Василий Гавриленко - Смотрящая в бездну

Билли мигом прикусил язык и скукожился под испепеляющим взглядом этой девушки.

– Маршал моя фамилия, – без энтузиазма подтвердила Соня.

Сестра Алекса ей не понравилась: в обществе этой холодной красавицы она чувствовала себя неуютно, в дополнение ко всему Белла говорила как-то сипло, неестественно.

– У меня горло еще не совсем прошло, – сказала Белка, словно прочитав мысли Сони. – Это ведь твоя семья поселилась на болоте? – продолжила она допрос, напоминая теперь не учительницу, а прокурора.

«Чего эта сиплая пристала?» – возмущенно подумала Соня и кивнула:

– Ну да.

– Не страшно?

– Ни капельки не страшно, – к удивлению Алекса и компании ответила Соня. – Даже интересно. Ты не хотела бы тоже пожить на болоте? – в голосе девочки, как сегодня в школе, прозвучал вызов. Белка усекла это и прикусила язычок.

Сестра Алекса внесла в компанию напряженность. Даже ее брат почувствовал себя неуютно. Братья Урки мрачно ковыряли в носах, Жук беспрестанно поправлял непослушные волосы.

– Мы сегодня будем нюхать снадобье? – спросил вдруг Ник, вызвав усмешку на обветренном лице Жука:

– А тебе не терпится, братец Урк?

Соня заметила: Жук совсем не смотрит на Белку, точно опасаясь, что их взгляды могут встретиться.

– Давай бутылочку, – Жук повернулся к Соне.

Девочка принялась снимать с плеча портфель. Пока она рылась в нем, Алекс рассказал сестре о снадобье Жука, и, когда, наконец, бутылочка с упырьим нехристем появилась в руке Сони, Белка заявила:

– Только не подумайте, что и я буду нюхать эту гадость.

Никто не посмел ей перечить: слишком горда и неприступна эта девушка.

Остальные по очереди нюхали снадобье и морщились. Соня тем временем исподтишка наблюдала за Белкой: «Не захотела нюхать. Почему? Такая неженка? Противная какая-то, сиплая… Ангина у нее, видите ли! Хотя… что тут такого? Вон у мамы тоже все время ангина, как только похолодает. И вообще, какой дурак согласиться нюхать неизвестно что?». Соня металась между недоверием, неприязнью и тем, что Белка, как-никак, сестра Алекса.

Последним свое обоняние мучил Жук. Он глубоко втянул носом и даже не чихнул, лишь слегка побледнел. Как и следовало ожидать, никаких метаморфоз с ним не приключилось; с другой стороны, его некрасивому лицу они, возможно, не повредили бы. Вообще и Жук, и Алекс, и Урки нюхали снадобье просто так, за компанию с Соней. Что ни говори, а наибольшие шансы оказаться упырьей, оборотницей или какой-нибудь съедягой, были у нее. Кто знает, может в лесу ее покусали?

Жук протянул Соне бутылочку и все уставились на нее с тревожным любопытством: а ну как и вправду она сейчас превратится в вампирку?

Упырий нехристь подплыл к стенке бутылки и сквозь зеленоватое стекло посмотрел на Соню. Девочка понюхала и поморщилась. Сердце отстукивало: один, два, три, четыре… Друзья смотрели на нее во все глаза, и Соне вдруг показалось, будто что-то в ней меняется. Но это была просто мнительность.

– Все в норме, – с облегчением сказал Жук. – Честно говоря, я уже приготовил было для тебя осиновый кол.

– Плохая шутка, Жук.

– Согласен, Тимпов, неудачная. Но, Соня, надеюсь, твоему папаше не придется сегодня искать тебя?

– Не придется, – беспечно сказала Соня. – Уроки закончились раньше, он еще не скоро приедет.

– Ну и зачем вы меня позвали? – спросила Белка и зевнула, прикрыв ладонью рот. – Посмотреть, как нюхаете гадость?

Пыльные улочки Ихтиандра дышали скукой, здешние жители были заняты заботой о хлебе насущном – на огородах, в садах, в нудных конторах.

Но не каждый день встретишь пса Мисоша – тут нужна удача! Не найдя нежити, Братство послонялось из одного двора в другой, будоража воображение сидящих на скамейках старух и давая им повод для разговоров:

– Ходют, ходют, – говорила одна старушка, так закутанная в шаль, что из-под нее смотрел лишь предлинный нос. – Чиво ходют, бездельники!

– Да они щас совсем распустились, – вторила ей другая, с багровой физиономией, в телогрейке и огромных галошах. – Раньше хоть родители пороли!

– И не говори! Уж как меня мать порола, уж как порола, – длинный нос радостно зачмокал из-под шали. Воспоминания о порке, похоже, были ей приятны.

– А меня-то, – оживились большие калоши. – Ремня не жалели!

Старушки замолчали, впали в меланхолию, вспоминая об ушедших безвозвратно годах. Пусть порка, но ведь они были молоды – вот главное.

– Все, мне надоело, – капризно заявила Белка. – Ты, Алекс, говорил, что мы займемся чем-то интересным, а мы шляемся по улицам, как дураки.

– Ничего такого я не говорил, – пожал плечами Алекс. – Ты сама хотела познакомиться с Соней.

– Раньше тебе не скучно было гулять с нами, – пробурчал Вилли.

– А теперь скучно.

От раздражения Белка перестала сипеть. Соня похолодела: она вспомнила, где слышала этот голос, и вновь невероятная лесная луна в ошметках туч загородила ей глаза. «Догони ее!» – кричал этот голос, голос Белки, сестры Алекса, подгоняя разъяренного оборотня.

– Что с тобой, Соня? Почему ты дрожишь?

– Все хорошо, Алекс, – заикаясь, проговорила девочка, глядя на Белку. Та похоже поняла, что оплошала, и в ее глазах появилось выражение досады. Соне стоило немалых усилий, чтобы не подать вида, что она узнала лесную злодейку.

Девочка лихорадочно пыталась найти выход из тупика: «Если Белка – подружка оборотня, то, наверное, она и сама – оборотень. Да! Не стала же она нюхать снадобье. Ну, а кто тогда зубастый?.. Алекс! Конечно, Алекс». Неожиданная догадка сразила ее. Соня даже покачнулась, едва устояв на ногах. И тут же с негодованием отвергла эту мысль: «Чепуха! Тот был здоровенный, не то, что Алекс. И голос у него был грубый». Но, несмотря на оправдание Тимпова, неприятный осадок остался в душе девочки. Соня уже знала, как Мисош может преображать людей, и теперь она смотрела на Алекса с опасением.

«Ведь Алекс нюхал снадобье,» – вспомнила Соня и антитимповская теория рассыпалась в прах.

А вдруг это Жук? Загадка не давала ей покоя. Жук тоже проверялся снадобьем, но ведь оно-то его собственное, а ну как упырий нехристь – обман?… То-то Жук так отстраненно ведет себя с Белкой, чтобы никто не заподозрил. Хотя может он просто втюрился в эту гадюку?

«Хватит всех подозревать, – решила Соня. – А то скоро самой себе перестану верить!»

– Маршал, ты оглохла? – раздраженно просипела Белка.

– Что?

Вилли засмеялся.

– Проехали, – заявила Белка, побледнев от злости. – Ладно, братья-кролики, мне пора. Чао!

– Чао – коокаоо, – покривлялся ей в спину Вилли. Алекс и Жук сердито на него посмотрели, и Урк тут же сделал невинное лицо.

Девица быстрым шагом удалилась, но, как приметила

Соня, она пошла не в сторону своего дома, а в противоположную, туда, где белела черепичная крыша школы. С уходом Белки стало как будто легче дышать.