Лей Бардуго - Тень и Кость (ЛП)

— Я слышал, что у членов Гриши палатки размером с собор, — добавил Дубров.

— И там полно укромных местечек, — Михаил многозначительно пошевелил бровями. Мал гикнул. Даже не посмотрев в мою сторону, троица с громкими криками зашагала прочь, периодически пихая друг друга.

— Я тоже была рада вас видеть, ребята, — тихо пробормотала я им вслед.

Поправив ремни рюкзака на плечах, я начала спускаться вниз по тропинке, присоединяясь к парочке отставших по дороге в Крибирск. Я не особо спешила. Наверняка на меня накричат, когда я наконец дойду до палатки с картотекой, но ничего с этим уже не поделаешь.

Задумавшись, я почесала то место, куда меня стукнул Михаил.

« Плоскодонка , — я ненавидела эту кличку. — Ты не называл меня плоскодонкой, когда напился кваса и пытался облапать меня на весеннем костре, жалкий болван! »

В Крибирске особо не на что смотреть. Если верить словам старшего картографа, до появления Тенистого Каньона это место было небольшим сонным рыночным городком, состоявшим из пыльной площади и гостиницы для усталых путников с Ви.

Теперь это был своего рода ветхий портовый город, использующийся как постоянный военный лагерь и док для землеходных скифов, готовых отвезти своих пассажиров в темноту Западной Равки.

Я прошла мимо пабов и таверн, а также зданий, которые, уверена, были борделями, предназначенными для удовлетворения солдат королевской армии. Навстречу попадались магазины, предлагавшие ружья, арбалеты, лампы и фонарики — необходимое оборудование для пересечения Каньона. Маленькая церковь с белыми стенами и блестящими куполами была на удивление в хорошем состоянии.

« Может, это не так уж удивительно », — подумала я. Любому участнику перехода не помешало бы зайти и помолиться.

Затем я нашла палатку топографов, оставила рюкзак на одной из коек и поспешила в картотеку. К моему облегчению, старшего картографа нигде не было видно, и мне удалось проскользнуть незамеченной.

Войдя в белую брезентовую палатку, я впервые расслабилась с момента, как увидела Каньон. По сути, картотека была одинаковой во всех лагерях — светлая, с рядами чертежных столов, за которыми работали художники и топографы. После шумной толкотни на дороге хруст бумаги, запах чернил и тихое поскрипывание перьев с кистями действовали на меня успокаивающе. Я достала блокнот из кармана пальто и скользнула за лавочку к Алексею, который тут же развернулся ко мне и раздраженно прошептал:

— Где ты была?!

— Чуть не попала под колеса экипажа Дарклинга, — ответила я, схватившись за чистый листок бумаги и пролистав свои наброски, чтобы найти подходящий рисунок для перерисовывания. Мы с Алексеем были помощниками младших картографов, и в качестве подготовки должны были предоставить два готовых эскиза или рисунка к концу каждого дня.

Алексей резко выдохнул.

— Серьезно? Ты вправду видела его?

— Вообще-то , я была слишком занята тем, чтобы не покинуть мир живых.

— Есть способы умереть и похуже, — он заметил набросок скалистой долины, которую я собиралась начать перерисовывать. — Фу. Только не этот.

Пролистав мой блокнот с эскизами, он остановился на изображении горного хребта и постучал по нему пальцем.

— Вот.

Я едва успела коснуться ручкой бумаги, как в палатку вошел старший картограф и начал идти по проходу, проверяя наши работы.

— Надеюсь, это уже второй эскиз, Алина Старкова.

— Да, — соврала я. — Второй.

Стоило картографу пройти дальше, как Алексей зашептал:

— Расскажи мне об экипаже.

— Мне нужно закончить эскиз.

— Держи, — раздраженно сказал он, подсунув мне один из своих.

— Он поймет, что это твоя работа.

— Этот эскиз не из лучших. Вполне может сойти за твой.

— А вот и Алексей, которого я знаю и уважаю, — пробурчала я, но набросок взяла.

Алексей был одним из самых талантливых помощников, и он это прекрасно знал. Парень выведал у меня все детали о трех экипажах Гриш. Я была благодарна за эскиз, потому изо всех сил старалась удовлетворить его любопытство, пока заканчивала свою работу над горным хребтом и измеряла пальцами размер самых высоких вершин. К тому моменту, как мы закончили, на улице уже смеркалось. Мы сдали наши работы и пошли в столовую, где встали в очередь ради мутной тушенки, черпаемой из кастрюли потным поваром, а затем заняли место за столом с другими топографами.

Я ела молча, прислушиваясь, как Алексей и остальные обмениваются лагерными сплетнями и страхами из-за завтрашнего перехода. Он настоял, чтобы я пересказала историю об экипажах Гриш, которую встретили как обычно — со смесью восхищения и страха, возникавшую при каждом упоминании Дарклинга.

— Он неестественный, — сказала Ева, тоже помощница: у нее были прелестные зеленые глаза, которые, к сожалению, не особо отвлекали от носа-пяточка.

— Как и все предыдущие, — фыркнул Алексей. — Будь добра, поделись с нами своими умозаключениями, Ева.

— Начнем с того, что именно Дарклинг создал Тенистый Каньон.

— Это было сотни лет тому назад! — возразил он. — И тот Дарклинг был сумасшедшим.

— Этот ничем не лучше.

— Ох уж эти крестьяне, — отмахнулся от нее Алексей.

Ева одарила его оскорбленным взглядом и отвернулась, чтобы побеседовать со своими друзьями. Я продолжала молчать. Из меня больше крестьянка, чем из Евы, несмотря на ее предрассудки. Лишь благодаря доброте князя я могла читать и писать, но, по нашему негласному соглашению, мы с Малом избегали разговоров о Керамзине.

Словно по команде, хриплый хохот вывел меня из задумчивого состояния. Я оглянулась через плечо. Это Мал привлекал к себе внимание за шумным столом следопытов. Алексей проследил за моим взглядом.

— И как вы двое стали друзьями?

— Мы росли вместе.

— Не похоже, будто у вас много общего.

Я пожала плечами.

— Нетрудно найти что-то общее, когда ты ребенок.

Например, одиночество, или воспоминания о родителях, которых мы должны были забыть, или удовольствие от побега с занятий, чтобы поиграть в салочки на лугу.

У Алексея был настолько скептический вид, что я рассмеялась.

— Он не всегда был Малом Великолепным, лучшим следопытом и соблазнителем Гриш.

У Алексея отпала челюсть.

— Он соблазнил девушку из Гриш?!

— Пока нет, но, уверена, у него все впереди, — пробурчала я.

— Итак, каким же он был ?

— Толстым коротышкой, который боялся принимать ванну, — сказала я не без доли удовольствия. Алексей еще раз посмотрел на Мала.

— Как все меняется…

Я потерла шрам на своей ладони.

— Видимо, да.

Мы помыли за собой тарелки и ступили в прохладу ночной улицы. На обратном пути в казарму сделали большой крюк, чтобы мельком увидеть лагерь Гриш. Павильон для них действительно был размером с собор, с висящими в вышине знаменами из черного, синего, красного и фиолетового шелка. Где-то позади всего этого пряталась палатка Дарклинга, охраняемая Сердечниками из Корпоралок, а также личной стражей вышеупомянутого.