово! И она вид имела! Но он не мог ее удержать дольше, чем две-три секунды! И он был в таком состоянии, что сам ее не видел! То есть почти в обмороке, — объяснил Серсид Епископу то, что тот и сам прекрасно знал. — Я тоже пробовал — и тоже плохо получалось. И тут мне пришла в голову эта идиотская мысль...

Мысль, впрочем, была вовсе не идиотской: наложить образ, изваянный в эктоплазме, на энергетическое тело инкуба. Эту нечисть фиг разрушишь — инкуб сам себе постоянно пищу находит, вот он и будет прекрасным носителем для двойника!

— А зачем ему вообще двойник-то понадобился? — резонно спросил Епископ.

— Это я уже потом понял. Он же неудачник!

— Ну-ка, ну-ка?

— Замухрышка! — поняв, чего от него ждут, злобно принялся перечислять Серсид. — Бабы от него шарахаются! Жена шесть раз на дню разводиться собирается! Теща совсем загоняла! С одной работы вылетел, с другой работы вылетел! Поставили книгами с лотка торговать — ну, что там можно перепутать? Так у него половину книг с лотка сперли!

Как выяснилось, ученик в тихой злобе составил список всех своих поражений, начиная с первых двоек по арифметике. И, начав эксперименты по созданию двойника, имел в виду месть и только месть. Но сам он был хил, слабосилен, неповоротлив. И вскоре он додумался до более подходящего варианта.

В мечтах своих этот деятель представлял себя великолепным красавцем, совершающим безумные подвиги, вроде скачек на неоседланных мустангах и вождения кадиллаков на одном левом заднем колесе, вроде драк одновременно с десятью спецназовцами и покорения голливудских кинозвезд. Но при этом осознавал, что экранные герои плохо вписываются в скромную российскую реальность.

— То, что он из себя выпустил, было на него похоже так же, как я на балерину! — воскликнул Серсид.

Епископ не стал расспрашивать о подробностях, хотя стоило бы. Соотнести момент похищения инкуба “из любопытства” с графиком экспериментов по изготовлению двойника, например...

— Знаешь, чем отличается двойник от тульпы? — спросил Епископ.

— Знаю.

— Он сотворил тульпу?

— Если бы я не наложил то, что у него получилось, на инкуба, это была бы тульпа! — в отчаянии воскликнул Серсид. — А теперь это черт знает что такое! Монстр! Ведь тульпа — это что? Это искусственно созданный образ, который просто не в состоянии вместить психику человека в полном объеме! Двойник — он хоть бледная, но копия, и связь с источником держит. А тульпа — это же что-то совсем новое, и нормального источника больше не имеет. Тот, кто творит тульпу, должен сконструировать ей отдельную психику, причем очень простую...

— Погоди... Это все крайне любопытно! Что же вы, два дурака, сотворили?..

Епископ встал и принялся ходить по кабинету.

— Говоришь, этот твой кретин хотел отомстить всему миру за свои неудачи? Это, значит, первое составляющее тульпы...

— Да если бы он умел! Он даже в детстве никому не мог в ухо заехать, сам признавался.

— Сам — это хорошо. Значит, искал образец для подражания. Искал болванку, из которой можно выточить образ благородного мстителя...

— Эту болванку он мог взять только в телевизоре, — убежденно сказал Серсид. — Когда я увидел, во что трансформируется эктоплазма, то глазам своим не поверил — дядька вдвое больше родного папочки, настоящая горилла!

— И что же ваша горилла натворила?

— Не знаю!

— Ты мне кое-что морочишь, Серсид! — строго сказал Епископ. — Если бы ваш монстр ничего не натворил, ты бы сюда не заявился. А он что-то такое совершил, что тебе теперь страшно Таиру на глаза показаться. И только поэтому ты здесь — потому что только я могу защитить тебя от Таира!

По унылой физиономии Серсида было видно — прямое попадание!

— Ну так чего это ваше чучело натворило?

— Говорю же — не знаю! Он возник, такой дядька в черном, и пистолет в руке — тоже большой, черный...

— Ну-ка, ну-ка!

— И исчез! Я его и видел-то ровно долю секунды!

— Куда исчез?

— Если бы я знал! Но в тот момент, когда он почти растаял, а услышал что-то вроде выстрела! Он там, куда его послал этот идиот, уже нажал на спуск!

Судя по всему, Серсид говорил правду.

— Ни фига себе... — донеслось оттуда, где замерли, слушая эту историю, птенчики.

— Если я правильно понял, — помолчав, подвел итог Епископ, — вы пустили гулять по свету существо, которое ничем не отличается человека, но с упрощенной и искаженной психикой?

— Да у него не психика, а винегрет! Этот козел ведь не мог сосредоточиться даже настолько, чтобы удержать собственный двойник дольше трех секунд. А тут все-таки тульпа. То есть что-то в ней от гангстера из американского боевика, а что-то — от моего идиота. И, наверно, других примесей тоже достаточно.

— И при этом оно кидается на всех баб подряд. Да-а, конструкция... Что скажете, орлы? Ты?

Это уже относилось к Гамаюну, Алконосту и Сирину разом.

— Этот чудак не вписывается в нашу реальность, — сказал Гамаюн, которого взгляд Епископа выделил первым. — Автор, наверно, очень хотел быть благородным Робин Гудом и покарать всех своих врагов. А какой, к бесу, Робин Гуд в наше время и в нашем пространстве?