Марк Энтони - За гранью

— Черт! — выругалась она. — Начальство требует, чтобы я срочно явилась в госпиталь. Придется нам…

Фраза ее оборвалась на полуслове. Девочки рядом не было. Грейс повернулась и осмотрелась вокруг, не особенно, впрочем, надеясь разглядеть в сгущающемся мраке маленькую детскую фигурку. Естественно, она так никого и не увидела.

Ровно через пятнадцать минут доктор Грейс Беккетт вихрем влетела в приемное отделение экстренной помощи Денверского мемориального госпиталя. На несколько секунд она прислонилась к стене, плотно зажмурила глаза и широко открыла рот, глубоко и часто дыша. Десять кварталов, отделявших городской парк от больницы, она преодолела бегом, лишь изредка переходя на быстрый шаг, и теперь чувствовала себя примерно так же, как наглотавшиеся дыма жертвы случившегося днем пожара. Долгие часы дежурств оставляли врачам постоянного штата госпиталя не много времени на физические упражнения, так что Грейс находилась далеко не в лучшей спортивной форме, хотя вовсе не страдала от полноты, а, наоборот, по мнению многих, выглядела чересчур худой. Вдохнув и выдохнув в последний раз, она открыла глаза.

Приемное отделение выглядело как палата для буйнопомешанных.

Прямо перед регистрационной стойкой продолжалась перебранка супружеской пары. Муж при этом заботливо придерживал рукой черенок торчащей у него в боку большой вилки, которую вонзила туда в пылу спора его благоверная. В соседнем отсеке осыпали друг друга проклятиями и смертельными угрозами двое молодых парней из уличной шайки, в то время как дрожащий от страха юный интерн неуклюже пытался перевязать их многочисленные ножевые раны. Какой-то мужчина с землистым лицом ввалился, шатаясь, в дверь, потребовал врача и тут же начал обильно блевать прямо на пол. Все кресла для ожидающих были заняты. Кто-то баюкал сломанную конечность, кто-то обливался потом от высокой температуры, кто-то задыхался в приступе астмы. И над всем этим бедламом, словно хор больных ангелов, возносился к потолку жалобный детский плач.

Грейс собрала волю в кулак, решительно протиснулась сквозь ряды страждущих, заскочила в ближайшую процедурную, схватила пару стерильных перчаток и четкими, отработанными движениями мгновенно натянула их на руки.

— Грейс, где тебя черти носили?! Я три раза звонил тебе на пейджер, а ты заявляешься аж через полчаса!

— Через пятнадцать минут, — пробормотала она сквозь зубы, повернулась и очутилась лицом к лицу с разъяренным Морти Андервудом, занимающим, несмотря на молодость, пост заведующего отделением. Грейс недолюбливала Морти, но ни разу не позволила себе открыто проявить неприязнь. Андервуд давно старался ее достать, а она вовсе не собиралась давать тому повод позлорадствовать на этот счет. — Через пятнадцать минут, Морти, — повторила она. — Я отправилась сюда сразу же после первого сообщения.

Последнее утверждение немного отклонялось от истины. На самом деле она еще несколько минут оставалась в парке, выглядывая в темноте странную девочку, но малышка в черном старомодном платьице пропала без следа, растаяв, словно призрак, во мраке. Быть может, она и была им в какой-то степени? Грейс припомнила, что перед появлением девочки она как раз вспоминала свою жизнь в приюте, а уж в его стенах точно хватило бы привидений на все парковые аллеи. И все же Грейс отказывалась в это поверить. Малышка выглядела вполне реальной. Возможно, даже чересчур реальной. Как будто все, что она видела и с чем столкнулась сегодня — госпиталь, городские кварталы, ее собственная квартира, — было призрачным и нереальным, а видение маленькой девочки в доисторическом наряде, напротив, являлось единственным осязаемым и надежным островком реальности. Кроме того, если малышка действительно была фантазмом, навеянным детскими воспоминаниями, как могло случиться, что она не только говорила с ней, но и пыталась, кажется, о чем-то предупредить?

Андервуд поднял руку и заученным движением пригладил напомаженные остатки шевелюры в тщетной попытке прикрыть преждевременно образовавшуюся плешь.

— Еще раз опоздаешь по вызову, Грейс, и мне придется доложить об этом начальству, — произнес он назидательным тоном.

Чтобы поскорее отделаться от нравоучений Морти и приступить к работе, Грейс решила изобразить покорность.

— Кем прикажете заняться в первую очередь, шеф? — смиренно спросила она.

Пневматические двери, ведущие на эстакаду, с шипением раздвинулись, пропуская пару подтянутых санитаров в накрахмаленных белых халатах и каталку. Один из них что-то крикнул, требуя срочного внимания. Вслед за санитарами, держа руки на кобурах, вошли двое полицейских из городской патрульной службы. На каталке корчился в агонии мужчина с залитой кровью грудью.

— Вот, кажется, самый подходящий случай для твоих талантов, Грейс, — ядовито усмехнулся Андервуд. — Очень похоже на проникающее пулевое ранение грудной клетки. Наслаждайся!

— Спасибо, — коротко кивнула Грейс и шагнула к носилкам, мгновенно позабыв о Морти. — Что у вас? — обратилась она к санитарам.

— Проникающее пулевое ранение в области грудной клетки, док, — доложил один из них. — Два входных отверстия и ни одного выходного.

Грейс ухватила за руку пробегавшего мимо интерна.

— Срочно добудь мне передвижной рентгеновский аппарат и два комплекта A-отрицательной крови. Все это доставишь в третью травматологию и жди меня.

Интерн умчался выполнять задание, а Грейс тем временем мобилизовала себе в ассистенты второго хирурга и пару медсестер.

— Что произошло? — спросила она на бегу, мчась за каталкой по коридору.

Ответила старшая медсестра, женщина средних лет с блестками ранней седины в волосах:

— Подозреваемый был застигнут во время взлома и проникновения в помещение антикварного магазина на Южном Бродвее. Когда мы прибыли на место, он жестоко избивал женщину, владелицу заведения. Он не подчинился нашему требованию прекратить и сдаться, поэтому мне пришлось произвести два выстрела на поражение.

Грейс бросила на нее вопросительный взгляд.

— А что с владелицей? Где она?

— Там, — ответил второй полицейский, молодой парень с угрюмой физиономией, мотнув головой назад.

Грейс посмотрела туда и успела заметить Леона Арлингтона, сопровождающего в лифт каталку. На каталке лежало чье-то тело, целиком закрытое простыней. Прозектор встретился с ней взглядом и приветственно кивнул. Двери лифта закрылись.

— Когда мы подъехали, ей уже ничем нельзя было помочь, — продолжал второй патрульный. — Этот ублюдок сломал ей шею — голыми руками сломал! Здоровый, гад, ничего не скажешь. Не знаю только, на кой хрен ему понадобилось вламываться в антикварную лавчонку, где наличных было меньше, чем в газетном киоске?