Марк Энтони - За гранью

— Ты опоздал, — холодно произнес высокий.

Сохранись у Грейс способность владеть голосом, она бы непременно ахнула: ощущение было такое, словно говорящий обращается именно к ней. Но низенький, скрипя сапогами по снегу, поспешно шагнул вперед, не оставляя сомнений в том, кому предназначался упрек.

— Я торопился изо всех сил, — принялся оправдываться он, — но вы же знаете, как мне сложно выбраться из замка незамеченным.

— Это твои трудности, и меня они не касаются, — жестко обронил человек в капюшоне.

Голос звучал как-то неестественно, и Грейс без труда догадалась, что высокий просто маскируется, очевидно, не очень доверяя второму и не желая, чтобы собеседник смог впоследствии его опознать. И лицо он прятал под капюшоном с той же целью.

— Но я же все-таки приехал, — возразил низенький, чей голос тоже было трудно разобрать из-за того, что он стоял к ней спиной и речь его заглушали звуки завывающего меж стоячих камней ветра.

— Все готово?

— Скоро будет.

— То есть как это скоро будет?! — гневно вскричал высокий. — Мы же условились, что ты закончишь сегодня!

— Я не виноват. Я вырезал знаки для братьев везде, где только смог, но мне очень редко удается остаться одному. Вдобавок в замке полно любопытных глаз и ушей. Клянусь, я не мог сделать большего!

— Меня твои оправдания не устраивают. Повторное голосование может состояться в любой день, и тогда все наши планы рухнут. По твоей вине!

Грейс хотела подлететь поближе, но что-то ей препятствовало. То ли ветер, то ли скрытая в толще камней Сила.

— Не рухнут, — возразил первый. — Очень скоро за Столом Совета останутся только шесть монархов. Который из семи покинет сей мир, мы решим позже, когда настанет час действовать. В любом случае при новом голосовании равенства уже не будет. — Он заметно приободрился и даже подбоченился. — Так что умерьте ваш пыл, милорд. Вам не о чем волноваться.

— Ты жалкое ничтожество! — прошипел второй. — Да как ты смеешь своим поганым языком указывать мне, как себя вести?!

Дальнейшее случилось так быстро, что Грейс едва успела отследить ход событий. В руке высокого блеснул выхваченный откуда-то из складок плаща кинжал. Стремительный выпад — и низенький со стоном отшатнулся назад. Лошади испуганно заржали. Хлынувшая из раны кровь рассыпалась по снежному покрову алыми гроздьями рябины.

— Ты… ты зарезал меня! — прохрипел раненый, мигом утратив весь свой апломб и прижимая ладонь к левому боку. Голос его дрожал, из-под пальцев продолжала струиться кровь. — Я… я умираю!

— Умерь свой пыл, болван, — насмешливо посоветовал человек в капюшоне. — Тебе не о чем волноваться. Это всего лишь царапина, которая, надеюсь, напомнит тебе, кто из нас хозяин, а кто слуга. И научит вежливости. В следующий раз, если ты снова позволишь себе об этом забыть, рана будет глубже, обещаю. Поверь, я хорошо знаю, куда бить. А теперь проваливай! Возвращайся в замок и займись делом. Задержки я больше не потерплю.

Коротышка раболепно поклонился, не отрывая пальцев от раны, и в этот момент Грейс почувствовала устремленный прямо на нее взгляд высокого. Должно быть, что-то ему не понравилось. Склонив голову набок, он подался чуть вперед, как будто пытаясь разглядеть в стылой пустоте бестелесный облик невидимого соглядатая.

Холод и паника вытеснили из головы Грейс остатки рассудка. Она заметалась, судорожно загребая воздух призрачными ладонями и тщетно стараясь внушить себе, что увидеть ее невозможно.

Высокий шагнул к ней.

— Нет!

Беззвучный вопль все еще рвался из невидимых уст, но где-то далеко, за много миль от опушки Сумеречного леса, внезапно вздрогнула застывшая в трансе женская фигура. Вздрогнула и выронила из оцепеневших пальцев маленький черный ножичек.

Грейс словно подхватил какой-то могучий поток и швырнул в бездонную яму. В мгновение ока исчезла залитая бледным лунным светом ложбина, стоячие камни и двое незнакомцев в центре круга. Она падала, падала и падала, проваливаясь в угольно-черную беззвездную пустоту, из которой, она знала, нет возврата…

— Леди Грейс!

Она с трудом разлепила веки, жадно хватая открытым ртом воздух, точно выброшенная на берег рыба или возвращенная к жизни утопленница. Первым, что она увидела, было лицо Иволейны — холодное и бесстрастное, как у мраморной статуи. Рядом с креслом стояла на коленях леди Тресса, озабоченно глядя на Грейс своими добрыми карими глазами. За ее спиной маячила заплаканная Эйрин.

— Твои руки холоднее льда, детка, — сочувственно цокая языком, заметила фрейлина и тут же принялась энергично растирать онемевшие пальцы.

Язык не слушался, но Грейс все-таки умудрилась выдавить сильнее всего занимавший ее в этот момент вопрос:

— Что… что со мной было?

Легкая тень пробежала по безмятежному челу Иволейны.

— Ты едва не покинула нас, сестра. Трижды я взывала к тебе, и лишь на третий раз призыв мой достиг цели. Но если бы ты его не услышала, даже я не смогла бы тебя вытащить. Скажи спасибо леди Эйрин и леди Трессе. Это они зашли к тебе, решив пригласить позаниматься вместе с ними в отсутствие леди Кайрен.

Грейс поежилась. Руки леди Трессы были горячими и сильными, и в ее заледеневшие пальцы понемногу стала возвращаться чувствительность.

— Я не понимаю, — призналась она, стуча зубами и испуганно глядя на королеву.

Иволейна нагнулась и что-то подобрала с ковра у ее ног. Нож с черной ручкой. Грейс стиснула челюсти и отвела глаза.

Ледяной тон королевы был под стать непривычно жесткому выражению, появившемуся на ее прекрасном лице.

— Настоятельно советую вам, леди Грейс, не пытаться впредь самой научиться тому, что я и леди Кайрен считаем для вас преждевременным. Наберитесь терпения, и тогда все придет.

Грейс не знала, куда деваться от стыда. Ей нечего было ответить, да и ответа от нее никто не ждал. Она молча склонила голову в знак покорности. Иволейна коротко кивнула. Урок усвоен.

— Идем, Тресса, — бросила королева, небрежно уронив ножичек на стол.

Рыжеволосая толорийка пристально вгляделась в глаза Грейс, потом поспешно поднялась с пола и пошла к дверям.

— Присмотри за ней, сестра, — добавила на прощание Иволейна, обращаясь к Эйрин. — Можешь считать это домашним заданием. Полагаю, за этот вечер вы обе многому научились.

Проводив гостей, баронесса вернулась, опустилась на колени рядом с креслом и принялась растирать руки подруги, как это только что делала леди Тресса.

— Что с тобой случилось, Грейс? Почему ты такая холодная? Где ты была, что так замерзла?

Вопросы сыпались как горох из прохудившегося мешка. Грейс открыла рот и обнаружила, что язык ей снова не повинуется. Оставалось только ждать, пока огонь в камине и массаж не растопят до конца сковывающий холод.