Флейм Корвин - Вор и убийца

Рой настаивал, что кровь проливать не будем. Он явно обрадовался, когда обнаружили, что конвоиров всего двое. Я в спор не вдавался, однако принятое решение не выглядело разумным. Но без крови, значит без крови. Я вор, а не убийца. Лишь убедился в верности утренних подозрений — Акан не желал поднимать руку на церковников.

Только как бы повязали охрану, окажись в ней десяток человек? Вопрос повиснуть в воздухе не успел, потому что мы пришпорили лошадей. Толстяк двигался в нескольких шагах позади меня, чтобы ненароком не навести стражников на ненужные мысли. А они вели себя совершенно беззаботно, увлеченно обсуждали что-то, не смотрели по сторонам; и не обернулись даже, хотя не могли не услышать за спиной топот подков.

Я вплотную приблизился к охранникам, до них оставалось не более шести-семи футов. Ехавший по правую руку оглянулся, осмотрел меня без какого-либо интереса и вернулся к болтовне со своим напарником. Телега мирно и размеренно скрипела колесами. Я бросил взгляд на толстяка. Рой кивнул мне и наполовину вытащил из ножен клинок. Глубоко выдохнув, я отпустил поводья, выхватил из-за пояса оба пистоля и нацелил их в спины конвоиров.

В следующее мгновение длинная стрела вонзилась в шею охраннику, который только что равнодушно оглядывался. Из пробитой артерии ударил алый фонтан, убитый упал на загривок своего коня. Я вдруг понял, что миг назад уловил летящий свист и вибрацию воздуха у щеки. Стрела пронзила воздух в каких-то дюймах от моей головы.

Я выстрелил во второго конвоира. Стремительно понесшиеся события толкнули нажать на спусковой крючок пистоля помимо моей воли. Второй охранник кулем свалился на землю. Одна нога запутались в стременах, и испуганная лошадь понеслась вперед по дороге, волоча за собой мертвое тело. Конь первого убитого с хозяином на спине также поскакал в направлении аббатства.

— Возницу! — раздался крик Роя.

Шпоры чересчур сильно ударили в бока и пустили жеребца в галоп. Я судорожно вцепился одной рукой в поводья, отбросив в сторону разряженное оружие. Уже через несколько шагов осадил коня и едва сам не вылетел через его голову. Но остановить жеребца удалось.

Повозка тоже замерла. На меня уставились двое. Перепуганный, бледный инквизитор, совсем юный, и монастырский служка с длинным прутковым хлыстом в руках. Из-под шапки крестьянина в беспорядке выбивались длинные седые волосы, но мужик был все еще крепок и широк в плечах. Он недобро и почти без боязни смотрел на меня. Я направил пистоль в их сторону и для наглядности качнул дулом сначала на служку, потом на монаха. Бросать им угрозы или приказы я не стал. Пытаясь совладать с конем, сбил дыхание и теперь мог выдавить из себя лишь сиплый выдох.

Не сводя взгляда с возницы и инквизитора, я отчаянно пытался успокоить возбужденного рысака, который перетаптывался на месте и все норовил крутануться. После попадания стрелы в первого конвоира и моего выстрела минуло не более десяти ударов сердца. Дьявол! Откуда взялся неизвестный лучник? И он где-то рядом!

По дороге со стороны Бранда неспешно ступала пара лошадей с крайне приметными всадниками. Барамуд и его раб Крик! Я с удивлением воззрился на них, забыв и про пленников, и про своего жеребца, отчего рысаку все-таки удалось обернуться вокруг своего хвоста.

Рой направил своего коня навстречу нежданным гостям, он легко правил конем коленями и стременами. В руках горец сжимал меч и кинжал. Выражение лица Роя было недобрым.

Гном, напротив, приветливо махнул Акану и сказал что-то рабу. Внешне эльф никак не отреагировал на сказанное. Поперек его седла лежал полунатянутый лук с наложенной на тетиву стрелой, её наконечник смотрел на толстяка. Непроницаемое лицо эльфа не предвещало ничего хорошего. За плечами перворожденного был приторочен колчан со стрелами.

— Вы, оба, — бросил я, — живо с телеги!

Юный инквизитор молнией спрыгнул на обочину. Мужик медлил, он упрямо, с вызовом смотрел на меня. Наверно, рядом кистень припрятан. Я демонстративно направил ствол пистоля меж его глаз. Не до сантиментов!

— Давай без глупостей! — заговорил я излюбленной фразой дорожных грабителей.

— Слушай его! Ради всего святого! — взмолился монашек, хватая за рукав видавшего виды крестьянского кафтана, и едва ли не силой стащил возницу на землю.

— Теперь идите. Медленно идите!

Я ткнул дулом в сторону прибывших всадников. Рой и гном с эльфом сближались с видом бойцов на ринге.

На сей раз меня послушались беспрекословно. Как только они отступили от телеги, я покинул седло, переложил рукоять пистоля в левую ладонь, обнажил бракемарт и последовал за пленниками, укрываясь за их спинами, словно за щитом. Пускай меткость эльфийских стрел испытают сначала они. Откровенная низость моих действий совершенно не беспокоила: на кону жизнь и смерть, а церковник и служка для меня никто.

Обретя неожиданную свободу, мой жеребец, победно заржал и рванул в сторону. Я не привязал поводья к телеге! Но не до него, вдох и выдох, близость смерти отринула прочь возникшую досаду.

— Эй, Рой! — раздался бас гнома. — Это ж мы! Вам на помощь пришли!

Барамуд снова помахал рукой и раззявил бородатый рот в подобии улыбки, да при этом отстегнул от ремня на крупе лошади клевец; с изогнутым книзу клювом и топорищем длиной в руку. Эльф застыл в прежнем положении. Стрела также лежит на тетиве. Я шел вперед за живыми щитами. Инквизитор тихонечко подвывал и бормотал молитву, мужик передвигал ногами молча.

Жеребец горца медленно ступал к Барамуду. В двадцати футах от него Акан остановил коня, Крик и Барамуд тоже замерли и безмолвно наблюдали за моими пленниками, пока те не поравнялись с конем Роя.

Сейчас прольется кровь, и я шкурой чувствовал, что кровь потечет наша. Мы не доберемся до эльфа быстрей, чем он выпустит несколько стрел, кабы только не снять перворожденного из пистоля первым. Я покрепче сжал отполированную рукоять. Если верить легендам, эльф продырявит меня насквозь прежде, чем надавлю на спусковой крючок. Остается надеяться, что щит из двух тел даст мне шанс. Я старался не гадать, смутят ли пленники эльфа и замешкается ли тот на мгновение, выцеливаясь в меня, или перворождённый сразу засадит в них, чтоб потом подстрелить и меня. К дьяволу все мысли!

— Рой! Узнаешь нас? — опять попробовал заговорить Барамуд. Улыбка сползла с широкого лица гнома, он метал взгляд то на горца, то в мою сторону.

— Узнаю.

На дорогу упала гнетущая тишь, затих даже инквизитор. Я улавливал только собственное неровное дыхание и лошадиное похрапывание. Конь эльфа выглядел очень плохо, разгоряченное животное все в мыле. Лошадь неожиданно громко и хрипло засипела, отчаянно заржала. Задние ноги подкосились, конь начал заваливаться на землю. Из ноздрей загнанного до смерти животного потекла бурая жидкость.