Илья Сомов - На равнинах иерехонских

— ФИ-ДИ-Я ПО-БЕЖ-ДА-ЕТ! ФИ-ДИ-Я ПО-БЕЖ-ДА-ЕТ! — скандировала площадь.

Статуя повернула уродливую голову и плавно поднялась на верхнюю площадку. Пленник обреченно дернулся, но палачи уверенно подвели его к Носачу. Металлическое чудовище издало протяжный вопль и раскинула руки, точно хотело обнять жертву, длинные когти заблестели на солнце. Палачи приблизились еще на шаг и Носач взялся за дело. Жуткие лапы вонзились в бока жертвы, усилители звука разнесли по всей площади хруст ребер.

— Давай, Носач, покажи ему как в Столицу соваться! — заорал над ухом Томэ какой-то рыбак.

Десятник постарался отодвинуться от крикуна.

— НО-САЧ! НО-САЧ! КРОВЬ ВРА-ГОВ ГО-РО-ДУ! — ревела площадь.

Платформа на вершине столпа медленно вращалась, Носач с артистизмом вскрывал грудную клетку жертвы. Механические лапы двигались без лишней спешки, с тем расчетом, чтобы все могли оценить зрелище. Пленник непрерывно орал, толпа радостно кричала в ответ. Наконец был сделан последний штрих, Носач отступил на шаг и снова завопил. Грудь пленника походила на раскрытую раковину, в ее середине пульсировала живая жемчужина. Носач протянул к ней когтистую лапу. На площадь брызнул кровавый дождь.

— Двадцать шестой, кажется? — спросил Томэ.

— Двадцать пятый, — ответил Аши. — Интересно, много еще осталось?

— Тебе тоже уже надоело?

Томэ запустил руку в купленный на лотке бумажный пакет и забросил в рот несколько лущеных орехов.

— Скучно работают. Без фантазии. Раз уж занимаются идиотизмом, то пусть хотя бы с размахом. И чему эти бараны радуются? Вот, помню, в прошлом году насильника казнили, там действительно было на что посмотреть…

Его прервал новый вопль. Следующему пленнику выпала сомнительная удача познакомиться с моргенштерном Злого Быка.

— КРОВЬ ВРА-ГОВ ГО-РО-ДУ!

Кажется, пока все шло по планам Синклита. Интересно надолго ли? Столичный народ непостоянен, совсем немного нужно, чтобы он начал кричать — дру-гой Син-клит го-ро-ду! Томэ фыркнул.

— Убожество.

— Вам разве не нравится, что враги нашего мира получают по заслугам? Кое-кто мог бы сказать, что это пахнет изменой.

Томэ недовольно посмотрел на заговорившего с ним человека. Еще минуту назад, его здесь не было, это был юнец в приличном кафтане без узора. Его можно было принять за сына богатого горожанина. Только вряд ли горожанин рискнул бы так дерзко заговорить с высокородным.

— А еще говорят, когда слишком ревностно вынюхиваешь измену, можешь провалиться прямо в яму с дерьмом.

— Некогда не слышал такого.

— Считайте это моим подарком. А насчет вашего вопроса, то я думаю, что казнь должна быть, прежде всего, моральным уроком. Ну а я свои выводы уже давно сделал. Смотрите сами. Вояки с Арнезы напали на нас по указке своих новых хозяев из империи. А почему империя смогла им управлять?

— Потому, что герцог сдал империи свое владение, — неуверенно ответил юнец.

Кажется, он был сбит с толку.

— А отчего это случилось? Герцог боялся переворота, и все время думал, где понадежней спрятать свою казну. Додумался до имперских банков. Итог известен. Отсюда моральный урок — не храни деньги там, где берут за яйца железной хваткой.

Незнакомец нахмурился.

— Мне кажется, вы не совсем понимаете смысл слова "мораль". К тому же, если вас послушать, так наши пленные тут вообще не причем. Может, нужно было погладить их по головке и отпустить? Цацкаться с врагами не в наших обычаях.

Со стороны колонны донесся еще один крик, Томэ проследил взглядом падающее тело.

— Никого из них мне не жалко. Если вы, милейший, об этом. Они знали, на что шли. Хотя, если бы спросили меня, я бы таких народных гуляний устраивать не стал. Правда, у меня здесь личный интерес. Сейчас ведь строят планы, как бы нам самим смотаться на Арнезу и отплатить за все хорошее. А там тоже есть свои обычаи. Кажется, я слышал что-то насчет котла и кипящего масла. Сам не пробовал, но мне почему-то кажется, что в случае чего, будет очень неприятно.

— А вот теперь я уже точно чувствую вонь трусости.

Томэ уже понял к чему идет дело, он давно не сталкивался с таким бесхитростным подходом, ему даже стало немного смешно.

— Вот как, а не хотели бы вы представиться, господин храбрец? — сказал он, стараясь удержать на лице серьезную мину.

— Мое имя не из тех, что принято полоскать в толпе.

— Тогда вы, наверное, хотите отойти в место поспокойней?

— Вы удивительно точно угадали мои мысли.

Томэ повернулся к Аши.

— По-моему, я увидел здесь уже все интересное. Пойдем, пройдемся с этим обаятельным господином.

Аши неуверенно кивнул, кажется, он усиленно старался сообразить, нет ли в словах десятника какого-нибудь намека. Томэ подмигнул мальчишке.

— Думаю, с этой проблемкой я разберусь сам.

Томэ повернулся к незнакомцу и махнул рукой, предлагая указать путь. Юнец не заставил себя упрашивать.

Выбраться из толпы было непросто. Если горожан еще можно было просто растолкать, то группы аристократов пришлось долго и нудно обходить. Слишком уж много благороднорожденных решили исполнить свой долг и лично засвидетельствовать торжество Фидии. Проклятые бездельники.

Во время одного из таких маневров, Томэ заметил золоченный паланкин по размеру похожий на целую баржу. Карминовые занавеси, которых хватило бы для театральных кулис, были раздвинуты и любой мог полюбоваться возлежащим на груде подушек Гашфаром. Томэ запомнил место и стал продвигаться дальше.

На краю площади он задержался, чтобы купить еще порцию орешков.

— Не могли бы вы поторопиться? — спросил задиристый юнец.

Томэ заметил, что тот с каждой минутой все больше нервничает.

— А разве терпение не часть тех добродетелей, о которых вы так печетесь?

— Ваша ирония над устоями нашей жизни отвратительна.

— Я запомню ваше мнение, — Томэ убрал орешки в карман. — Вы, кажется, хотели, меня куда-то отвести?

Задира скривился, но промолчал. Они вышли с площади и начали углубляться в узкие улочки. Чем дальше, тем пустынней становилась дорога. Юнец свернул в неприметный переулок. С выступающих карнизов на дорогу скалились каменные рыси. Несмотря на день, мостовая оставалась в глубокой тени. Томэ огляделся. Аши, беззаботно глазел на статуи, незнакомец сосредоточенно топал в нескольких шагах впереди, больше вокруг не было видно ни души. Десятник прыжком оказался рядом с провожатым. Одного удара хватило, чтобы тот упал на колени, Томэ сжал его шею локтем.

— Ну и где твои лирийские дружки?! Сколько вас?! Где засели?! Говори, гад, а то шею сверну!

— Томэ эд Алоик как всегда в своем стиле. Но как же бедняга ответит, если ты пережал ему горло?

Томэ резко поднял голову. В другом конце переулка стоял элегантный мужчина с собранными в хвост черными волосами. Он поглаживал пальцами серьгу полумесяц и насмешливо глядел на десятника.